Сердце Мэгги дрогнуло, хотя она нахмурила брови.
— Мы собирались играть в теннис с Эдной и Фрэнком.
— Положись на меня, — заявил Гордон, с силой притянув ее к себе. Он быстро доказал ей, что она всегда будет в его власти. Всегда!
Это была основополагающая, хотя и грустная мысль. Мэгги дала, себе обещание, что обдумает ее, когда кончится этот уик-энд. А пока у нее нет ни силы, ни желания сопротивляться Гордону. Он может распоряжаться и приказывать. И она знала, что во всем теперь будет потакать ему.
— Тебе нравится заниматься любовью в полдень? — глухо пробормотал он, прижимаясь к ее истерзанному его поцелуями рту.
— Ммм… — Это все, что она могла ответить.
— А среди ночи?
Она легким стоном выразила свое одобрение, ощутив, что Гордон уже снова готов к соитию, распаляя ее еще не остывшую плоть на второй тур безумств. Она не знала, что мужчины способны на такие подвиги.
— А утром нравится?
— Да. — Она перевела дух.
— А как насчет того, чтобы перед самым обедом?
— Да, — сказала она сдавленным голосом, закрывая глаза и теряя всякий контроль над собою.
Мэгги налила себе еще вина, сделала глоток, повернулась и пошла посмотреть в щель сквозь задернутые шторы на восходящее солнце.
— Открой окно, я хочу лучше тебя видеть.
Она выполнила просьбу Гордона, потом взглянула на него.
Он лежал на развороченной кровати, полуприкрытый простыней. Голова и плечи покоились на горе подушек. Он пригубил шотландское виски из стаканчика, что держал в руке. Взгляд Гордона не отрывался от Мэгги, его жесткие голубые глаза опять горели прямо-таки первобытным желанием.
Она поразилась, как быстро Гордон избавил ее от всяких предрассудков в отношении собственного тела. Прежде она никогда не чувствовала себя так свободно, расхаживая без одежды. Теперь же Мэгги не только забыла о стеснении, но и находила в обнаженности особую радость.
О, этот незабываемый полдень! — подумала она, глядя на Гордона.
После обеда они вернулись в свою комнату и вновь занялись любовью. Он был нетерпелив, и она осталась неудовлетворенной, перевозбужденной. Тогда Гордон раздел ее, разоблачился сам и на руках понес Мэгги в душ. Омовение он совершил как эротический обряд, поддерживая ее все время в любовном трансе.
Когда она после душа потянулась к халату, Гордон повелел:
— Нет. Я хочу видеть тебя обнаженной. И волосы чтобы были распущены.
Так она и провела остаток дня: без одежды, без прически и выполняя все его эротические причуды.
Она ощутила опьяняющую силу своей власти над Гордоном, снова заставив его утратить контроль над собой. Едва она на миг остановилась, чтобы убрать волосы с лица, он стал умолять ее о продолжении. Боже, как она наслаждалась звуками этого хриплого голоса, когда Гордон дрожал от неистовой страсти и послушно отдавался в ее руки. Мэгги хотелось повторять это снова и снова.
— Ты знаешь, Фрэнк не поверил ни на минуту в твою выдумку насчет мигрени, — сказала она.
Собственно, до того они совсем не разговаривали в этот памятный полдень.
— Как и в твои извинения под предлогом усталости и желания почитать, — сухо заметил Гордон.
— Да.
— Тебе не пришло в голову, что сказанное тобою Гилморам о нас частично осуществилось?
— А что я им сказала? — наморщила лоб Мэгги.
— Насчет наших затаенных чувств, которые вдруг обрушились водопадом. Не знаю, как ты, а что касается меня — это истинная правда. Я мечтал о тебе с первой минуты нашего знакомства.
Мэгги была потрясена.
— Неужели?
Теперь пришел его черед изумляться.
— Ты хочешь сказать, что не знала этого? Я думал, ты все прочитала в моих глазах в первую минуту, как я увидел тебя. Ты выглядела тогда так, будто тебя что-то шокировало.
— Меня поразило, что ты так молод и так красив.
— А меня совсем не удивило, какой красавицей оказалась ты. Я ожидал, что Бренда подберет самую соблазнительную молоденькую девицу, чтобы совратить меня.
Мэгги улыбнулась вымученной улыбкой.
— И что же, совратила я тебя?
Гордон грустно усмехнулся.
— Да. И бесповоротно. Я возненавидел пятницы, хотя по-своему и радовался им. Ты представления не имеешь, какие мысли носились у меня в голове. Я их скрывал — мне ничего не оставалось, как напускать на себя строгий вид. — Гордон сделал еще глоток, его глаза зажглись любопытством. — А как воспринимала меня ты все это время?
— Ненавидела, — призналась Мэгги, хотя поняла уже, что ненависть — оборотная сторона любви.
Гордон рассмеялся. Но смех звучал горько.
— Тогда продолжай, ради Бога. Со мной нет будущего, Мэгги. Я действую на женщин, как отрава. Честное слово, я не умею заставить себя доверять женщинам, особенно красивым. И, вероятно, никогда не научусь.
Она смотрела в его холодные, грустные глаза и знала, что слышит правду. С ним не может быть будущего. Она была глупа, когда смела надеяться.
— Не беспокойся, — ответила Мэгги. — Я не собираюсь влюбляться в тебя в обозримом будущем.
С мрачной иронией про себя она добавила: вернее, не смогу, так как уже влюбилась.
— Я и не ожидал этого от тебя. Мы с тобой очень похожи, моя дорогая. Ты тоже прошла через страдания. И ты тоже ожесточилась. Мне это нравится. Конечно, я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, когда я занимаюсь с тобой любовью. Тут у меня есть на тебя свои планы.
— Хочешь сказать, мы останемся любовниками по возвращении в Сидней?
— Конечно.
— А как будет с моей работой по пятницам?
— Я не лгал, когда говорил Фрэнку. Бренду я отправлю надолго в отпуск. Она его заслужила. А ты будешь работать на полной ставке. Вижу, ты девушка гордая и не смиришься с ролью какой-нибудь содержанки. Я установлю тебе приличную зарплату и буду обращаться с тобой как подобает.
Мэгги нервно сглотнула. Он старается облечь их будущие отношения в приличествующие формы, но совершенно ясно, чего ему надо. Все будут считать ее секретарем приемной, а на самом деле… на самом деле, она будет по-прежнему его любовницей. Гордон покупал ее с легкостью, как самую обыкновенную уличную девку. Мэгги не была уверена, что сможет так распорядиться собой.
Вто же время она не убеждена, что у нее достанет сил, чтобы ответить «нет».
— Посмотрим, Гордон. — Это все, что она пока может сказать.
Мэгги отпила вина, наблюдая за своим любовником поверх бокала. Он явно не из тех, кто легко удовлетворяется отказом или даже возможностью неудачи.
Его глаза остановились на ней.
— Подойди ко мне.
По спине у нее пробежал холодок, и она повиновалась, хотя и без особой спешки, двигаясь по комнате медленными, соблазнительными шагами.
