— хлюпнула я носом, ощущая, как боль прорывается наружу и я уже не могу сдержать слёз от обиды. А я ещё, возможно, и беременна от него… Господи, как хочется отмотать время назад и отказать ему ещё на стадии знакомства… — Ты бросил мне в спину камень первым. Мы с тобой расстались. Поэтому отчитываться перед тобой я не должна, впрочем, как и ты передо мной. Больно? Переживёшь. Я же пережила.
— Так правильно, тебе же помогли, да? — сузил он карие глаза. — Заласкали твои раны-то?
Моё терпение кончилось. Я размахнулась и молча врезала ему по лицу.
Богдан уставился на меня испепеляющим взглядом и стиснул зубы. А потом сгрёб меня в объятия…
Первые секунды у меня был просто шок. Губы Богдана прижимались к моим, жадно, горячо, сразу же отбрасывая меня во времени в те дни, когда он пытался меня завоевать, обезоруживал своей страстью, напором… Меня тогда это немного пугало и в то же время нравилось, льстило, что ли. Такой мужчина сходит по мне с ума!
Сейчас… Сейчас слишком много всего произошло. И я не могла понять, что я чувствую.
Его губы, еще недавно такие родные и любимые, скользили по моим, пытаясь вызвать ответ, и сначала я выпала в то прошлое, когда мне с ним было хорошо, но потом… Потом поняла, что эти воспоминания только боль причиняют.
Он меня предал! Нас предал. И нашу любовь, которая была, я точно знаю — тоже предал. Теперь все это кажется сном…
Я всё ещё помнила, что теперь он с другой. Спутался с этой кошкой драной, которая считает, что если сделать удачный тюнинг и лечь под чужого мужа, то будешь счастлива! Ну и пусть! Мне вот такого счастья не надо.
И Богдана не надо!
Напрягла руки, пытаясь отпихнуть его от себя, но не получилось — он огромный. Медведь, блин…
Поцелуй продолжался, я чувствовала, как внутри все сжимается, скручивается. Я невольно сравнивала этот поцелуй с Ренатом… Совсем другой, нежный, и…
Господи! Меня словно молнией прошибло мгновенно, ослепляя, лишая последних сил.
Ребёнок! Что если я… если я беременна? Беременна от Богдана? От этого лживого наглеца, который сейчас исследовал мой рот?
Не знаю, где я нашла силы, но толкнула его в сторону с такой яростью, что получилось вырваться. Он даже обалдел от моего напора.
А я смотрела на него и так хотелось…
— Что? В рожу мне плюнуть хочешь? Плюй, давай… Заслужил же, да?
— Убирайся, Богдан! Чтобы я тебя больше не видела, слышишь! — потребовала я, дрожащей рукой вытирая губы. Не могу сказать, что прикосновения бывшего оставили меня равнодушной вовсе…
— Уберусь. Не бойся! Сейчас… Сяду в тачку, поеду, разобьюсь к хренам собачьим! слышишь? Упишусь куда-нибудь… Специально! С моста, на хрен, в речку! Чтобы наверняка, с концами!
— Хватит! — слышать его было противно, точно же нализался и за руль ещё сел, идиот!
— Что — хватит? Не хватит, солнышко! Слушай! Разобьюсь на смерть. Поняла? И на твоей совести будет!
— На моей? С какого перепугу? Сам виноватым будешь! Нечего за руль садиться в таком состоянии!
— А почему я в таком состоянии, а? Кто виноват?
— Ты! Только ты Богдан виноват! Ты все разрушил! Ты все испортил, ты…
— Я? — он снова притянул меня, к стене прижимая, навис надо мной тучей грозной. — Я виноват, что ты к брату моему в штаны полезла, едва мы с тобой…паузу взяли? Хвостом крутишь?
— Я никуда не лезла! Это ты с моей подругой начал, гад! Еще меня обвинять наглости хватает? Пошёл вон отсюда!
— Ну ладно, — пожал он плечами, выпуская меня. — Тогда я поехал… Примерно на двести двадцать…
Он сделал шаг, его качнуло.
Господи, ему ведь реально нельзя за руль! Ну, куда он такой?
У меня сердце заныло от горького предчувствия. Не дай Бог! Я ведь и правда буду себя корить потом!
— Надя… — обернулся он. Богдан точно был пьян, но смотрел сейчас очень серьёзно. — Я же правда могу вписаться куда-нибудь. Куда я поеду? Так и выгонишь меня, как пса за дверь?
— Ты… ты подлец! И предатель. Так тебе и надо!
— Да, даже так? И жалеть не будешь? Зараза бессердечная! — Он меня ругал, а у самого такая тоска в глазах была! Все эти слова были как будто ему чужими. Я никогда не видела Богдана в таком состоянии и не слышала от него таких слов. Меня не покидало ощущение, что всё это неправда, он наговорил сгоряча.
Но я не должна его жалеть. Он свой выбор сделал.
Мне всё равно! Пошёл он… хоть куда! Разобьется — сам виноват!
— Я сказала, уходи!
— Пусти меня, а? Ну… одна ночь… Я просто…
— Я звоню Ренату.
— Драки хочешь, да? Хочешь нас стравить? Молоде-ец… А ты, вообще-то, моя жена, а не его. Не думал я, что ты такая…
— Какая? Ну? Какая?
— Стерва ты, Надька! — он снова сделал шаг ко мне. — Горячая, как огонь… Чёрт, хочу тебя такую, аж зубы сводит… И платье еще это… Такая в нём… Королева. Моя…
Сделала шаг от Богдана, выставив руки вперед. Не хотела, чтобы трогал.
— Королева…
Они словно сговорились меня своей королевой называть! Два братца…
Нет, Ренату нельзя звонить. И правда получится, что я их стравила. Но и уходить Богдану нельзя… Он даже из двора не выедет. Тут же в стену впечатается или в другую машину. Себя покалечит, а, может, и еще кого…
Вот же придурок жизни! И что мне делать?
— Ну что, Наденька? Звонишь младшенькому? — Богда протянул мне мой телефон, который я тут же выхватила из его руки.
Неожиданно мне пришла в голову просто гениальная мысль, от которой хотелось и смеяться и плакать одновременно! Ренату? Нет, мой драгоценный, я позвоню не Ренату!
Нечего Богдану по чужим бабам таскаться, когда у него своя есть, еще и беременная! Так что…
Нашла нужный номер в телефонной книге, вынула его из черного списка.
— Ты же понимаешь, если Ренат тут появится…
— Не появится. Тут кое-кто другой появится! Алло? — заговорила я, когда на том конце взяли трубку несмотря на поздний час. — Ну, привет, подруга дорогая. Ты мужика своего не потеряла часом? Что? Нет, я не
