— Стефани?..
Каждая клеточка ее тела притягивала его. Вот такой естественной и живой он хотел бы видеть ее всегда, сделать ее частью самого себя и никогда не отпускать.
Гейб приблизился, повинуясь призыву белокурой сирены, которая вдруг повелительно посмотрела на него сияющими, полными страсти голубыми глазами. Его рука сама собой потянулась к ней. И вдруг Стефани отступила.
— Н-не надо ничего говорить, Гейб. Я понимаю, что я натворила. Дождь стихает. Если мы сейчас же поедем на ранчо, клянусь, я тут же заведу автомобиль и уеду от тебя далеко-далеко.
— Не так давно, Стефани, я доверил тебе свою жизнь. Но твое присутствие на ранчо, в особенности с учетом той информации, которую мне сообщил мой отец, вынуждают меня поверить в твою клятву, впрочем, как и в то, что под одеялами тебе тепло.
Он отшвырнул свою шляпу, потом снял перчатки и куртку.
— Не говори так! — закричала она, и ее глаза увлажнились. — Я все сейчас объясню. Есть серьезные причины, по которым мне необходимо отсюда уехать.
— Я уже слышал об этом, поэтому не будем терять время, без конца говоря об одном и том же.
Эти причины всегда казались ему сомнительными. Теперь настало время вырвать у нее правду.
Трудность заключалась лишь в том, что ему все время хотелось к ней прикоснуться, а распускать руки он себе обычно не позволял.
— Будь любезна, просвети меня, как же все было на самом деле…
Затаив дыхание, Гейб ожидал ее объяснений.
Попутно он нащупал на полу старенький велосипедный насос и стал надувать матрас.
Стефани потянулась к нему.
— Ты, кажется, одержим этой идеей. Ты что, и правда считаешь, что у твоего отца и у меня были какие-то тайные дела?..
— Что, если я скажу тебе, как это все выглядело с моей точки зрения? В течение всего года, пока мы были женаты, вы оба выглядели чересчур усталыми. Поэтому я предположил, что у вас интрижка.
Гейб заметил, как напряглась Стефани.
— Ты не имел права так думать обо мне! — Судя по ее дрожащему голосу, она была охвачена ужасом. Но Гейб молчал и Стефани выкрикнула:
— Неужели ты правда так думаешь, Гейб!..
Стефани вот-вот готова была сорваться в истерику, в ее голосе звучало отчаяние. Гейб стиснул кулаки.
— Я клянусь, что в моих словах нет ничего, кроме правды.
Гейба вновь охватила боль, с которой, как ему казалось, он уже давно справился.
— У тебя скверная память, Стефани. Разве так трудно понять, что ты любым способом постараешься скрыть эту связь?
Стефани покраснела, а потом кровь отхлынула от ее лица, отчего ее красота стала совсем неземной.
— Все, что ты говоришь, это полная ерунда, — едва слышно вымолвила она. — Как же ты не понимаешь?
Гейб хотел ей верить, но демон сомнения по-прежнему не отпускал.
— Ты хочешь сказать, что он собирался лишь поиграть с тобой, но поскольку он всего лишь сенатор, тебе понадобилась более серьезная опора?
— Намного серьезнее, — прошептала она.
Его глаза посуровели.
— Наверное, это самое честное из того, что ты когда-либо мне говорила.
— Гейб… — Стефани нашла его руку и стиснула своими ладонями. — Не было такого дня в моей жизни, когда бы я не любила тебя всем сердцем. Разве ты не знаешь, что после того, как устроилась работать к твоему отцу, я завела альбом для газетных вырезок, посвященных тебе?
Гейб выдернул руку.
— Не лги мне, Стефани.
— Я не лгу, дорогой. Когда мы вернемся на ранчо, я покажу тебе этот альбом. Это выглядит глупо, но мне скоро придется начать еще один. Журналы и газеты переполнены историями о тебе. Еженедельно я заполняю новую страницу в альбоме и пополняю свою коллекцию. Ты, наверно, не поверишь, но в тот день, когда я увидела тебя впервые на отцовской яхте, я решила выйти за тебя замуж.
Ответом на ее признание было его молчание. Он уже не винил ее во лжи.
— Поработав на твоего отца, я спросила своего папу, почему младший Уэйнрайт остается холостяком. Он ответил, что ты, по всей видимости, предпочитаешь не обременять себя семейными узами, поскольку тебя ожидает блестящее политическое будущее. Да к тому же поговаривают, что ты — перспективный кандидат на пост президента Соединенных Штатов и поэтому вынужден подбирать себе жену более тщательно, чем простые смертные.
Гейб посмотрел ей прямо в глаза.
— Я даже не думал об этом…
— Я тогда поинтересовалась, как он отнесется к тому, что этой женщиной захочу стать я? Как и подобает любящему отцу, он ответил мне, что любой мужчина был бы счастлив взять меня в жены. Что это было бы прекрасным выбором для каждого…
Но это был совсем не тот ответ, которого я ждала…
Я умоляла его хоть на минуту отнестись к моему вопросу серьезно. Я хотела знать, что мне нужно сделать, чтобы очаровать тебя?.. Папа целую минуту задумчиво смотрел на меня, а потом сказал: «Ты на тринадцать лет его моложе. Ты добьешься своего лишь тогда, когда сумеешь стать для него незаменимым помощником во всем». Мне показалось, что он прав, но, к моему огорчению, я редко видела тебя во время избирательной кампании, да и то лишь в штаб-квартире. Мне даже показалось, что твои братья больше заняты политикой, чем ты сам. Я… я была так подавлена…
Гейб затряс головой, точно не верил своим ушам.
— Когда помощница твоего отца заболела бронхитом и не вышла на работу, меня попросили ее заменить. Это было полной неожиданностью, но я уже и не надеялась, что мне представится возможность видеть тебя так часто… Сенатор предупредил меня, что мне придется работать днем и ночью. Я заверила его, что в этом нет ничего страшного. Как мне тогда показалось, твоему отцу понравился мой ответ. Мне пришлось много работать, и я не зря получала свои премиальные. Когда помощница выздоровела, сенатор подыскал ей другую работу, а меня уговорил остаться… Мы с твоим отцом неплохо потрудились. Я гордилась этим. Но вряд ли сенатор догадывался о том, что моя любовь к тебе волнует меня сильнее, чем удовлетворение от добросовестно выполненной работы. А ведь он мало-помалу стал доверять мне исполнение самых деликатных поручений… И вот тогда я убедилась в том, как он тебя любит, какие надежды связывает со своим младшим сыном, которого в один прекрасный день мечтает увидеть в Белом доме. А я знала лишь одно: я люблю тебя… И именно любовь к тебе связывала меня и твоего отца. И ничего более… Все, чего он желал для тебя, хотела и я. Я так старалась, чтобы ты заметил меня, но ничего не получалось. В тот памятный полдень, когда я нашла тебя, увлекшегося рыбной ловлей, я подумала: «Он, наверно, попросит меня остаться с ним на ночь…» Но ты ничего не сказал… — Ее голос дрогнул. — Три последующие недели, вплоть до того дня, когда ты мне позвонил, были самыми черными в моей жизни. Потом раздался звонок, я сняла трубку и услышала твой голос, приглашающий меня на обед. Точно солнечный луч, осветивший мое безрадостное существование… Я запомнила, что тогда сказал мой отец.
