руки в карманы джинсов.
Мне потребовалось мгновение, чтобы оправиться от шока при виде его, но как только я это сделала, я начала вытирать щеки, чтобы вытереть лицо.
— Он должен был ненавидеть меня. Это была моя вина, что он вообще начал употреблять метамфетамин.
— И каким же образом это твоя вина?
— Это была моя идея, — призналась я, шмыгая носом. — В ту первую ночь, когда он принял метамфетамин? Это было из-за меня. Я сказала ему, что хочу попробовать накуриться, а он мне не позволил. Он сказал, что сначала сделает это, чтобы убедиться, что это безопасно, но потом не смог остановиться.
Ауч. Я потерла рукой свою грудину. Я глубоко похоронила это бремя, так долго несла его в одиночку, что его высвобождение причиняло физическую боль. Слезы вернулись, и я яростно вытерла глаза, но их было слишком много.
Когда сильные руки Сайласа обхватили меня, я не сопротивлялась, когда он притянул меня к своей груди.
— Это была не твоя вина, Лис.
— Конечно, моя. Уэс ненавидел наркотики. Он все время мне это говорил. Но ты же знаешь, какую зависимость вызывает метамфетамин. Однажды начав, он уже не смог остановиться.
Его руки сжали меня крепче.
— Я не уверен, как тебе это сказать.
— Сказать мне что?
Сайлас отпустил меня и наклонился, чтобы поднять свой собственный камень, выбросив его в открытое поле.
— Сказать мне что? — повторила я, зная, что бы он ни сказал, это будут плохие новости, потому что он не смотрел на меня.
— Уэс начал употреблять метамфетамин в своем выпускном классе, Лис. Не в твоем. Он начал употреблять за два года до той вечеринки.
Все мое тело дернулось.
— Что?
— В то время я этого не знал, но после того, как я вернулся домой из армии, мы с Уэсом встретились, чтобы выпить пива. Это было так давно, я думал, все это дерьмо осталось позади. Это было не так. Короче говоря, мы поссорились, когда я узнал, что он все еще употребляет. Я сказал ему обратиться за помощью, а он сказал, что ему это не нужно. Он сказал, что принимал наркотики с выпускного класса и был в полном порядке.
— Нет. Нет! Этого не может быть. — Мои руки сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. — Как это возможно? Я бы знала, Сайлас. Я бы увидела признаки. Я бы помогла ему.
Он покачал головой.
— Уэс не хотел помощи. Он был мастером скрывать эту свою привычку.
— Итак, ты хочешь сказать, что Уэс принимал наркотики больше половины наших отношений и лгал мне?
Сайлас кивнул.
— И в первый раз, когда он употребил метамфетамин, это была вообще не моя вина?
— Нет. Это была не твоя вина.
Я покачала головой.
— Я не могу в это поверить.
— Вспомни тот день. Тебе действительно пришлось сильно уговаривать его, чтобы убедить попробовать?
Нет. Уэс вообще особо не сопротивлялся.
Волна головокружения накрыла меня. Сайлас прыгнул вперед, чтобы схватить меня за локоть, когда я покачнулась. Хотя я снова встала на ноги, голова у меня все еще кружилась.
Сколько лет я чувствовала себя виноватой? Сколько раз я сожалела о той ночи? Сколько слез я выплакала из-за Уэса? Я провела шестнадцать лет, сожалея о той вечеринке. А теперь? Пуф. Все это время. Все беспокойства. Потрачены впустую.
— Я не могу в это поверить. Он лгал мне, — прошептала я. Это было больнее всего. Больше, чем ненужное чувство вины, тот факт, что Уэс солгал, был самой болезненной частью, которую приходилось слышать. Я доверяла так немногим людям, особенно мужчинам. Но я доверяла Уэсу.
— Он солгал всем нам, Лис.
Я прошла мимо Сайласа и повернулась обратно к могиле Уэса.
— Он оставил мне голосовое сообщение примерно за месяц до того, как его убили. Он сказал, что, если я вернусь домой, ему помогут. Я даже не перезвонила ему, Сайлас. Как ты думаешь, если бы я это сделала, он был бы все еще жив?
Он встал рядом со мной.
— Я не думаю, что это что-то изменило бы. Ближе к концу он все время был под кайфом. Никто не смог бы убедить его обратиться за помощью. Даже ты. Он никогда не думал, что у него есть проблемы.
Я надеялась, что он был прав, но мне было ненавистно, что я никогда этого не узнаю.
Некоторое время мы молча стояли бок о бок, пока я позволяла всему осмыслиться. Шок. Печаль. Гнев. Я не знала, с какой эмоции начать в первую очередь.
Гнев. Мы с гневом были старыми друзьями.
— Я так зла на него. — Я пнула камень ботинком. — Гррр! Мне хочется ударить по чему-нибудь кулаком.
Сайлас сделал большой шаг в сторону.
— Ну, прежде чем ты решишь, что что-нибудь — это я, давай убираться отсюда. — Он мотнул головой назад, в сторону дома Драммондов. — Давай. Я думаю, у меня есть кое-что, что могло бы помочь.
— Что это за место? — спросила я Сайласа, пока он перебирал свои ключи в поисках нужного, чтобы отпереть висячий замок.
— Это наш Квонсет6
— Ха. — пробормотала я, никогда раньше не слышавшая этого слова.
Квонсет представлял собой полукруглое здание без окон, сделанное из гофрированной стали. Он выглядел так, словно гигантская банка овощей без этикетки была наполовину зарыта в грязь. Раздвижные двери спереди должны были быть высотой не менее двенадцати футов, а вершина арки — почти двадцать.
После того, как мы покинули ферму Драммондов, я последовала за Сайласом обратно на ранчо, но вместо того, чтобы остановиться у амбара, как я ожидала, мы продолжили ехать по гравийной дороге к Квонсету. Я понятия не имела, зачем Сайлас привез меня сюда, но мне было любопытно.
С правильным ключом в руке Сайлас отпер висячий замок на дверях и отодвинул одну, чтобы мы могли войти внутрь.
— Подожди здесь, — сказал он, когда я вошла в темную комнату. — Я включу свет.
Запах масла и грязи ударил мне в нос, когда Сайлас прошел вдоль передней стены к световой панели. С каждым выключателем над нами загорался ряд висящих флуоресцентных ламп. После шести рядов в здании было так светло, как будто мы находились средь бела дня.
— Как видишь, именно здесь мы храним наши тракторы и оборудование.
— Да, я вижу. — Я последовала за Сайласом, когда он лавировал мимо множества машин. Некоторые были большими, другие маленькими, но все были зелеными. — Ребята, у вас есть акции John Deere7?
Сайлас рассмеялся и продолжил
