– Воды… – удается прошептать мне, но вокруг тишина.
Кое-как открываю глаза и понимаю, что я одна. В этом помещении, куда меня обманом заманил Паша, ничего нет. Только голые стены и один стул. Он еле стоит и, похоже, им не один раз уже били по двери.
Значит я не первая заключенная здесь.
Я прикладываю руку к животу, переживая за малыша. Вряд ли моя отключка пошла ему на пользу. Господи, только б с ним все было нормально.
Будто почувствовав мое прикосновение, сынишка толкает ножкой и я облегченно выдыхаю.
Живой.
Но как отсюда выбраться? Кто приказал Паше меня сюда бросить? Да и зачем?
В уме всплывают слова отца: «Теперь от точно никуда не денется. Я убью Акима с твоей помощью».
Боже, ну конечно! Это он!
Но как Паша мог согласиться? Вспоминаю его новый автомобиль и понимаю, что ему пообещали в случае удачно выполненного задания. И представляю что наговорили, если он не сделает то, что ему говорят.
Неужели отец действительно никого не любит? Ради своего «бизнеса», ради выгоды, денег, он готов пожертвовать единственной дочерью и внуком?
Неужели этот человек, если его можно так назвать, и есть мой отец?
Мамочка, как же ты могла так обмануться?
Чувствую, как слезы выступают на глазах, но стараюсь держаться. Малышу нужен покой. Неизвестно сколько еще мне здесь сидеть…
А вдруг роды начнутся до того, как меня освободят?
Даже думать об этом страшно.
Я сглатываю вязкую слюну и долго смотрю в одну точку, пытаясь, сосредоточится на хороших мыслях. Но темнота и безысходность давят на меня каменной плитой.
Раскачиваюсь из стороны в сторону и непрерывно глажу живот. Кажется, пою какую-то песенку, пока усталость не заставляет лечь на бок и, сжавшись в комок от холода, уснуть.
Просыпаюсь я от ноющей боли в пояснице. Сажусь, пытаясь понять что происходит. Я все так же в пустой комнате. Все так же темно и холодно, но схваткообразная боль в животе все больше нарастает.
Пытаюсь дышать ровно и надеюсь, что это тренировочные схватки, но в этот раз что-то по-другому. Болит сильнее и дольше, так, что иногда трудно дышать. Живот каменеет снова и я не удерживаюсь от крика.
Боже, это точно не тренировочные… Что же делать? Похоже, помощи ждать неоткуда…
Мамочка, помоги…
Я снова выравниваю дыхание, когда боль отступает и быстро размышляю, что могу сделать. Дверь железная, без ручки, да и открывается внутрь, выбить ногой не получится, как не старайся.
Окон нет. Только этот чертов стул. Как издевательство над похищенный человеком. Бесполезная надежда на то, что им можно выбить дверь.
Меня снова скручивает и я долго дышу, умоляя сынишку не торопиться. Когда схватка снова отступает, все же решаюсь схватить стул и от злости кидаю его в дверь. Тот, ожидаемо, разлетается на щепки и я в слезах падаю на пол.
Все бесполезно. Мы с сыном умрем на полу этой холодной камеры, а Аким найдет нас, когда уже будет поздно. Если вообще найдет.
Отец попытается забрать у него компромат, шантажируя мной, а потом убьет.
От этих мыслей ребенок начинает толкаться сильнее и я снова беру себя в руки. Я должна быть сильной. Нас найдут. Да, врач говорил, что мне нужно будет рожать под наблюдением. Что велика вероятность травм ребенка или кровотечения. Да и в целом, он настаивал на кесарево, даже не пробуя родить самой.
Но я отказалась. А теперь я вынуждена это делать одна. Без врачей и медицинской помощи. Совершенно без средств и подмоги. Словно кошка…
Боль становится невыносимой и я кричу, больно закусив руку. Целый полминуты я вою, словно раненый зверь, прежде чем меня снова отпускает…
Я умру. Я точно умру здесь и сейчас.
Мне что-то давит под лопатку. Я приподнимаюсь и вижу острый край ножки, отколовшийся от стула. Зачем-то сжимаю его в руке, думая, что он удивительно похож на кол и тут меня снова сводит в схватке.
Не знаю сколько проходит времени в таком мучении, но я вдруг слышу приглушенные голоса за дверью. Или мне это кажется?
