Три поцелуя.
Так нормально.
Это не означает синдром красной попы. Это подразумевает нечто с оттенком тоски.
01.10
У него, наверное, есть девушка по имени Хейлен.
Или же Неелена или Джолин.
Которая вомбат.
В понедельник утром 4 июля на пути в шконцлагерь
08.20
Я ношу чёрную повязку, потому что это день, как Hamburgese бросившие все наши пакетики в море и сказали, что они не хотят, чтобы мы больше правили.
То есть, когда они начали создавать свой собственный язык, и смотреть, куда приведёт он их.
Он привёл их в уборную жизни.
И одел их в трусики вместо надлежащих панталон.
Но пусть это будет их путь.
Пусть заворачиваются они в алюмиииииний сколько хотят.
Мы на Билли-Шекспировском-лэнде не держим обиду и будем любить их всегда.
Пока они не получат больше смысла и позволят нам управлять ими снова.
Встретила Джас у её ворот, и она незамедлительно обняла меня, что было мило. Но я ей не ответила.
Я говорю Джас:
— Дала обещание маме.
Она посмотрела на меня.
— Почему ты говоришь о своей маме?
— НЕТ, Джас, я имею ввиду, что ты ничего не должна говорить о вечеринке и Дэйве Смехотуре и о сценарии «дружбы» с Масимо.
—Я знаю, когда держать рот на замке.
— Это заблуждение.
08.25
Когда мы добрались до почтового ящика в нижней части холма, ведущего к школе, я подумала, а нужно ли мне отправлять письмо к экс-секс-Богу. Хммм. Я спросила об этом Джас, что является ужасной ошибкой. Она ответила:
—Я думала, что ты любишь или Масимо или Дэйва Смехотуру, а теперь ты пишешь Робби.
— Да, это так.
— Ты этакая динамщица за исключением того, что ни один из них не твой парень.
— Заткнись, Джас, ты не младенец Иисус.
— Я знаю, просто говорю, что младенец Иисус будет очень разочарован.
Нет, он не будет. Моему Богу Любви неважно, что я делаю, и, кстати, всё, что я делаю, это должно быть для него интереснее, чем-то, что ты делаешь со своей волей. Эй, Джас, не будь занудой! Хахахахах, Иисусу нравится, это религиозная шутка природы! Мне кажется, я истеричка. Что мне делать? Помоги мне, маленькая Джаззи, отправлять мне или нет???
Она выглядела задумчивой, и это всегда так настораживает, и тогда она сказала:
— Ну, давай использовать логику. Если мы увидим белый фургон* через минуту, то ты должна отправить. Но если белый фургон был парнем в бейсбольной кепке**, ты должна повременить до обеда, чтобы отправить, и если...
*почтовый ящик
**почтальон
08.30
Избавил меня от выбора отправления письма или не отправления не фантастическим образом безумный и ворчливый почтальон, который открыл пустой почтовый ящик. Он просто вырвал письмо из моих рук и положил его в свою сумку. Я сказала:
— Эээ, я еще не решила, хочу ли я его отправлять или нет.
Он просто ответил:
— Дуйте в школу.
Это мило, не так ли? Как я уже сказала, кто будет слушать (то есть, никто), что в пункте о государственных служащих гласит, что они должны служить обществу, т. е. мне, но они просто так не делают.
14.00
Сорок пять лет сидеть взаперти шконцлагеря, имея всего две перемены на Jammy Dodger*.
* Имеется в виду «печенька».
Я должна была выложить письмо?
14.30
Какое это имеет значение, во всяком случае, с моей удачей, либо оно не дойдет, либо он не будет беспокоиться, чтобы ответить, и тогда я буду отвергнута практически каждым человеком на планете.
15.00
Молчите в тряпочку, как две кротких мамы. Хотя козырная банда спрашивает меня, что происходит на фронте романтики. Я ответила Рози:
— Ничего не случилось. Имеется нулевой отчет.
Она так всматривалась в меня. Но я выдержала.
Я была бы словно французским сопротивлением, если бы кто-то спрашивая чуть больше поднажал.
Но они не стали.
И даже если я была бы жива, я бы не сказала «да», потому что французы говорят: «Англичане были кучей капитуляционных сыроедных обезьян».
Или же мы говорим, что про них?
О, я не знаю, хватит задавать мне сложные вопросы.
По дороге домой
16.00
Первый раз за всю свою школьную жизнь иду домой в одиночестве. Я сказала козырной банде, что мне нужно было мчаться к врачу, но это неправда. Хотя если бы мама настояла на своём, я бы тратила каждый час бодрствования в хирургии Доктора Клуни, так что она смогла быть стать Луной вокруг него. Просто, я не смогу справиться с риском того, что смогу столкнуться с Дэйвом Смехотурой и мне придётся идти вместе с ним и его товарищами, как-будто все были в Нормандии на нормальной земле. Я не знаю, почему я не хочу его видеть, я просто чувствую себя странно, видя его и Эмму Джейкобс. И я в этом не единственная; у Эллен практически случился нервный срыв. Когда мы выходили из штаб-квартиры банды она начала говорить о нём по пути домой и Эмме Джейкобс, «как...и почему... почему???» Она развела полномасштабную драму. Мне даже пришлось практиковать экстремальную холодность, а также экстравагантные всплески маниакального диско-инферно викингов, чтобы остановить банду и потоки вопросов ко мне, про то, если вдруг что-то произошло, и как я чувствую, и так далее.
Это мой собственный болезненный маленький секрет, чтобы не стать общественным достоянием. Единственный человек, который ничего не знает–это Мисс Семейные Трусы.
Пять минут спустя
И я рассказала Радио Джас, и она поклялась молчать.
Через минуту
Так что козырная банда будет знать всё, что произошло сейчас.
Через минуту
И также, возможно, сколько раз я был в туалете в последний день.
Когда я пошла вниз по склону, я увидела двух маленьких перваклашек, прыгающих под угрозой Макрели Линдси. И я имею в виду скачкообразной перестройки. Прыгала ли я, когда я была в их возрасте? Конечно же, нет. Когда я проходила мимо них, они выглядели истощенными, прыгая вместе на одной ноге с их большими тяжелыми ранцами. Я полагаю, у меня есть на случай, сделать вид, что еду на лошади домой, но не несу большую тяжёлую сумку.
Жизнь – это тайна.
Вечером
Штаб подготовки Лесби-монастыря, то есть, моя спальня.
Я посвящу себя поискам знания.
Хххххххххххх
