— Замолчите! — хрипло закричала она. — Я отказываюсь продолжать этот бессовестный допрос!
— Но, маленькая мегера! Я собирался… — Две морщинки пролегли между его бровями.
Она вскинула голову и высокомерно вздернула подбородок:
— Давайте, расскажите, что вы хотели сделать.
Странные огоньки вспыхнули в его глазах. Он грубо прошептал:
— Черт возьми, Джина, ты и святого свернешь с пути истинного!
Он взял ее за плечи и прижал к себе. Она закрыла глаза, он взял ее на руки и отнес в гамак.
Теперь Джину не нужно было принуждать! В ее жизни наступил момент, когда она уступила природе. Он прикоснулся к ее лицу. Девушка потянулась к нему, губы ее раскрылись… Сайрус пробормотал что-то бессвязное и впился в нее губами. Реальность куда-то исчезла, остались только мужчина и ночь, ветер и вечные звезды.
Он отпустил ее мягкие губы, но продолжил ее целовать еще более страстно и нежно гладил ее шею, плечи. Джина не отдавала себе отчета в происходящем и страстно зашептала:
— Я люблю тебя… люблю… и мне плевать на все остальное!
Он весь напрягся, его голова, плечи, даже руки были напряжены.
— Ты сущий дьявол! — слова прозвучали тихо, но достаточно жестко.
Они привели Джину в чувство.
— Почему… почему… — она откинула длинные волосы с лица. — Пусти меня, я хочу встать!
Но его объятия стали крепче. Она не могла двигаться.
— Успокойся. Ты только что сказала, что любишь меня.
Его тон был таким решительным, что Джина нашла в себе силы не обращать внимания на то, что происходило в ее сердце.
— Вообще-то я солгала, — проговорила она, с трудом переводя дыхание. — Это все из-за бренди. Ведь ты мне даже не нравишься!
— Я тоже не уверен, что нравлюсь тебе. — Он смотрел на нее из-под полуопущенных век. — Для молодой женщины, в которой только начинает просыпаться чувственность, то, что сейчас произошло, всего лишь случайность.
— О да, без сомнения. — Голос ее сломался и стал грустным. — Именно так об этом и думай. Я просто сентиментальная дура. Признаюсь вам, мистер Брандт, я целовалась уже миллион раз до сегодняшнего вечера!
Его глаза угрожающе блеснули.
— Тогда это совершенно другое дело!
Сайрус вновь наклонил темноволосую голову, девушка попыталась оттолкнуть его, но уже через минуту не противилась ему, стала мягкой и податливой. Горячие слезы покатились по щекам. Он попробовал на вкус эти соленые капельки-бриллиантики и поднял голову.
— Черт, черт, черт! — пробормотал он, убирая волосы с ее висков. — В этом-то вся беда — ты начала с бренди, а закончила пьяной истерикой!
Джина потерла глаза руками.
— А я думала, что для женщины, которую чуть не изнасиловали, а вдобавок здорово осмеяли, и все за один вечер, я неплохо держусь!
Его голос приобрел насмешливый оттенок.
— Ни один мужчина в здравом уме не подумает презирать тебя, Джина. Ты просто должна понимать, как это прозвучит, прежде чем скажешь что-нибудь вроде той фразы.
Она закрыла глаза не в силах посмотреть на него:
— Хорошо, можешь успокоиться. Поверь мне, я больше никогда не скажу ничего подобного. Буду держаться подальше от тебя.
— Только попробуй! — голос его прозвучал беспощадно.
Захлопав глазами, Джина уставилась на него в растерянности:
— Я не понимаю. Не понимаю тебя!
Он коснулся пальцем ее коротенького прямого носа:
— Разве это не то, чего мы так ждем? Сколько тебе лет? Двадцать два? И ты так рано встретилась с любовью. Мне скоро тридцать шесть, а я впервые полюбил, хотя за эти годы у меня было много женщин…
Джина вырвалась из его объятий.
— Я не хочу слушать истории о твоих любовных похождениях. Не хочу и не буду! — прошептала она и закрыла уши руками.
Он разразился громким смехом:
— Джина, признаюсь, что никто не может так взбодрить меня и озадачить! — Сквозь деревья подъездной дорожки фары машины высветили их фигуры. — Это Симмонсы, правда? — он придвинулся к ней, прислушиваясь к шуму двигателя. — Дорогу, должно быть, уже расчистили, и они скоро будут здесь. Думаю, я дождусь их и поговорю с Фрэнком. — Он положил руку ей на плечо. — С твоим новым управляющим. А ты иди в дом, дорогая.
— О нет, я всего лишь владею этой землей! В любом случае я буду молиться за тебя, — прошептала она, — каждый день. Ты такой мудрый, очень, очень мудрый. И хороший!
В ответ Сайрус иронично усмехнулся, и она почувствовала боль и тоску.
— Давай с тобой как-нибудь неспешно и обстоятельно поговорим на эту тему, хорошо? Но не сейчас. Иди в дом.
— Почему? Я прошу тебя! У меня не часто возникает потребность в дружеской и конструктивной критике.
— Уйдешь ты отсюда или нет?! Симмонсы уже здесь. Иди выпей чашечку кофе с Тэа.
На этот раз Джина послушалась. Она прошла в дом, а потом в свою комнату. Причесала волосы, смазала лосьоном горящее лицо и подкрасила губы. Да, к ней пришла любовь. Ее первая любовь, и она очень боялась, что последняя!
Скрывавшаяся за пушистыми переплетающимися акациями Розовая Лагуна была очень красивым местом. Здесь всегда было множество птиц и бабочек, а воду украшали гирлянды водяных лилий, давших лагуне название. Прохладный растительный мир был полон пастельных тонов, легких, нежных и даже прозрачных. И так много зелени! «Да за целую жизнь будет трудно уловить все оттенки этих светлых красок», — подумала Джина. Недели летели незаметно, и каждый день был обманчиво спокоен. Она всерьез занялась эскизами и лучшие отсылала Делии Хант для серии книжек о Коке-коале.
Большинство зарисовок передавали неповторимое очарование этого края. Она сделала очень много рисунков диких животных, стараясь запечатлеть их хладнокровное достоинство, мягкие лапы и настороженные уши. Делия даже не подозревала, сколько же Джина охотилась и выслеживала подходящий объект, чтобы зарисовать, прежде чем он ускользнет в тень. Она рисовала всевозможных птичек, начиная с крохотного малинового чекана и кончая огромным орлом. Буквально в двух шагах от дома Джина нашла столько удачных объектов для зарисовок, что ей хватало работы с утра до вечера, благо она рисовала с огромным увлечением и радостью.
В это тихое жаркое утро она отложила свой альбом и повернулась к Бэкки, сидящей словно маленькая королева с венком из желтых цветов на голове.
— Ты как, моя радость, хорошо проводишь время?
Бэкки кивнула и взглянула на нее большущими ясными глазами, похожими на золотистые ирисы. Она улыбнулась, и Джина почувствовала, что сердце ее переворачивается от этой задумчиво-грустной улыбки. Она взяла детскую ручонку, поглаживая нежные хрупкие пальчики.
