Ознакомительная версия.
– Командировка непрерывная, на шесть месяцев, Коля будет сидеть безвылазно в этом паршивом Челябинске, ему даже на выходные нельзя отлучаться, – еще горше завыла Ирка.
Мне стало жаль подругу. Ирка Акимова – ранимое и тонкое существо, несмотря на пышные формы. Она нежно и преданно любит своего мужа Колю. А Коля отвечает ей тем же, теми же словами любит Ирину. У них хорошая семья. Есть двое младенцев, и оба уже кормильцы, между прочим. Еще недавно Ирка с Колей сидели без работы и всей семьей без зазрения совести питались детским пособием. И вот на семью обрушилась новая напасть, ненаглядного Колю отправили в ссылку. В Челябинск. На полгода. С ума сойти можно. А Ирке нельзя никуда сходить, даже с ума. Категорически нельзя, у нее же на руках двое детей, муж и свекровь. И все четверо равны по интеллекту, один к одному – малолетние дети.
– Ир, ну ты же ничего не можешь изменить, или можешь? – огорошила я Ирку, бабахнула прямо по темечку.
– Не могу, – промычала Акимова, заливаясь слезами, – не могу.
«Де богху, дэ богху», – со всхлипами доносилось из трубки. С трудом можно было перевести эти странные звуки в доступные слова. В этом месте мне пригодилась профессия переводчицы. Хотя бы в общении с подругой проявилась высшая квалификация. Умеет Акимова сделать из жизни великую трагедию. Прямо как Уильям Шекспир.
– Тогда не реви, если ничего изменить не можешь, а то у тебя молоко пропадет, – сказала я.
– Уже пропало, – пробасила Акимова.
У моей подруги вдруг образовался приятный баритон. Может, она родственница Степана Федоровича?
– И не баси, лучше дай совет, как жить дальше, – рассмеялась я.
Акимова немедленно прекратила рев, сменив пластинку. И с легким возбуждением приступила к любимому занятию. Ирина обожает учить всех жизни. И сразу пропал человек. Семинар растянется на неделю. На долгие годы. И тогда сиди и слушай, а лучше – записывай. Мелким почерком.
– Не знаю, Настя, зачем ты влезла в ярмо, это мне деваться некуда, семья на шее, а ты могла бы себе работу и в другом месте найти, по душе, по образованию, – ласково увещевала меня подруга. – В «Максихаусе» всем заправляет Черников, а все свои нехорошие делишки сваливает на Горова. А тот все время в разъездах. Ему бумагу подсунут, он и подпишет не читая.
Акимова бубнила и бубнила, а я злилась на нее. Разве можно научить жить? Оказывается, Акимова все знала про Черникова и Горова. Плутовка давно вычислила, кто из них является кем. А я скрывала от Ирки истинное положение дел, считая, что могу причинить боль любимой подруге, если расскажу про интриги Черникова, ведь именно по его требованию уволили Колю. Но никакой душевной травмы у подруги не наблюдалось. Акимова сама во всем разобралась, применила тактический ход и одержала победу. Ирка всегда была уверена, что из двух законченных злодеев можно выбрать одного, более подходящего, – цинично, но факт. Плутовка под внешностью простушки. Но я не могу рассказать Акимовой, что мне случайно встретился Марк Горов и он совсем не чудовище и абсолютно не похож на монстра. Завзятый злодей с клеймом в обществе не является злодеем для меня лично. А незадолго перед этим Марк Горов приснился мне. И я полюбила его загодя, заранее, еще не зная, что он существует в реальности. Ведь в реальности Марк Горов присутствует как символ лукавства и обмана. Но почему-то во сне он представляется мне прекрасным незнакомцем. Вот как я могу объяснить все эти несоответствия моей зареванной, озабоченной семейными проблемами подруге? Ирка все равно ничего не поймет. Закручинится, опечалится от моего рассказа, будет стенать и плакать. И невинные младенцы останутся без материнского присмотра. И я прикусила язычок. А ведь звонила Акимовой, чтобы поделиться своими радостями и горестями. Но они непонятны обычным людям. У всех есть собственные проблемы. Неразрешимые. Сложные. А у меня нет проблем. Ведь я другая. И я могу найти другую работу. Легко. Могу уволиться по собственному желанию. Тоже легко.
