Ознакомительная версия.
— Нет, будем играть в скрэббл.
— А что такое скрэббл? — подала голос Кэлли.
Аарон закатил глаза:
— Ну ты даешь! — Он приготовил доску на трех игрков — Кейт, Джей Ди и себя с Кэлли. — Она новенькая, а я ребенок, поэтому мы будем играть вместе.
— Если вам пора… — обратилась Кейт к Джей Ди.
— Я не спешу.
Постаравшись не выказать волнения, Кейт начала с «игры», задействовав три свои фишки. Кэлли и Аарон, пошептавшись, добавили «град». Джей Ди поразил всех, выстроив «аденома».
— Я бы на вашем месте сдавался, — заметил он с улыбкой.
— Аденома, — шепотом повторил Аарон.
— Аденома? — Кейт нахмурилась. — Никогда не слышала. А такое слово точно есть?
— Точно.
— Я все-таки проверю. — Она взяла с полки старый, с пожелтевшими страницами словарь. — «Аденома — доброкачественная опухоль…» Хм-м, а я и не знала.
И это было только начало ее унижения. Она, человек, зарабатывающий на жизнь словами, потерпела полное фиаско. Противники не знали жалости. К тому же ей отчаянно не везло. Кейт так долго раздумывала над каждым ходом, что Кэлли и Аарон начали зевать. Оба облегченно вздохнули, когда фишки наконец закончились. Безоговорочная победа досталась Джей Ди.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. — Уходить надо, пока ты в плюсе.
— Подождите, Джей Ди, — жалобно протянул Аарон. — А вы чинить умеете?
— Чинить? Что?
— Велосипеды. Камеры мы накачали, но цепь на моем все время сваливается.
— Я сама тебе помогу, — вмешалась Кейт, разгадав нехитрый план сына.
— Нет. Мне нужен Джей Ди.
«Мне тоже», — подумала она.
— Что ж, я не против. Загляну как-нибудь на днях.
Кейт вышла вместе с ним.
— Вам не обязательно это делать. Я знаю, как починить велосипед.
— Тогда нас уже двое.
— Просто Аарон… У него всегда так. Ищет отца в каждом встречном мужчине.
— Разве это проблема?
— Проблема возникает, когда не оправдываются ожидания. Когда рушится надежда. Когда разбивается сердце. — Кейт закусила губу. Проговорилась. Он уже и сам понял, что сердце здесь разбито не у одного только Аарона. — Послушайте, я не имела в виду…
— Насчет этого не переживайте, Кейт.
А она и не переживала. Он умел успокаивать одним своим присутствием. Рядом с ним было спокойно. Большинство других мужчин умели только расстраивать и огорчать.
Солнце скатилось наконец за горы, но небо, несмотря на поздний час, оставалось светлым. Это время Кейт любила больше всего. В озере, как в огромном ясном зеркале, отражались небо и горы. Мелькавшие тут и там вдоль берега огоньки костров складывались в золотое ожерелье. Притаившиеся в тенистых уголках лягушки и сверчки завели свои вечерние песни.
Этот мир существовал как будто сам по себе, отдельно от остального. И лето у озера совеем другое, волшебное. Здесь каждый мог быть кем угодно. Кем хотел.
Она и сама до конца не понимала, как и почему так получалось каждый год. Измотанная мать-одиночка становилась идеальной домохозяйкой. Мальчик, постоянно мучавшийся в школе, превращался в Тома Сойера и бросал камни по воде, бегал босиком и учился плавать. Бездомная девочка обретала семью.
— О чем задумались? — спросил Джей Ди.
Кейт встрепенулась — молчание и впрямь затянулось.
— О чем? Так… просто думаю. Мне нравится здесь. Здесь я могу быть другим человеком.
— Зачем вам становиться другим человеком?
— А разве не все этого хотят? В школе, в Сиэтле меня постоянно дразнили — за то, что рыжая, за веснушки, за то, что знаю все ответы. Я приезжала сюда, на озеро, каждое лето и перевоплощалась. Была и индийской принцессой, и королевой пиратов, и олимпийской чемпионкой по плаванию, и русалкой. Я могла быть кем угодно, только не самой собой.
— Рад, что эта фаза у вас позади, — пробормотал Джей Ди.
Да, потом это ушло. Потом, в старших классах, она, бывало, обжималась с Сэмми Шредером за лодочным сараем. Он даже возил ее на своей машине в Порт-Анджелес, и там, в кинотеатре под открытым небом, они тоже целовались в душном, тесном салоне его «эль-камино».
Помнит ли те времена Сэм? А если помнит, рассказал ли что-то другу? Конечно, можно было бы спросить, но Кейт не стала. Джей Ди мог бы истолковать ее любопытство как самонадеянность, уверенность в его интересе к ней. Они еще не настолько хорошо знакомы, чтобы обсуждать друзей — будь то из будущего или прошлого. Пока что они существовали только в настоящем, в этом вот мгновении. И оба, похоже, понимали, что пытаться пройти дальше, за пределы этого мимолетного настоящего, было бы ошибкой. Да и куда спешить? Впереди едва ли не все лето, и у нее еще есть время узнать соседа получше.
— Спасибо, что пригласили, — сказал он, явно не горя желанием продолжать начатый ею разговор.
— Не за что.
— Я не напрашивался на приглашение, но рад ему.
— Я тоже. И еще рада, что вы остались.
— Может быть, повторим как-нибудь.
— Может быть.
— Спасибо, Кейт. — Тем не менее уходить он не спешил. Последний свет умирающего дня разлился неярким блеском по его волосам, вычертил четкую линию подбородка и плеч, выделил контур губ.
— Пожалуйста, — мягко сказала Кейт и сделала шаг вперед. В конце концов, здесь был другой мир. Здесь она позволяла себе быть чуть более романтичной, чуть более смелой. Последний летний роман случился так давно — да если уж на то пошло, не только летний, — что она и сама удивилась, как естественно все получилось. Все внимание — на губы. Случайно-неслучайное прикосновение…
Он наклонился, и его губы почти встретились с ее губами. Она почти почувствовала их, почти узнала их вкус.
— Пока, Кейт, — тихонько шепнул он ей на ухо. — Еще увидимся.
И только тогда Кейт поняла, что его рука тянется не к ней, а к ручке дверцы. Он сел в машину и уехал, оставив ее на дорожке, растерянную и смущенную.
Наверное, она не должна была отпускать его. Наверное, она должна была либо заставить его поцеловать ее, либо оттолкнуть. А так… Она стояла и не знала, что же это получилось за прощание.
Кейт вернулась домой. На кухонном столе лежала доска с выложенными на ней словами. Прежде чем убрать ее, она посмотрела, какие слова составил Джей Ди: «цель», «бивуак», «геймер», «аденома»… Можно ли, ориентируясь на эти слова, понять что-то о человеке, сложившем их? Вероятно, нет. Он просто играл на победу, выбирал те слова, что приносили больше очков. Составленные ею — «игра», «дух», «одинокий», «щипок» — тоже ничего не говорили о Кейт Ливингстон, ее настроении и мыслях.
Разве что одно. «Одинокий». Оно кое-что выдавало, было немного слишком откровенным, но так уж получилось — с ним ей светил шанс попасть на призовую клетку.
Ознакомительная версия.
