― Ты же знаешь, мы просто хотим защитить тебя. Мы заботимся о тебе, Лия. У тебя было дерьмовое детство, и не по твоей вине. Мы должны были остановить это задолго до того, как все выяснилось. Мы должны были знать, что происходит. Ты не понимаешь вины, с которой мы все живем из-за того, что не замечали, ― говорит он мне.
― О чем ты говоришь? ― Честно говоря, я в замешательстве.
― Никто не знал, что она делает. Ты никогда ничего не говорила. А папа… он никогда не перестанет винить себя за то, что позволил кому-то ― кому угодно ― причинить тебе такую боль.
― Это была не его вина. Это я была виновата, ― говорю я.
Джона качает головой.
― Ты ни в чем не виновата. Я знаю, ты думаешь, что это как-то связано с тобой, но я клянусь тебе, что это не так. Она была больна на всю голову, Лия. Проблема всегда была в ней. Не в тебе.
― Она не делала этого ни с тобой, ни с Греем, ни с Винни. Это была я, Джона. Все в порядке. Тебе не нужно пытаться приукрасить ситуацию, ― говорю я ему.
― Нет, с нами она этого не делала, но я бы хотел, чтобы это был я. Я бы поменялся с тобой местами в одно мгновение, лишь бы ты не проходила через это.
Думаю, он бы действительно так поступил. Сколько бы я ни жаловалась на властность своих братьев, я знаю, что это происходит из лучших побуждений.
― Почему она меня не любила? ― Я никогда раньше не задавалась этим вопросом, но, возможно, если я смогу понять, что именно во мне не так, я смогу это исправить.
Может быть, тогда я буду достойна того внимания, которое уделяет мне Лиам.
― Она ревновала тебя. Это была единственная причина. Она хотела быть центром папиного мира. А потом появилась ты, и он был очарован, Лия. Ты всегда была папиной любимицей, черт, я думаю, он любит тебя больше, чем даже свою гребаную хоккейную команду.
Я улыбаюсь.
― Не думаю, что он любит что-то больше, чем свою команду.
― Ты ошибаешься. Ты ― единственная, о ком он заботится больше всего на свете.
― Он заботится обо всех нас, ― быстро поправляю я.
― Да, но о тебе больше. Я смирился с этим, потому что понимаю. Ты и моя любимица. ― Джона ухмыляется. ― И я никогда не хочу слышать от тебя, что ты не достойна любви, потому что это неправда.
― Может быть, ― говорю я, но мне трудно ему поверить. ― Нам пора идти. Мне пора на работу.
Как только я переступаю порог Замка, меня встречает Грей.
― Папа хочет тебя видеть, ― говорит он.
― Зачем?
― Понятия не имею. Пойдем. ― Он протягивает руку, чтобы я шагнула ему навстречу. ― Чем ты занималась прошлой ночью после того, как ушла из бара?
Черт, пожалуйста, скажите мне, что он не знает. Нельзя же понять, что у меня был лучший секс в жизни пару часов назад, просто взглянув, не так ли?
― Я отвезла Лиама домой, а потом вернулась в свою квартиру, где утром меня грубо разбудил Джона. Есть идеи, почему он в городе? ― спрашиваю я, вопросительно выгнув бровь.
― Нет. Я и не знал, ― отвечает Грей, доставая из кармана телефон, видимо, чтобы написать Джоне и узнать, почему он не в университете.
Через несколько минут я захожу в кабинет отца.
― Закрой дверь, ― говорит он.
Грей закрывает за нами дверь, и я сажусь на один из стульев перед папиным столом. Мой брат занимает кресло рядом со мной.
― Ты позвал меня, ― говорю я отцу.
― Как дела у Кинга? ― спрашивает он, и я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Мне нужно поработать над своим покер-фейсом, если я собираюсь продолжать отношения с Лиамом втайне от всех.
― Пока все идет хорошо. Думаю, позитивный пиар работает. Продажи его свитеров выросли на двадцать процентов, и это еще до вчерашней победы, ― говорю я отцу.
― Хорошо. — Он раскладывает ряд изображений Лиама на различных мероприятиях. ― Нам нужно задействовать других парней. Это не должно превратиться в шоу Лиама Кинга. Это команда. Это должно выглядеть как командная работа, ― говорит папа.
