– Мне кажется, что мы это уже обсуждали, – смотреть на него дала себе слово нейтрально, без страха или вызова. Вроде, получалось.
– Это точно. И ты тогда, мне казалось, согласилась со мной. Почему же сейчас вижу одно сплошное недоверие?
– Э, э… Моральный твой облик несколько…
– А что с ним? – тоже мне, театр одного актера! Брови вскинул так, будто и не был дважды за один день уличен в связях и последующем их обрыве, сугубо по собственному усмотрению.
– Не удивлюсь, что в скором времени познакомлюсь с еще несколькими твоими «детками».
– Вот оно что. Приревновала.
– Я?! И зачем оно мне? Я же и не планировала серьезно связать с тобой свою судьбу.
– Не планировала, значит? – как бы кивнул мне утвердительно. – Просто приняла мою руку помощи. Так? Угу. А что же теперь занервничала? Мчаться в свой город собралась без оглядки. Не отрицай. Я уже научился читать по твоему лицу.
– Я осознала, что наши отношения зашли слишком далеко. И хотела…
– Далеко, значит! Угу. Согласен. Они действительно уже зашли. И что же делать дальше? У тебя есть решение? Только не начинай снова лопотать про возвращение к морю.
– А как иначе? Не могу же долго злоупотреблять твоим гостеприимством?
– Допустим, ты за него уже частично расплатилась.
– Вот, подонок! – сжала кулаки и зубы.
– Не забываешься ли ты, детка? – он, как ни странно, тоже изобразил оскорбленное достоинство.
– Не смей меня так называть! – голос не удержала, получился гневный вскрик.
– Вчера и сегодня в первой половине дня тебе такое обращение нравилось, – противно так на меня прищурился.
– Не смей, сказала! – снова получилось очень гневно, но уже успела опомниться, так как разум вернул мысли о нашем уединении в квартире и его силе против моей беспомощности.
– Так! Вижу, что ты переутомилась, – встал он вдруг резко из кресла. – Решим так: отправимся немедленно спать.
– И не подумаю! – закрутила, упрямо набычившись, головой.
– Я имел в виду, что выделю тебе теперь другую спальню, гостевую. Раз, тебя так раздражает мой аморальный облик. Пойдем, покажу комнату. А вещи свои завтра туда перенесешь. Что сидишь на месте? Что еще за новая акция протеста? Даже по коридору ходить со мною рядом не хочешь? Принято. Тогда запоминай. Твоя комната находится слева от библиотеки. Поняла? Спокойной ночи, детка!
Утро я ощутила всем организмом и резко распахнула глаза, проснувшись. Оказалось, что это я прочувствовала чужой взгляд на себе спящей, так как на краю моей новой кровати заметила Ткачева, наблюдающего за таким экстренным пробуждением.
– Напугал? Извини. Не хотел. Зашел сказать, что уеду на пол дня на фирму. Не писать же было записку, в самом деле. А что буду отсутствовать некоторое время, так, может, оно и к лучшему. Ты спокойно займешься своими вещами, пока меня не будет дома, потом поразмышляешь над своим вчерашним вызывающим поведением. Что так смотришь? Считаешь, нормально кусать протянутую тебе руку помощи? В общем, мне некогда тут сидеть с тобой. И так запустил дела прилично. Вставай. И да, с тебя готовка. Вернуться планирую часам к пяти. Пока!
Я не успела ничего придумать в ответ, как он уже вышел из комнаты. А потом уже хлопок входной двери подтвердил тот факт, что и в квартире осталась одна. И снова последнее слово осталось за ним. Это было обидно, однако. Но Ткачев был прав, мне надо было хорошенько подумать над всем, что творилось вокруг меня, со мной и, что творила я сама. До вечера времени было достаточно, надеялась со всем этим разобраться, пока же, стоило заняться утренними водными процедурами и завтраком. Решено – сделано.
Чашечка кофе отлично меня взбодрила, прибавила организму энергии и повысила настроение. По всему, утро началось вполне неплохо. Если еще повезет не получить никаких раздражителей, как телефонные звонки, то могла бы, наверное, пожить здесь с недельку. А там что-нибудь должно было и проясниться. Например, очень рассчитывала, что объявится Селиверстов. Должно же было такое произойти? Должно, раз его персона не зарегистрирована ни в одной тревожной сводке происшествий за все эти дни. Кстати! Надо было проверить сообщения по интернету за вчерашние сутки. С такой мыслью я и проследовала к компьютеру Ткачева. Уселась перед ним, и следующий час моего времени пролетел, как один миг. И результат поисков радовал, так как получила подтверждение, что с Леонидом Павловичем все должно было быть в порядке.
