Эдуардо велел Пабло собрать их.
— Мы их упакуем и отправим Эль Гатто. Может быть, он наконец приподнимет свою задницу, чтобы собрать монет, — сказал Эдуардо.
После экзекуции они отвели Беллу в соседнюю комнату и поставили там со связанными руками и ногами с накинутой веревочной петлей на шее, свисавшей с потолка.
— Не засни, а то веревка оторвет тебе шею, — сказал Рикардо и, выйдя, запер дверь.
Белла не могла сдержать слезы. Она почему-то подумала, что теперь Ласло для нее окончательно потерян. Она вспомнила, как он говорил, что ему нравятся только длинноволосые девушки. Теперь же, с короткими волосами не было никакой надежды, что он ее полюбит.
Четыре ночи подряд она не могла заснуть. Теперь, когда ей нужно было о ком-то заботиться, она чувствовала себя на пределе переутомления. Ей нельзя засыпать. Она старалась вспомнить все стихи, какие знала. «Прощай, ты был мне слишком дорог… Похожа на зиму моя с тобой разлука… Печально, скверно и безумно это было. Но сладостно… О сердце, сердце, только бы он обернулся, и ты б утешилось…»
Какие бы стихи она ни вспоминала, они возвращали ее мысли к Ласло, заставляли переживать минуты, проведенные ими вместе. Особенно тот момент, когда он, стоя спиной к камину, очень загорелый, в синей рубашке, с необычно мягким лицом, сказал ей: «Иди ко мне». И она пошла несмотря на страх, и резкий телефонный звонок остановил ее до мгновения, когда она почти коснулась его.
Белла позволила себе опасную фантазию, в которой телефон не позвонил, и она оказалась в его объятиях и внимала всему, что он ей говорил голосом, охрипшим от страсти.
«Господи, — подумала она, — мне не нужны от него ни скаковые лошади, ни яхты, ни меховые манто, мне нужно только, чтобы он меня понял, проявил нежность под маской насмешливости, заботу, которую он отдает своей семье и тем, кого любит».
От безысходности Белла снова заплакала. Может быть, заснуть и умереть? Нет! Она взяла себя в руки. Надо присматривать за Крисси. Они должны отсюда выбраться.
В четыре часа на вахту заступил Диего. Он был явно поражен тем, что увидел.
— Бог мой! Что эти ублюдки с тобой сделали! Твои красивые, красивые волосы…
Он освободил ее от всех веревок, смахнул с ее шеи обрезки волос, коловшие кожу, и дал ей сигарету.
— Что случилось?
Она пожала плечами.
— Рикардо хотел изнасиловать Крисси.
— А дальше?
— Я ударила его стулом.
— И он решил отомстить. Девчонка в порядке?
Белла кивнула.
— По крайней мере физически. Где остальные?
— Спят. Я приготовлю тебе чашку чая.
Он вышел, оставив свой автомат на стуле. Белла могла бы его взять и пустить в дело, но она была слишком переутомлена, да и доверие к ней Диего было единственным шансом выбраться отсюда. Он принес ей чашку чая и грушу, которую разрезал на четыре части и очистил от кожуры. Белла за всю свою жизнь не пробовала ничего вкуснее.
— Ты так добр ко мне, Диего. Скажи, я теперь выгляжу совсем ужасно.
Он пожал плечами.
— С длинными волосами тебе было лучше, но они скоро отрастут.
— Дадут ли мне дожить до того, когда они отрастут?
— Не думай о таких вещах. Я не знаю. Мне только отдают приказы.
Она сделала глоток сладкого горячего чая. Он подкрепил ее.
— Зачем ты впутался в это занятие? — спросила она.
— Моя страна очень бедная. Единственный способ быстро сделать большие деньги — пойти на преступление.
Он рассказал ей про своего пятилетнего сына, у которого очень редкая болезнь сердца.
— Если в ближайшее время ему не сделать операцию, он умрет. В нашей стране нет такого здравоохранения, как у вас. За все надо платить. Операция стоит очень дорого. Когда с этим делом будет покончено и Эль Гатто заплатит, у меня будет чем заплатить за операцию, и я смогу переехать с женой и детьми в другую страну. Они сделают для нас новые паспорта.
— Но люди, которые отдают приказы, не потребуют от тебя чего-нибудь еще?
— Нет, только одно дело. Так договаривались.
— Но ты не понимаешь, с какими людьми связался. Теперь они тебя уже не отпустят. Ты до конца жизни будешь на них работать, рано или поздно на чем-нибудь погоришь, и — крышка.
— Замолчи. Это неправда.
Белла пошла с козыря.
— За этим ведь стоит Хуан Родригес, так?
Диего отпрянул.
— Откуда ты знаешь?
— Ласло это тоже знает, а он не дурак. Он скоро нас выследит, и неважно, останемся мы живы или нет, вы очень надолго окажетесь в каталажке.
— Это ты меня на пушку берешь, — сказал Диего, вдруг забеспокоившись.
— Вряд ли я могла бы придумать такое имя как Хуан Родригес. Слушай, я все про него знаю, какой он могущественный и злобный. Он ни за что не отпустит тебя после одного дела. А если он пристукнет Крисси и меня, — что он и собирается сделать, ведь верно? — то, получат они свой куш, нет ли, Ласло будет охотиться за вашей шайкой, пока не отомстит. С двумя такими тиграми-людоедами за спиной ты никогда не дождешься спокойной жизни с женой и ребенком, на которую рассчитываешь.
Диего встал и начал шагать по комнате. У Беллы заколотилось сердце, но она старалась говорить спокойно.
— Послушай, Диего, я могу поклясться тебе в одном: если ты дашь Ласло знать, где мы находимся, а для этого стоит только позвонить по телефону, то он о тебе позаботится, вывезет из Буэнос-Айреса твою жену, и твой ребенок получит лучший в мире медицинский уход. И ты сможешь потом жить спокойно, ты не будешь человеком, за которым охотятся.
— Ты с ума сошла, — сказал Диего. — Легавые схватят меня, как только я отсюда выйду.
— Ты получишь от силы год, особенно если учесть, что это у тебя первая судимость. Но, вероятно, Ласло сможет устроить так, что и без тюрьмы обойдется. В любом случае с женой ничего не случится, и ребенка ты спасешь.
Диего сел, взял автомат и направил на нее.
— Ты не понимаешь, что у нас самое большое преступление — это infamita, — сурово сказал он, — доносить властям. Если я заложу других, Хуан сделает так, что через неделю меня не будет в живых.
— Не сделает, если тебе поможет Ласло. Это шайка дешевых бандитов, и они не стоят того, чтобы сохранять им верность. Ты, Диего, не такой. Ты хороший человек, можешь мне поверить.
— Не разговаривай так со мной, — отрезал Диего, — если тебя услышат другие, то они отрежут тебе не только волосы. Ложись и поспи.
Он снял с себя пальто и накрыл ее.
— У меня все болит, — сказала Белла, — я не могу спать. Потри мне спину и расскажи еще про своего мальчика.
Кое-как прошли еще одни сутки. Пабло, возможно, чувствуя себя виноватым из-за участия в ночной стрижке, дал Белле почитать старый номер «Уименз оун». Она по нескольку раз перечитала полезные советы по вышиванию и изготовлению абажуров и романтические рассказы со счастливым концом.
