и медленном поцелуе, таком неспешном, словно у нас было всё время мира, и мы могли ни о чём не переживать и просто плыть по течению. Я ничего не понимал, но на поцелуй с удовольствием отвечал и даже не пытался перехватить инициативу. Когда поцелуй прекратился, и нам стало не хватать воздуха, я увидел перед собой коробку. В ней, словно ниточка судьбы,лежало два шарфа. Ярко-красных с золотыми вкраплениями и пушистыми кисточками на концах.
— Парные шарфы? — я вылупил глаза, всё ещё не особо веря происходящему. — Когда ты успела их заказать, мы разговаривали об этом полтора часа назад!
— Ага, — кивнула Иса и завязала шарф на моей шее, после чего расплылась в нежной и счастливой улыбке, — пока ты залипал на результаты матча, я заказала их с доставкой. Курьеры по Москве работают быстрее, чем мы пробираемся через пробки. Надеюсь, ты в самом деле будешь носить мой подарок.
— Конечно, буду, — я быстро закивал и всё, ещё не веря в происходящее, подхватил её на руки, вновь начиная кружить по комнате.
Хотелось расцеловать весь мир, встать на колени и поблагодарить судьбу за то, что дала мне шанс быть с самой восхитительной и очаровательной девушкой из всех возможных. Именно такие моменты теплились в сердце, и я даже в старости с улыбкой буду вспоминать их, рассказывая внукам о том, что такое настоящее и неподкупное счастье. Кто знает, сколько ещё таких тёплых воспоминаний, поглотит сердце? Но пока нам было хорошо вместе, можно было не думать о будущем и наслаждаться настоящим. Таким игривым, таким лёгким, таким ненавязчиво прекрасным. Нашим…
Кирилл
После разговора с Лёхой в голове крутились всевозможные мысли, от которых было не так просто избавиться. Казалось, во что не ткни, куда ни посмотри, а оно всё напоминало о Розе и её мягкой улыбке, которая буквально расцветала на миловидном личике и не сходила с него под градом ударов судьбы. Её озорной, местами наивный нрав впечатлял и кружил голову. Я думал лишь о том, как бы вернуть её внимание. Только всё наладилось, только начало вырисовываться хоть какое-то целостное видение, как оно развалилось буквально на осколки и не собиралось возвращаться в адекватное русло.
Я мог бы до бесконечности жевать сопли и надеяться на то, что в один прекрасный миг всё самой рассосётся каким-нибудь волшебным образом, но думать о таком не хотелось. Сейчас бы поднапрячься и выдать что-нибудь годное. Но даже на тренировках я не мог поймать тот самый дзен, который позволил бы логичным поступкам направить мой азарт в нужное русло. Всё, что я сейчас мог, сводилось к бесцельным попыткам не кусать локти. Даже от тренера прилетело по шапке, а потом от нового капитана, наехавшего в раздевалке. Но последний был послан в самое пешее и эротическое путешествие из всех возможных. Мне с ним играть десять месяцев, пусть рот прикроет, вечно запасной. Если бы парни не ушли бы, так и сидел бы на лавке, грея место.
Но уходили все, постепенно сменяя состав. И тренер пытался как-то склеить новую команду. Но без Егора, даже если на поверку он оказался той ещё крысой, было тяжело. Он умел одним взглядом ставить на место и затыкал рты, не используя кулаков. Но из-за него я оказался в той самой жопе, которую теперь приходилось как-то расхлёбывать. А вот как, инструкций, к сожалению, не выдали. Да и поговорить было не с кем. Лёха мне популярно всё разложил, дальше зависело только от меня самого. Смогу я достучаться до своей зазнобы или не смогу. Роза не Иса, слава богу, но тоже девочка с характером. Палец дашь, по локоть отгрызёт.
Целую неделю я приглядывался к Розе, и сам заметил её тоскливые взгляды, обращённые на меня. Она смотрела украдкой, в те моменты, когда думала, что я не замечаю и не понимаю. Я пытался снова с ней заговорить, но результата не было. Девушка продолжала меня сторониться, словно я прокажённый какой-то. Алексей теперь постоянно проводил всё своё свободное время с Ириной, и разрушать их идиллию, которая едва начала появляться, дотошными расспросами про странное поведение Розочки, было бы верхом наглости с моей стороны. Нет, друг бы ответил, просто я не хотел вмешивать их в наши дела.
Я точно знал об этом, так как у нас не было друг от друга тайн, я был посвящён в их амурные дела и едва не оглох, когда мне вещали о подаренном шарфе. У них едва всё склеилось, а тут я со своими тараканами, которые по размеру уже напоминании гигантских прилипчивых насекомых, зудящих где-то на подкорке сознания и не дающих продыху. Попутно думая над ещё сотней всевозможных мыслей, я всё пытался наладить свою жизнь, но раз за разом возвращался к тому, что без Розы я не мог. Она околдовала мою душу и надёжно держала сердце, не позволяя задвинуть её на второй план.
Я допоздна занимался в спортзале, оставаясь после тренировок, чтобы выкинуть из головы ненужные рассуждения и хоть немного облегчить собственную участь. Железо помогало, хоть на чуть-чуть, хоть на пару часов, оно остужало голову и давило нагрузками на тело. Но каждый раз, когда проходил мимо льда, услышав звуки скольжения по льду, с надеждой заглядывал внутрь и каждый раз искал глазами тонкий стан, изящно крутящий пируэты под софитами вечерней арены. Вот и сегодня я заглянул туда, скорее по привычке, нежели в самом деле рассчитывая увидеть свою пропажу, но, как не странно на льду, легко разрезая его лезвием конька, скользила Роза, тренируясь в гордом одиночестве.
Присмотревшись, я понял, что она в самом деле в гордом одиночестве. Не было ни Исы, которая едва ли не жила на льду, и Лёхи не крутилось рядом, что значило, старшая фигуристка покинула дворец. Я со злостью и со всей силы приложил кулак к входной двери, наблюдая сверху за тем, как она делала круг по катку, прыгала, снова разгонялась и прыгала. До тех пор, пока ноги не переставали держать. Ещё раз повторяла всё по кругу, доводя себя практически до такого же глухого утомления, как и я в качалке. Затем сделала несколько кругов по льду и направилась на выход. Я тихонько сбежал вниз по тёмным рядам зрительного зала и поспешил за Розой. Я дождался, пока та скроется в раздевалке и, прислонившись к стене, принялся ждать.