– Плохие известия, говорят, приходят много быстрее, чем хорошие. А времени уже прошло немало. Возможно, все же, улетел или уехал куда-нибудь отдыхать. Странно, конечно, что так неожиданно покинул коттедж, – зашептала еле слышно, увлекшись новыми соображениями. – А что, у богатых свои причуды… Вот и Дмитрий сказал тогда, что подобное очень даже в духе его отца. Но если Селиверстов получает удовольствия где-то в заграничном отеле или каком-то другом своем владении, то сколько следует ждать его возвращения?
Так я пыталась придумать разумные сроки ожидания хороших вестей от него или возвращения. Хотя, мог бы и просто позвонить, мне бы и этого было достаточно для успокоения. И если не со мной связаться, то со своим сыном. Неужели не догадывался, что о нем могли волноваться? И в каком положении оставил меня? А Дмитрия? Я же просто обязана была связаться с его сыном и сообщить Ткачеву об исчезновении Селиверстова. Это как дважды два равно четырем. Нет, если улетел на отдых вот так, никого не предупредив, то поступил, все же, по-свински.
Дальше поломала голову над тем, когда же со мной начали происходить странности. Постаралась точно припомнить все события не только той ужасной ночи, но и за несколько дней перед этим. Но ничего такого, настораживающего, на ум не приходило. И так выходило, что именно ночное происшествие и было в начале цепи моих страданий. Хотя… Что-то пришло в голову, но в четкую мысль не складывалось. Или…
– Погодите! – начала ерзать в компьютерном в кресле. Старалась занять такое положение, чтобы лучше думалось. – А в то утро?! Когда я поехала в город…еще мне один мужчина показался подозрительным. Точно! Было такое! Я его еще потом в витрине магазина высматривала, а первый раз заметила в кафе. Он проявлял ко мне нездоровый интерес. И зачем-то пошел следом. Надо о нем рассказать Диме. Или не надо? Нет, он же точно за мной следил. С чего бы это? Ох! Голова моя сейчас треснет. Надо немного отвлечься от накатившего волнения. Пойду-ка я в ванную, полежу в воде с солью. Расслаблюсь.
Уже в ванне вернулась в мыслях к нашим отношениям с Ткачевым. Расслабилась, называлось! Но с этим тоже следовало разобраться, а то связь с этим мужчиной стремительно набирала обороты, душа и тело мои начали ощутимо к нему тянуться, а разум вопил, что нельзя надеяться на долгосрочную связь. И не только разум, что уж там, судьба начала напрямую подбрасывать свидетельства его несерьезного отношения к женщинам. Одна брошенная дама, другая…
– А какой по счету буду я? – нахмурилась и в раздражении хлопнула по поверхности воды ладонью, поднимая брызги. – И, какого черта, не устояла перед его соблазнениями? Не малолетка уже! Двадцать семь лет исполнилось, как, ни как. И интуиция мне сразу подсказывала держаться от этого мужика подальше! А я сглупила, сама к нему потом кинулась. А все почему? От страха. Или не только? Он достоин женского внимания, бесспорно, но я же не должна была…слово же себе давала. И ясно, что он теперь не желает отказываться от получаемых от меня удовольствий. Самолюбие его, наверняка, тоже пострадало после моих взбрыкиваний. Но я же не просто так начала давать задний ход. У меня тоже и самомнение, и эгоизм есть, как без них, а еще и гордость имеется. Или все мои теперешние переживания только из ревности? Эх, как сложно-то все!
Однако, вода остыла, и надо было выбираться из ванны. Закутавшись в полотенце, прошла в свою комнату, чтобы одеться. Пока выбирала наряд и одевалась, снова задумалась над прежним вопросом.
– И что теперь? Собраться и уйти из этого дома? Вот так, без копейки денег, без документов, с парой летних вещей? Могу, конечно, позвонить маме. И что она? Денег пришлет, если только на билет до своего города, а нотацию будет читать нескончаемую. И что потом? Что стану делать в городке, состоящем из нескольких десятков улиц? Работу там точно не найду. А если так, то и звонить ни к чему. Что же тогда предпринять? Дать знать о моих проблемах Тамаре? Подруга у меня, что надо. Она точно пригласит к себе. Но до Питера еще доехать надо. Снова занимать деньги придется. У Томки или у Ткачева. Они, скорее всего, дадут. И вот, я окажусь в городе на Неве. И стану приживалкой? А Тамара еще и на восьмом месяце беременности. До меня ли ей? Еще и разволную! Как ни верти, а все складывается плачевно. Но тогда зачем мне менять эту столицу на северную?
