Ознакомительная версия.
Учтиво поклонившись, Кейл сообщил:
– Мисс Рэдли, в библиотеке вас ждет посетитель. Его занимает графиня, но, поскольку он прибыл уже час назад, вам стоит поторопиться.
Маргарет не хотелось привечать никаких гостей. Но делать было нечего. Отказаться от встречи было попросту неприлично. Тяжело вздохнув, она спросила:
– А кто это такой?
– Мужчина, мисс.
Это Маргарет ничего не сказало.
– А как его зовут?
– К сожалению, я не знаю, мисс. Его встретил младший лакей и сразу провел в библиотеку.
Что? Кейл не знает имени их гостя? Это было настолько невероятно, что Маргарет ему не поверила. Но бесстрастное лицо дворецкого не допускало сомнений, и она молча пошла переодеваться.
Приведя себя в порядок и надев симпатичное синее платье из тонкой шерсти, вполне соответствующее прохладе, царившей в замке и зимой и летом, Маргарет посмотрела на часы. На все про все у нее ушло каких-то полчаса. Вполне приличный срок. Спустившись вниз, почувствовала странное стеснение в груди. Что это с ней? В своей жизни она принимала сотни гостей, и волноваться совершенно не из-за чего. Чуть-чуть помедлив перед дверью библиотеки, Маргарет решительно распахнула ее и вошла. И тут же замерла на пороге, не в силах сделать хотя бы шаг. Напротив ее матери, уютно устроившейся на диване, в глубоком кожаном кресле сидел Эдвард Торвальд.
Маргарет настолько не ожидала увидеть его в своем доме, что с минуту бестолково топталась у входа, пока удивленная мать не позвала ее:
– Заходи, дорогая! К тебе гость. Он ждет тебя уже около двух часов.
Повинуясь матери, Маргарет, как зачарованная, сделала неуверенный шаг вперед. Торвальд тотчас поднялся ей навстречу и поклонился, будто малознакомый человек, но при этом обжог ее горящим взглядом.
Проницательно посматривая то на одного, то на другого, графиня продолжала необязательный светский разговор:
– Представляешь, Мардж, мистер Торвальд не только внешне очень похож на Ива Монтана, он еще и прекрасно знает его творчество!
Эдвард сдержанно поправил:
– Ну, не прекрасно, но кое-что знаю. Познакомился за последнее время.
Маргарет постаралась не обнаружить своего удивления. И когда это он решил узнать о творчестве ее кумира? Не после ли их разрыва? Во время их знакомства он никакого интереса к Иву Монтану не проявлял.
Графиня поднялась и отправилась к выходу, говоря на ходу:
– Извините, но я вас оставлю. У меня много срочных дел. Взявшись за ручку двери, повернулась к гостю и предложила: – Хотя вас наверняка пригласит к столу моя дочь, но, как хозяйка этого дома, я воспользуюсь своей прерогативой. Надеюсь, вы не откажетесь составить нам компанию и отобедать с нами?
Эдвард молча поклонился в знак согласия, и графиня вышла, плотно притворив за собой дверь.
Чуть помедлив, ожидая, когда графиня отойдет подальше от библиотеки, Нэд сделал широкий шаг к Маргарет и тут же замер под ее ледяным взглядом.
– Зачем вы здесь, мистер Торвальд?
Эдвард постарался взять себя в руки. В конце концов, он прекрасно знал, что примирения будет добиться непросто.
– Милая, я очень виноват перед тобой, но неужели меня нельзя простить?
– За что мне вас прощать? За то, что вы откровенно сказали, что обо мне думаете? И передумали только после того, как выяснили, что я дочь графа, а не нищая беспринципная официанточка?
Услышав свои слова, сказанные тем же тоном, каким он в свое время высказал их Маргарет, Эдвард ужаснулся. Он и представить не мог, что они звучали так мерзко. Более того, он и вовсе забыл, что именно говорил в то время, слишком уж был взволнован.
– Пойми, я был не в себе, и то, что наговорил тебе в запале, помню плохо. Но ты же понимаешь, что я вовсе так не думаю. Просто «моими устами говорила ревность». Так, кажется, сказал Шекспир?
– Не знаю, что сказал Шекспир, но вы говорили весьма убедительно, мистер Торвальд. Я, во всяком случае, вам поверила.
Торвальд в растерянности смотрел на Маргарет. Теперь ясно было видно, что перед ним истинная аристократка, – гордый поворот головы, надменный вид и полное нежелание его понять. Неужели он так сильно задел ее чувства, что прощение и примирение невозможно? Он решительно отказывался в это верить.
Чтобы успокоиться, Эдвард несколько раз с силой сжал и разжал кулаки. Мягко произнес, просительно глядя в ее ледяные глаза:
– Милая, поверь, я тебя люблю. Мне никогда не было так больно, как тогда, когда я увидел тебя с Майклом Флемингом. Я и заподозрить не мог, что он – твой свояк. Ну, что мне еще оставалось думать? Я чувствовал себя раненым зверем, так себя и вел. К тому же в моем поведении есть и твоя вина. Если бы ты сразу сказала, кто ты… – Уже говоря эти слова, понял, что сказал зря, – если Маргарет до этой фразы смотрела на него с холодком, то теперь совершенно заледенела.
Вздернув подбородок, она отчеканила:
– Я ничего не скрывала! Я всегда представлялась своим именем! Я только не отрицала того, что ты мне приписывал! К тому же я уверена, что любящие люди так себя не ведут! Ты не дал мне даже слова сказать в оправдание! Тебе оно было не нужно! Ты просто упивался своим превосходством и с удовольствием смешивал меня с грязью!
Даже под сильным загаром было видно, как сильно побледнел Торвальд.
– Прости меня, я очень прошу! – у него перехватило горло, и больше он ничего сказать не мог.
Взглянув на разноформатные бутылки, ровными рядами стоявшие в баре, пожалел, что отказался от предложения графини что-нибудь выпить. Его любимый бурбон был бы как раз кстати, во всяком случае, придал бы ему так необходимой сейчас смелости. Он никак не ожидал, что объяснение будет настолько тяжелым. Когда из нанятого им детективного агентства сообщили, что Маргарет после путешествия по Америке прибыла наконец в Линдхерст, он испытал огромное облегчение. Был уверен, что они объяснятся, и все наладится. Но не получалось ни объяснения, ни примирения.
Чуть склонив голову, он молча любовался бывшей невестой. Солнце мягко освещало ее голову, и распущенные по плечам волосы казались легкой золотистой вуалью. В его душе снова с силой полыхнула досада на самого себя. Ну почему он так глупо себя повел? Что ему мешало спросить Маргарет, кто подвез ее до отеля? И не было бы этих пустых и холодных месяцев. Вполне возможно, они были бы уже женаты, и он имел бы полное право держать ее в своих объятиях. И в любое время прижаться к ее губам.
Видимо, его взгляд стал настолько откровенным, что Маргарет сердито сдвинула брови и сурово отчеканила:
– У вас есть еще что мне сказать, мистер Торвальд? Меня ждут дела.
Эдвард растерялся. Воспользовавшись его заминкой, Маргарет небрежно кивнула, и, заявив, что через час пошлет кого-нибудь проводить его в столовую, исчезла. После ее ухода Торвальд посмотрел наверх и свирепо потряс кулаками, обвиняя небеса в столь сокрушительном афронте. Неужели он уедет отсюда несолоно хлебавши? Думать об этом было до того больно, что он упал в ближайшее кресло и откинул голову на спинку, восстанавливая прервавшееся дыхание.
Ознакомительная версия.