Приподнимаюсь и на дрожащих ногах иду к выходу. Прислоняю ухо к двери и понимаю, что права. Сюда идут.
Надежда, что это Аким слишком мала. Поэтому я становлюсь в угол за дверью и держу наготове ножку от стула.
Руки трясутся, а я все пытаюсь оттянуть очередную схватку. Я не смогу даже это оружие удержать, если неизвестные зайдут, когда меня накроет болью.
Вдруг чувствую, как по ногам течет что-то теплое и с ужасом понимаю, что это кровь…
Боже…
Быстрые шаги приближаются и тут же распахивается дверь. Я придерживаю дверь рукой, чтобы она не зацепила мой живот, а сама пытаюсь не закричать, чувствуя приближение схватки…
– Где она?! – слышу голос того, кто снился мне все эти долгие месяцы и тут же падаю на колени. Очередная схватка сдавила сильнее прежнего и из меня ручьями по ногам потекло еще больше крови.
– Аким, я здесь…
– Рита!!! – слышу я крик самого родного человека и знаю, что теперь все будет хорошо. Он нашел нас. Спас…
– Потерпи, Малышка! Мы нашли тебя! Пошли, нужно срочно в больницу… – заботливо шепчет Аким, но слышу нотки паники в его голосе. Я настолько плоха?
– Аким, мне так больно…
– Знаю, малышка, знаю… Сейчас…
– Пить…
– Руслан, воды! – кричит он как раненный зверь и я чувствую прикосновение холодного горлышка к губам.
Жадно хватаю воду большими глотками, чувствуя, как немного прибавляются силы.
– Что случилось? – поднимаю взгляд на Акима, пока тот выносит меня по коридорам заброшенного склада.
– Мы нашли его. Твоего отца. Он выдал всю информацию…
– Где он? – шепчу я и вдруг вижу его лицо в окне одной из машин.
– Он показывал дорогу, мы не могли его не взять, ведь каждая минута равна вашей жизни, а он мог и соврать. – Оправдывается Аким, а я киваю.
– Понимаю…
Мужчина ставит меня на землю и тут все случается молниеносно. Аким открывает дверцу машины, чтобы усадить меня, но вдруг распахивается та, где сидел мой отец. Он вырывается из захвата охранника и блеснув ножом, несется к Акиму. На его пути только я. Секундный момент растянулся на вечность. Я понимаю, что Аким не успевает заметить и сориентироваться и отец точно его достанет, но вдруг чувствую вес зажатой в руке ножки стула.
Выставляю руку вперед и слышу самый ужасный звук на свете. Звук рвущейся кожи и дикий крик.
– Рита! – кричит Аким словно из-под толщи воды, оттягивая меня в сторону, но все, о чем я думаю это взгляд отца, который смотрит на меня с откровенной ненавистью.
Я убила его… Убила собственного папу.
Чувства сужаются до одной точки и я лишаюсь сознания, благодаря Бога за то, что все закончилось…
***
Пробуждение мое сопровождено болью. Я слыша как кто-кто стонет рядом и совсем скоро понимаю, что это я.
– Я убила его… – шепчу я, словно в бреду.
– Тише, тише моя хорошая. Тебе сколько пришлось пережить… Любимая…
Слышу я успокаивающий баритон и снова впадаю в беспамятство.
Второй раз я открываю глаза, ощущая себя немного лучше. Все тело болит так, словно по нему проехались катком, а во рту ужасно сухо.
– Воды… – прошу я даже сама не знаю у кого.
Вокруг только светло-голубые стены и медицинское оборудование, мерно капающая жидкость, красного цвета в системе подключенной к моей вене.
Я в больнице…
– Сейчас, Рита.
– Аким…
– Да-да, это я! Наконец-то ты очнулась… Держи!
Мужчина приставляет стакан к моим губам, позволяя напиться, а потом говорит.
– Как ты? Чуть с ума не сошел. Ты неделю не приходила в себя. Что только врачи не делали, ты была в бреду…
Только сейчас замечаю как исхудал Аким. Под глазами у него образовались синие круги, а выражение лица имеет что-то схожее с дикими волками. Острое, напряженное…
– Я убила его… Отца… – вдруг вспоминаю я, и слезы накатывают на мои глаза.
– Нет, Рита. – Выдыхает Аким. – Хотя стоило бы!
– Что произошло? – шепчу я. – Где малыш? Он жив?!
