Там, у самого входа, переминалась с ноги на ногу девушка, которую я бы узнал в любом наряде, в любой толпе. Ее нерешительность огорчала, но сам факт того, что она пришла, безмерно радовал. Застыл любуясь ей, боясь спугнуть.
- Чего стоишь? Беги к ней, а то, судя по ее замешательству, она убежит. И будет у вас сказка не «Красавица и Чудовище», а «Золушка», - толкнул меня в плечо Роман.
Я будто очнулся от оцепенения, и удостоверился, что это все мне не мерещится.
- Что я ей скажу?
- Замуж позови, - подмигнул друг и с легкой грустью удалился.
Очень аккуратно, окольными путями стал подбираться к Наталье. Осторожничать было сложно. Хотелось сграбастать ее в свои объятья и увести к себе домой. И судя по взглядом мужчин, проходящих мимо, такое желание возникало не только у меня одного.
И я прекрасно понимал причину этого интереса. Роскошные черные волосы были убраны в аккуратную прическу. Будто черный шелк волнами и плетениями витиевато оплетали голову, открывая тонкую шею. Наталья была накрашена, как и всегда, ярко, контрастно. В таком варианте макияжа она была, наверное, готова встретить любой удар. Потому что создавался образ роковой, дерзкой и слегка стервозной женщины. На мой взгляд, агрессивно. Но даже это ей шло, как ни одной другой женщине. Отсутствие уверенности она компенсировала ярким внешним видом, как бы прячась за него. Как в природе животные и растения предупреждают врагов ярким окрасом об опасности вражды с ними.
Можно было бы поверить в ее непоколебимость и стойкость, если бы не жесты, указывающие на ее волнение. Бедный ремешок-цепочка от сумки был измусолен и тысячу раз намотан на палец. Рука то и дело касалась шеи, проходясь по ней и переходя в ложбинку, выглядывающую из декольте черного бархатного платья.
Подошел и сразу взял ее за руку.
- Приглашаю вас, Наталья Антоновна, на танец, так положено. Руководство должно потанцевать в начале праздника с сотрудниками, - официально проговорил я.
Она пыталась высвободить свою ладонь из моего плена. Но у нее не получилось.
- Вы же не будете отказывать главе компании в такой малости, тем более это не простое мероприятие, а корпоратив по поводу дня рождения компаниии, - решил не сдаваться и идти до конца.
Все это время, пока велись переговоры с Наташей, мы планомерно передвигались по залу по направлению от двери в центр зала. Где я притянул ее чуть ближе, а потом и вовсе прижал к себе, сходя с ума от волнения и восторга.
- Иван Андреевич, - шептала мне Наталья.
Но я делал вид, что не слышу из-за музыки, что достаточно громко звучала.
- Иван Андреевич, люди смотрят, - озиралась испугано моя ненаглядная беглянка.
Наклонялся, прислонил губы к мочке уха, что возымело бурную реакцию в теле девушки. Она томно вздохнула, и легкая дрожь стала ощущаться под моими руками. Это слегка дорожало тело Наташи.
- Пусть смотрят и завидуют, - прошептал прямо в ухо, чтобы она точно расслышала, - Я не дам кривотолкам влезть между нами. Мы дотанцуем, поднимемся наверх и все обсудим.
- Но… - попыталась возразить мне любимая.
- Никаких «но». Мы не дети, дорогая, чтобы играть в догонялки, испорченный телефон и угадайки. Мы будем решать все вопросы по-взрослому.
Глава 21
Наталья
Собираться на корпоратив было, и томительно, и страшно. В голове вертелись искаженные гримасами лица сотрудников. Я ловила в них осуждение, пренебрежение…
- Наташа, остановись! «Не спеши обвинять себя вместо других, может статься так, что они и не собираются этого делать. Просто потому что они лучше, чем ты о них думаешь или им просто лень. Дай людям шанс, не решай за них», - повторила слова Марьям, - «Но будь готова выдержать удар. Точнее пропустить его через себя, а не в себя», - дополнила я назидания.
При всем том, что я понимала правоту специалиста, встретиться с Чудовищем было сложно. И пусть не было уже жены, и всех тех помех, что я себе навыдумывала. Оставалось одно и очень важное обстоятельство – он мужчина из другого мира. А я не совсем полноценная женщина.