Грей берет в руки газетную вырезку, сделанную несколько недель назад, когда Лиам ездил тренировать молодежную лигу. Это фотография, на которой он передает подписанную им шайбу маленькой девочке.
― Где было сделано это фото? ― спрашивает Грей.
― В каком-то местном молодежном центре, ― отвечаю я.
― Каком? ― Он не отрывает глаз от фотографии. Странно.
― Кажется, это один из тех, которые мы спонсируем, немного ниже по дороге.
― Избавься от их тренера. Я хочу сам тренировать этих детей, ― говорит Грей.
Мы с отцом смотрим на него так, будто он сошел с ума.
― Что? Ты не можешь этого сделать, ― говорю я ему.
― Могу и сделаю, ― говорит Грей, складывая вырезку пополам и засовывая ее в карман.
― Ты слишком много времени проводишь в разъездах. Сезон только начинается, и ты будешь часто отсутствовать. Этим детям нужен тренер на весь сезон, Грей. А не тогда, когда ты случайно оказываешься в городе и сам не выходишь на лёд.
― Хорошо, тогда организуй мне разовые тренировки. Я буду помогать, когда буду свободен. ― Мой брат поднимается на ноги и направляется к двери. ― Мне нужно кое-что сделать. Увидимся позже, ― говорит он и выходит.
― Это было странно. ― Я смотрю на отца.
― Да, ― соглашается он, но затем возвращается к разговору о Лиаме. ― Первая выездная игра состоится в следующие выходные. Ты должна поехать с командой.
― Что? Почему? Ты никогда ничего не говорил о поездках, ― жалуюсь я.
― Потому что ты единственная, кто может удержать этого парня от неприятностей. Что бы ты ни делала, это работает. Продолжай в том же духе, ― говорит мне папа. Я почти уверена, что он не стал бы так говорить, если бы знал, что именно я делала с его игроком прошлой ночью.
― Хорошо. Я сделаю все, что нужно.
― Через три недели мы устраиваем прием для «Рыцарей» у себя дома. Убедись, что ты тоже там будешь.
Ненавижу эти званые ужины, которые он устраивает.
― Могу я пригласить своих подруг? ― спрашиваю я.
― Чарли? Конечно.
― Всех, папа.
― Хорошо, но ты будешь работать там, Алия. Я не хочу, чтобы Кинг выставил себя дураком.
― Вообще-то я думаю, что с ним все в порядке, папа. Я не ожидаю, что он сделает какую-то глупость. Он хочет, чтобы все получилось, так же, как и ты, ― говорю я.
― Может быть, но он уже один раз облажался.
― Ты знаешь, почему он избил своего тренера? ― спрашиваю я.
― Нет, а ты знаешь? ― Папа огрызается.
Я подумываю рассказать ему правду. Может, если бы он знал, то стал бы по-другому относиться к Лиаму. Но я быстро передумываю. Если я скажу ему, то тем самым предам доверие Лиама, а этого я делать не хочу. Поэтому я качаю головой, встаю со стула и обхожу стол отца. Я наклоняюсь и целую его в лоб.
― Люблю тебя, папочка, ― говорю я.
― Я тебя тоже, Лия. ― Он кивает в знак того, что на этом разговор окончен. Я уже почти дошла до двери, когда он снова останавливает меня. ― Что Джона делал в твоей квартире сегодня утром?
― Как ты узнал, что он там был? ― спрашиваю я.
― Я знаю обо всех, кто приходит и уходит из твоей квартиры, Алия. Неужели ты думаешь, что я не слежу за тобой постоянно? ― говорит он, и я снова чувствую, как кровь отливает от моего лица. Он знает. Он должен знать.
― Я не знаю, почему он заходил. Он что-то говорил о том, что приехал в город, чтобы помочь другу. ― Я пожимаю плечами.
― Какому другу?
― Он не сказал. ― Я выхожу прежде, чем отец успевает спросить меня о других гостях, навещавших меня. Но все это напрасно. На самом деле он не спрашивал меня о Джоне. Очевидно, он знает все, что делаем мы с братьями. Нет, он сказал мне, что знает, что Лиам был в моей квартире прошлой ночью, даже не произнеся это вслух.
Черт. Как мне организовать для Лиама защиту свидетелей?
Глава двадцать шестая
Лиам
