Когда я приближаюсь, девочка роняет своего кролика, и он откатывается на метр от коляски. Никто из мам не замечает этого. Мне подворачивается благоприятная возможность. Я бросаюсь и, схватив игрушку, отряхиваю ее и торжественно возвращаю малышке.
Конечно же разговор прерывается, и все взоры устремляются на меня. Грини мямлит какие-то слова благодарности, но в ее тоне не ощущается искренности.
— Ты не собираешься представить нам своего друга? — спрашивает одна из женщин.
Ее можно назвать лучшей после Грини на этой «выставке». Она лучезарно улыбается мне, что, безусловно, является ошибкой с ее стороны, так как зубы у нее кривые и немного желтоватые. Хотя тело хорошее. Она выглядит дорогой и ухоженной, но настоящей красавицей ее не назовешь.
— Это мой бывший коллега Джон Хардинг. Мистер Хардинг не отец, — говорит Грини. Возможно, она надеется с помощью этого формального «мистер Хардинг» установить дистанцию, но меня лично эта формальность возбуждает, и я с трудом борюсь с эрекцией. — Он приятель мистера Уокера. Так ведь?
Конни отказывается встретиться со мной взглядом. Она обращает свой вопрос к моему правому плечу. Я вижу в этом хороший знак. Она думает обо мне. Дамы взволнованы мыслью о том, что у Крейга есть жизнь за пределами школы, и принимаются забрасывать меня вопросами о его девушке. Они горят желанием, чтобы я поведал им одну-две сплетни. Прежде чем я получаю возможность удовлетворить их любопытство, тема разговора резко меняется.
— Смотрите, они выходят, — говорит мама Клары из первого класса.
Конни машет дочери рукой, совершенно не обращая на меня внимания. Я склоняюсь к ее уху и шепчу:
— Встретимся?
— Нет, — возмущенно отвечает она.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Ты опоздал на шесть лет со своей беседой, — отрезает она. На этот раз она поворачивается ко мне лицом. Я вижу, что она не дает своему гневу в полной мере прорваться наружу. Я вижу, как она борется с собой. Даже это волнует меня. Она действительно выглядит восхитительно.
— Я не принимаю «нет» в качестве ответа, — заявляю я.
— Наверное, ты впервые слышишь от меня это слово, но тебе следует образумиться и принять его.
Она наклоняется, чтобы поцеловать дочь. Нравится мне ее чувство юмора. Даже когда вокруг ее ног вертится ребенок, а в пределах слышимости толпятся другие мамочки, она не может удержаться и не дать мне резкий отпор. Мне всегда это в ней нравилось. Я улыбаюсь, но, похоже, не могу смягчить ее.
— Очень многое не было сказано. — Я вынужден чуть ли не вприпрыжку бежать, чтобы удержаться с ней рядом, это выглядит нелепо, но женщины порой готовы в отчаянии загнать себя до потери сознания. Иногда такое помогает.
— Было слишком много сказано, — мрачно бормочет она.
А порой и не помогает.
Я пытаюсь применить иную тактику:
— Ничего крепкого. Просто немного выпьем в память о старых временах.
Она резко останавливается, и я думаю, что мне удалось уговорить ее, затем понимаю, что ей просто нужно перейти через дорогу и она тщательно придерживается правил уличного движения, изложенных в «Кодексе Зеленого Креста».
— Ты должна согласиться, я не намерен сдаваться, а если я все время буду появляться у школьных ворот, другие мамочки начнут сплетничать.
Она бросает на меня возмущенный взгляд:
— Почему ты такой настойчивый только в начале игры и такой холодный в конце?
— А, так мы опять включились в игру? — Я не могу скрыть удовлетворение от одержанной мною маленькой победы.
Она вспыхивает то ли от смущения, то ли от гнева — не важно, в любом случае это ей к лицу.
— Нет, конечно, и никогда не включимся. Убирайся. Ты ведешь себя как настоящий хулиган.
— Я очень настойчивый, — напоминаю я ей. — Всего лишь один бокал. Какой в этом вред?
— Нет, — отвечает она, бросив на меня полный решимости взгляд. — На этот раз тебе до меня не добраться.
Ни она сама, ни я не верим ее словам, и она выслушивает адрес паба, который я называю.
Среда, 4 октября 2006 года
Когда я услышала Криса по телефону, мне в голову тотчас же пришла мысль, что он, судя по голосу, моложе, чем я ожидала, но спросить, сколько ему лет, не решилась. Я снова перечитала его объявление, но и там он не указал свой возраст. Похоже, это приятный, вежливый и образованный человек.
Он не предложил повести меня в кино или на спектакль, для барбекю с друзьями время уже прошло, к тому же я всегда хочу есть после барбекю. Прогуляться за город и посетить какой-нибудь старинный замок или уютно устроиться дома и посмотреть DVD? Такое времяпрепровождение требует более близкого знакомства, мы к нему пока не готовы, так же как к поездке по Великобритании и Ирландии. В конце концов сговорились встретиться в ресторане.
Я опаздываю на десять минут и тотчас же вижу его. Он сидит в уголке, на столе перед ним лежит книга, но он не читал ее. Я смело подхожу.
— Вы выглядите в точности как на фотографии, — говорю я.
Крис на мгновение теряется, словно забыл, где он находится и почему, но затем вспоминает о хороших манерах и встает, хотя и не вскакивает, а поднимается, пошатываясь, — он явно принял бокал-другой, чтобы успокоить нервы перед свиданием.
— А это хорошо? — спрашивает он.
— Безусловно.
Он высокий блондин с более или менее правильными чертами лица. У него широкая, непринужденная улыбка, которой он охотно сияет. Это все, что мне требуется. И более…
— А я так и не получил вашей фотографии, — замечает он.
— А это хорошо? — шутливо спрашиваю я.
Он не отвечает, но думаю, это происходит потому, что рядом суетится официант, снимая с меня пальто, приглашая нас сесть и рассказывая о фирменных блюдах, а не потому, что счел мою внешность шокирующей. Я, пожалуй, даже довольна тем, как сегодня выгляжу. Конечно, не супермодель и никогда таковой не буду, но я решила побаловать себя светло-вишневым кардиганом из «Монсун», он вполне симпатичный. Официант начинает раздражаться, поскольку мы все еще не сели. Тайские рестораны отличаются строгим порядком, а мы с Крисом его нарушаем.
Покачивая пустой графин, Крис дает понять официанту, что нужно принести еще один. Наверное, он приехал рано. Затем он отсылает официанта, заявив, что нам нужно время, чтобы обсудить заказ. По правде говоря, мне хотелось бы сделать заказ сразу же — я сегодня почти ничего не ела, так как по-настоящему нервничала в предвкушении первого свидания, чем взволновала Дейзи и Конни. Хотя я все еще испытывала сомнения по поводу того, хочу ли я снова выйти на сцену, мысль о свидании с Крисом не вызвала у меня такого же протеста, как мысль о свидании с Кевином. По крайней мере, я сама его выбрала. Приносят вино, и официант наполняет два больших бокала. Посуда здесь точно такая же, какой мы пользовались в школе, когда я была девочкой, видимо, это сейчас модно, а я и не знала. Мне не хватает традиционных бокалов для вина на тонких ножках. Крис опрокидывает свой бокал, прежде чем я успеваю произнести тост. Все ясно.