– Ир, я могу уволиться из «Хауса» по собственному желанию, легко, в любой момент, – сказала я, останавливая бурный поток советов.
Акимова притихла. Она встретила отпор. Неожиданный и решительный. Ирка не знала, что в жизни существуют и иные правила, заметно отличающиеся от обычных, а иногда разыгрываются странные игры. Акимова привыкла жить в простом мире, обыкновенном, лишенном ярких красок и мазков. Я выбрала другую дорогу, трудную, каменистую, но она мне нравилась. И это была моя дорога.
– Ир, ты давай не скучай, звони, – сказала я.
– И ты мне звони, не забывай, – с трагическим всхлипом прошептала Акимова.
Мы словно прощались навеки. Только что закончился короткий этап жизни, уже начинался следующий, и в этом отрезке пути наши дороги расходились. Каждая отправилась в будущее по своей тропинке. Я всплакнула, зная, что на другом конце города горько рыдала моя подруга. С Иркой было весело, легко, беззаботно. Потом она вышла замуж, родила двоих ребятишек, остепенилась. А я осталась певчей птичкой, порхающей с ветки на ветку в сказочных сновидениях. Люди разные нужны. Люди разные важны. Всем найдется место на этой земле. И я уснула, и мне приснился мой сладкий сон, странный и чудесный, сказочный. И в нем я нашла моего Марка Горова, живого, реального, и он совсем не был похож на злодея с клеймом.
В компании «Максихаус» усиленно внедрялся режим экономии. Свежеиспеченных модераторов изрядно потеснили. В небольшом офисе кучно расположились менеджеры по продажам, и все менеджеры были представлены исключительно девушками. И ни одного юноши-менеджера. Странно. Суровые реалии превратили современный менеджмент в сугубо женскую профессию. В офисе благополучно пребывали восемнадцать человек вместе с вещами и девушками. Работать совсем невозможно, людской энергообмен настойчиво вмешивался в производственную сутолоку. Приглушенный шум постепенно нарастал, угрожая превратиться в набат, и тут же затихал, видимо, мгновенно срабатывала показная лояльность. Сотрудники испуганно переглядывались: вдруг они случайно нарушили офисный этикет? Нет, не нарушили. И сразу все устраивалось, народ успокаивался, принимался за работу с новой энергией, а напряженный гул вновь нарастал, затем затихал, напоминая океан перед бурей. В мои обязанности менеджера по продажам входило увеличение прибыли компании, а прибыль неустанно качалась из тугого кошелька клиента, пресловутый же кошелек напоминал нефтяную скважину без ограничения срока действия. В общем, у меня появилось вполне любопытное занятие, творческое, индивидуальное, и я могла искать клиентов с тугими кошельками хоть на дне морском. Хоть в космосе. Неважно – где, но в конце квартала должна была доказать собственную значимость. Никогда и ничем я прежде не торговала. Никаких клиентов не искала. О чужих кошельках не помышляла. И как я все это буду делать – пока не имела представления. Я ломала голову, как добыть недостающие проценты увеличения продаж. Думала, размышляла, наблюдала за остальными сотрудниками. Даже подглядывала за ними, исподтишка, разумеется. Я хотела бы заниматься проведением выставок, но этим важным делом уже занимались другие девушки. Они все были «блатными», то есть их приняли в «Максихаус» по знакомству, по чьей-то высокой рекомендации. Но никто не признавался в близком родстве с Горовым и Черниковым. Неужели эти девушки являлись родными сестрами хозяев? Вряд ли. Столько сестер не прокормить. Никакого кошелька не хватит, даже братского.
Ознакомительная версия.
