он так отчаянно жаждет от меня.
Я зашла в тупик и за мной захлопнулась дверь, следом она вросла в стену и теперь я нахожусь наедине. Взаперти. На самом дне. И от сюда не так уж и просто выбраться.
Это состояние полностью истощает меня. Я зажмуриваюсь и проваливаюсь в сон.
Мне снятся красочные ужасы — зеркальное отражение моего внутреннего состояния. И как бы мне не хотелось проснуться, я не могу этого сделать.
Распахиваю глаза и понимаю, что нахожусь в абсолютной темноте. Только из-под двери виднеется тусклая полоска теплого света.
Голова будто налита свинцом, поэтому я не предполагаю никаких попыток подняться. Только переворачиваюсь на спину и ощущаю ноющую боль на коже ягодиц.
Из-за двери слышится шум льющейся воды, дальше — резкий металлический стук будто что-то упало, следом тихая мужская ругань.
Этот голос мне кажется смутно знакомым, но так как голова из-за сна все еще туго соображает я не могу различить кто там так яро орудует на маминой кухне.
Пытаюсь встать с кровати. Босые ступни упираются в холодный паркет и я наощупь ищу комнатные тапочки, вместо того, чтобы включить свет…
Тихонько приоткрыв дверь, моментально ощущаю приятный запах. На этот запах так же моментально отзывается и мой желудок, жалобно бурча, желая узнать что сегодня на ужин.
На кухне я застаю Мирона. Надев мамин забавный фартук, он пытается промыть макароны.
— Что ты здесь делаешь? — сложив руки под грудью, рассматриваю его широкую спину.
Парень дергается, явно не ожидая что он больше на кухне не один и оборачивается.
— Напугала! — хмыкает и вновь возвращается к макаронам. — Когда ты успела встать? Я буквально три минуты назад заходил к тебе проверить как дела. Ты уже пятый час спишь.
— Что ты здесь делаешь? — пропускаю его слова мимо ушей стоя на своем.
— А на что это похоже? Ужин готовлю. Я конечно далеко не шеф-повар, но кое-что умею.
— Я слышала, как ты ушел!
— Я ушел за продуктами, Оля! Потому что в твоем холодильнике мышь повесилась! — строго отвечает Мирон и перекладывает макароны в сковороду, где издавая умопомрачительный аромат, томится мясо, кажется там еще и грибы… — Что бы ты вообще без меня делала? — ухмыляется.
— Заказала б доставку.
Я не удивлена, что в холодильнике пусто. Мама уехала практически на месяц. Зачем ей оставлять еду? Она же не предполагала, что её изменщица дочка переселится сюда жить. Тогда бы она точно забила холодильник и Мирона здесь не было.
— Доставка это хорошо, — кивает сам себе, — но ничего не сравниться с домашней едой.
— Ты мне сейчас Арона напоминаешь, — не найдя в себе силы в очередной раз выставить этого наглеца из квартиры, я усаживаюсь за кухонный стол и наблюдаю за ловкими движениями Мирона, ловя себя на мысли, что Янис никогда в жизни не встал бы вот так у плиты и не начал готовить для меня ужин.
— Кто такой Арон? — скорчив недовольное лицо, Мирон оборачивает и застывает крепко сжимая в кулаке лопатку.
Я невольно начитаю улыбаться. Забавная картина. Кто б мог подумать…
— Арон — это младший Адамиди. — Намеренно не произношу имя моего мужа.
— А, тот качок в татуировках? — Мирон расслабляется и вновь поворачивается к плите. — Тоже любит готовить?
Тут я уже начинаю смеяться сильнее. Арон еще один Адамиди, который будет смотреться у плиты как инородный предмет.
— Нет, Арон просто любит есть что я лично готовлю.
Арон… интересно, как Арон ко мне будет относиться, когда Янис вывернет ему всю правду? Почему меня это заботит? Потому что Арон, кажется, мой единственный друг.
Сейчас самое время привыкать к новым реалиям. Привыкнуть то наверное можно, а вот перестать удивляться — никогда.
Я сижу за одним столом с Мироном и смотрю, как он с большим удовольствием поглощает собственноручно приготовленную еду. А самое интересное, что после его приготовления кухня осталась идеально вылизанной, если б я не видела как он это все готовил, подумала б что Мирона воспользовался доставкой
— Вкусно? — не удерживаюсь от комментария.
— Еще как! — с удовольствием отвечает парень не глядя на меня. Он с особым блаженством вымакивает куском хлеба остатки еды. — А тебе невкусно? — вдруг дергает головой вверх и ловит мой взгляд.
— Вкусно! — оживаю и начинаю выедать мясо из своей порции. Обычно я равнодушна к мясу, но с беременностью к этому продукту появилась особая страсть.
Под моим сердцем в не сомнении развивается настоящий маленький мужчина, требующий тяжелой пищи.
— Это хорошо что вкусно, — кивает сам себе Мирон. — Я правда старался, но тарелки моешь ты.
Улыбаюсь его просьбе с легкой ноткой приказа и продолжаю:
— Для меня еще никто никогда не говорил ужин. Возможно папа готовил, но я этого, к сожалению, уже не помню.
Мирон замирает. Его челюсти перестают двигаться. Он шумно проглатывает еду и смотрит на меня:
— В мире есть еще миллион вещей которые я с удовольствием сделаю для тебя.
В его слова с трудом верится… Да как в них поверить, если подобному не бывать?
— Мирон, как ты себе представляешь нашу жизнь? Давай по-честному… это же невозможно…
— Все возможно. Было бы желание, а у меня есть огромное желание и поверь, Оля… ужин — эта такая мелочь. Я готов эту мелочь делать каждый день.
— Заманчивое предложение, — дергаю бровью и опускаю взгляд в тарелку. Не знаю, почему избегаю прямого контакта, возможно потому что мне и вправду приятна такая мелочь, как простое приготовление ужина и совместное времяпровождение.
— Да, первое время будет сложно и возможно не то к чему ты привыкла, но я клянусь выбрав меня ты ни дня не пожелаешь о своем выборе.
— Твоя самоуверенность порой удивляет. Поражает, я бы сказала.
— Посчитаю это за комплимент, — ухмыляется и убирает в сторону тарелку. — Предлагаю посмотреть фильм!
— Фильм? — мои брови съезжаются от непонимания, потому что я правда только что ослышалась.
— Да, фильм! — без тени иронии подтверждает Мирон. — Пока ты будешь занята мытьем посуды я заварю нам вкусный чай и мы будем вместе смотреть фильм.
— Это какой-то сон, — улыбаюсь и продолжаю выбирать оставшиеся мясо.
— Только не говори что ты не любишь залипнуть в фильм перед сном, — хмурится и складывает руки под грудью.
— Перед сном я обычно люблю заниматься сексом, а потом…
Черт! Вот же я дура! Надо же было такое ляпнуть вслух?
А Мирон оживает как по щелчку пальцев. Глаза блестят как новогодняя гирлянда, а на губах расцветает привычная ухмылка.
— Я постеснялся такое предложить… ну раз ты настаиваешь… —