Переступать порог того здания, где проходил корпоратив было сложно. Но я сделала это, причем намеренно дождалась окончания официальной части за дверью. И только убедившись в том, что Иван куда-то ушел, переступила порог зала. Напряжение было бешенным. Сердце колотилось как ненормальное. Руки стали чужими. Я не знала куда их деть. Чем занять? По шее то распространялся жар, то ее щекотал холодок. Пыталась сконцентрировать внимание на собравшихся, уделив все внимание им. Но взгляд сам искал в толпе того, чей уход я выжидала за дверью.
И хотя я выглядывала в толпе Ивана, но когда он коснулся моей руки, будто током прострелило. Хотела крепче сжать пальцы и насладиться этим простым, но таким теплым, таким родным моментом близости с человеком, которого я люблю. Но вместо этого стала вырываться и пытаться освободить руку.
А когда он стал говорить, вообще было очень сложно анализировать его слова. Потому что мозг отключался, падая в негу ощущений. Теплые объятья, нежные касания, покачивания в такт, шепот, поцелуй в мочку – все это обезоруживало. И я сама не заметила, как уже стояла на балкончике, возвышаясь над всеми остальными собравшимися.
- А теперь давай поговорим. Здесь, конечно, шумно, людно. Но хотя бы так, раз по-другому ты на контакт не шла. Наташ, я тебя люблю. – полностью парализовал мой мозг взрывом счастья Иван, - И я не хочу бегать за тобой. Я хочу взрослых, серьезных отношений, - не дав мне опомнится продолжил он.
- Но эти отношения не смогут быть полными, - начала все-таки возражать, чуть придя в себя, я.
- Отношения – это взаимные действия двух людей. И дети тут ни при чем. Я знаю, о чем говорю, у меня их двое. И оба от разных женщин. И я уверен, если я стану для тебя настолько дорог, насколько ты дорога для меня, ты примешь этих детей и станешь им любящей мамой, - в очередной раз поразив меня, закончил свою речь Иван.
- Но… - только и смогла выдать в ответ.
- Ты, пожалуйста, не торопись с выводами, я не тороплю тебя с решением. Просто давай начнем диалог. А не бег по кругу друг от друга.
- Откуда ты узнал? – начала соображать здраво и вникать в ситуацию я.
Вместе с осознанием того, что я не знаю о нем ничего, а он узнал обо мне все, появлялась детская обида. Будто кто-то без спроса, взял, и залез к тебе в девичий дневник. Вычитал все серкетики, узнал все тайны, и теперь ты перед этим человеком стоишь хуже чем голая – открытая книга без обложки, вот одно не аккуратное движение и вся изомнется, порвется. И починить тебя уже будет нельзя. Можно заклеить, разгладить. Но прежней ты не будешь уже никогда.
- Наташ, только не горячись, - выставил руки в примирительном жесте Иван, - что мне оставалось? Смотреть, как ты бегаешь от меня? Ждать когда ты соберешь все сплетни обо мне?
Отвечать не стала. Потому что меня переполняли эмоции. Причем, такие сильные, что испугалась сама себя. В таком состоянии можно было не просто дров наломать, а из них еще баню построить, затопить, помыться, сжечь, потушить ее, и еще запала бы хватило коня остановить.
- Наташ, - очень осторожно, неотрывно глядя мне в глаза, стараясь не рвать зрительный контакт, не отступался от разговора мой начальник, - Я прошу у тебя прощения! Слышишь. За то, что без спроса пошел вызнавать, что сам не рассказал тебе о себе, что вообще не поговорил перед тем, как приглашать в свою постель. Но я, честно сказать, и сам не так силен в делах амурных. Да, у меня были отношения, и я был женат, но таких чувств, как к тебе, таких острых эмоций я еще не ощущал. Для меня это все очень ново. И я тоже неохотно впускаю в свою жизнь людей. Обо мне никто не знает всей правды. Потому что это мое личное. Но я хочу это лично разделить с тобой.
В глубине своего разума я понимала, что все логично, все правильно. Но… Все равно было обидно. Обидно, страшно, стыдно и много других эмоций кружилось в голове и сердце. И именно они мешали полноправно включиться в диалог.
