— Давай пройдемся но берегу, — предложил Томас.
— В туфлях? — Жена показала на ноги, и муж грубо заорал:
— Сними эту чертовую обувь и оставь где-нибудь!
— Кричать не обязательно, — резко ответила Люсинда, вставая.
— Иногда такой способ представляется мне единственным выходом, чтобы достучаться до тебя, — невнятно пробормотал Райс.
— Большое спасибо! Еще какие комплименты?
— Ты сама виновата, — почти неслышно ответил Томас, стремительно шагая вперед. Жена едва поспевала за ним. — Из-за тебя я порой себя не узнаю.
— Значит, причина только во мне, да? — гневно бросила она. — Может, перестанешь бежать?
Пара, направлявшаяся к отелю, оглянулась на супругов. Люсинда заметила, что мужчина сочувственно улыбнулся, как бы говоря: женщины везде одинаковы.
Синди понизила голос и, остановив мужа, сказала:
— Я не намерена догонять тебя. Не понимаю, почему нельзя было поговорить в баре?
Томас не ответил. Подойдя к одному из столиков на берегу моря, он сбросил сандалии, закатал джинсы и стянул рубашку. Потом посмотрел на жену, а под его сосредоточенным взглядом ей никогда не удавалось собраться с мыслями. Сняв туфли, Люсинда побрела рядом с мужем.
Пляж простирался далеко. Загорающих немного. Несколько пар расположилось в шезлонгах, на полотенцах, другие плескались в воде. Зачем они сгрудились здесь, если рядом начиналась бесконечная полоса чистого белого песка? — подумалось Синди. Или они чувствуют себя здесь спокойнее?
Томас явно не верил в коллективный разум: он целеустремленно направлялся в дальний конец берега. Синди, не отставая, не желала первой нарушать молчание, заметив, какой у мужа напряженный вид.
— Я же утверждал, что с ребенком ничего не случится, — возбужденно заговорил Томас. Жена вопросительно взглянула на него. — Почему ты хочешь обязательно поссориться? Неужели нельзя спокойно обсудить ситуацию?
Супруги довольно далеко удалились от отдыхающих, их коричневые тела казались мелкими точками. Томас сел на бревно, выброшенное на берег прибоем, и принялся что-то рисовать на песке тонкой палочкой.
— Мой отец может порекомендовать хорошего адвоката… — неуверенно начала Люсинда.
— Обойдемся без него, — резко оборвал ее муж.
— По-твоему, следует заниматься разводом самим? — Синди смотрела на него, нахмурясь. Томас сверлил ее глазами.
— Ты совсем глупая, Люси? — угрюмо произнес Томас. И, видя, что жена не понимает его, продолжал: — Адвокат не нужен, потому что развод не состоится. Я ясно выразился или мне написать по буквам?
— Но ты сказал… — начала неуверенно Люсинда.
— Да, знаю. Однако я изменил решение. Я не дам согласия на расторжение брака.
— Почему? Ты же убедился, что с ребенком все в порядке? — Люсинда чувствовала, что вот-вот заплачет, и закипела от ярости.
— А потому, — на лице мужа проступил темный румянец, — что ты принадлежишь мне, и я не намерен расставаться с тобой. Никогда. Поняла? Если ты настаиваешь на разводе, я подам в суд. Но ты проиграешь.
— И все же объясни, — прошептала она, — ты поступаешь так, потому что Брюс увел Реджину? Да?
Томас хрипло засмеялся.
— Они не имеют к нам никакого отношения.
— Разве? — тихо спросила Синди. — Ведь ты же по-прежнему любишь ее?
Муж изумленно посмотрел на нее.
— Люблю Реджину? Возможно, я испытывал к ней теплые чувства, но никогда не любил по-настоящему.
Люсинде показалось, что словно ее приподняли над землей и плавно закружили:
— Но ты же собирался жениться на Реджине. Или я не права? — Она заставила себя опуститься на берег, вспомнив, что ситуация не изменилась.
— Потому что дурак, — пробормотал Томас, — слепой идиот, возомнивший, что привязанность и поверхностное сходство характеров — достаточные основания для союза. — В его голосе слышался вызов, как будто Рейс ждал, что Люсинда станет возражать и ему придется поспорить.
Однако Люсинду охватило чувство сумасшедшей радости.
— Ты не хочешь разводиться из-за ребенка?
— Нет, — спокойно возразил муж.
Что же пытается доказать Томас? Робкая надежда подсказывала ответ.
— Чего ты от меня ждешь, Люси? — жестко спросил муж.
Суровая реальность всегда поджидает за углом, напомнила себе Синди. Только однажды, позволив себе открыто выразить эмоции, она испытала восхитительное, неописуемое состояние полета. Но оно продлилось недолго.
— Я надеюсь получить откровенное объяснение, — промолвила Люсинда.
— Как я могу высказаться, если сам пока не разобрался? — пробормотал Томас. Он встал, посмотрел на море, потом опять сел, на этот раз ближе к жене. — Ты не походишь на женщин, которые нравились мне раньше, — проговорил он, и она вспыхнула от гнева и обиды.
— Я знаю. Ты повторяешься, — сухо парировала Синди.
— Ты выросла в роскоши. Никогда не испытывала нужды. Жизнь оберегала тебя от забот.
— Но я разве виновата?
— О, ты очень красивая женщина, — продолжал Томас, не слушая жену. — Видимо, пленила сотни мужчин.
— Тысячи! — воскликнула Люсинда, понимая, что не следует выходить из себя.
— Но я был уверен, что не поддамся твоим чарам. — Томас смотрел на нее горящими глазами. Синди замерла, не в силах произнести ни слова. Время остановилось. — Я ошибся. — Муж дотронулся рукой до ее лица, словно боялся, что она отвернется. — Когда ты начала работать, я поймал себя на мысли, что постоянно поглядываю на тебя украдкой. Сначала мне казалось, что просто наблюдаю, справляешься ли ты с делами. Но потом понял, что ты мне нравишься. И с каждым днем больше и больше.
Люсинда широко раскрыла глаза.
— Правда? Ты же никогда даже вида не показывал, — прошептала она.
— Не хотел признаваться самому себе, а тебе — тем более. Я был обручен с женщиной, с которой, как полагал, у нас много общего. Но потом в мою жизнь вошла ты, и я растерялся. И хотя непрестанно твердил, что ты не принадлежишь к женщинам моего типа, ты меня заворожила, Люси. Когда же я пришел в тот вечер к тебе с шампанским, сознаюсь честно, я вовсе не проявлял заботу, — продолжал он. — Просто хотелось увидеть тебя, а потом… и когда ты позвала к себе и специально разделась для меня, ты выглядела самой прекрасной женщиной, которую мне довелось видеть. — От воспоминаний у Томаса вспыхнуло лицо, от чего Люсинда испытала острое удовольствие.
— Но ты же покинул тогда меня, — произнесла Синди.
— Ты слишком много выпила, а я находился в смятении, — объяснил Томас. — Какое же облегчение я испытал, когда Реджина увлеклась Брюсом!
Люсинда нежно провела пальцами по лицу мужа. Тот поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.
