— Бенни, — сказала Розанна. — Ты не хочешь пойти со мной и тетей Тамми в игровую комнату? Ведь там столько интересного…
Бенни мгновенно сполз с кровати и радостно пролепетал:
— Да, пойдем скорее! А потом можно мне будет съесть шоколадного мороженого?
Тамсина взяла его за руку.
Милдред почувствовала неприятный комок в горле. Нет, это не сон, а самая что ни на есть реальность. Ее сын… и его отец… вместе. Они так похожи, оба такие красивые и такие любимые… Но почему счастье причиняет ей столько боли?
— Ты пойдешь с нами, папа?
Норман присел на корточки перед сыном и нежно обнял его за худенькие плечики. В его глазах было столько счастья и благоговения, что Милдред почувствовала, что сейчас разрыдается.
— Не сейчас, малыш, — произнес он голосом, охрипшим от чувств, и убрал со лба сына густую прядь. — Мне нужно поговорить с твоей мамой.
— Ладно, — счастливо улыбнулся Бенни.
Ее сестры и сын ушли, Милдред вновь осталась наедине с Норманом. Как только дверь закрылась, он присел на стул возле кровати Милдред и вновь взял ее руки в свои.
— В нем есть все, что мечтает видеть в своем сыне каждый мужчина. И даже больше, — мягко произнес он.
— О Норман… — Ее губы задрожали.
— Не плачь, Милдред. — На его лице отразилась внутренняя боль. — Я больше не хочу быть причиной твоих слез.
Милдред здоровой рукой схватила его руку и крепко прижала к своей щеке, не беспокоясь, что он почувствует слезы.
— Я плачу потому, — прошептала она, — что безумно счастлива.
— Тогда я беру свои слова обратно. — Он нагнулся и поцеловал ее. — Потому что, если счастье заставляет тебя плакать, ты можешь рыдать целыми днями.
Милдред весело рассмеялась.
— О Норман, как же мы все запутали!
— Мы должны благодарить судьбу, что все так обернулось, — ответил он.
— Но вообще-то, — покачала головой Милдред, — я не думала, что Тамсина расскажет тебе о Бенни.
— По сути, она мне ничего и не рассказывала — я сам понял, что он мой сын.
— Но почему?..
— Я позвонил Тамсине, все ей рассказал и предложил отвезти ее к тебе в больницу. Я никак не мог понять, почему она так разволновалась. Именно поэтому я решил, что она что-то скрывает. Я приехал туда и…
— Увидел Бенни.
— Она вовсе мне не собиралась рассказывать о нем и тем более его показывать. Я застал их прямо на пороге. И как только я увидел Бенни, сразу все понял. Он такой же, каким был я в его возрасте. Я спросил Тамсину, почему ты прятала от меня сына. Я заставил ее рассказать мне все. — Его глаза потемнели. — И она поведала мне, как Фини, эта сволочь, шантажировал тебя. Господи, я готов был убить…
— Нет, — остановила его Милдред. — Лучше забыть о нем, Норман.
— Могу его только пожалеть. — Норман криво усмехнулся. — Как и любого, кто свяжется с Лайзой Блэкмор. Другой такой стервы, как она, на белом свете нет и долго еще не будет!
— Фини мне все рассказал, — тихо шепнула Милдред. — И о том, что с тобой сделала Лайза…
— Когда я узнал, что она натворила, забеременев, то просто пришел в неистовство. Она вздумала провести меня, как мальчишку, запутавшись в своих связях. — Норман усмехнулся. — Я тогда решил, что больше ни одна женщина не станет для меня чем-то большим, чем случайной подружкой на пару ночей. Но потом я встретил тебя… Моя дорогая, ты выйдешь за меня замуж, правда? — внезапно спросил он совсем иным голосом.
Милдред счастливо вздохнула. Лежа на мягких подушках, она с обожанием смотрела на Нормана.
— Да, мой дорогой… Только скажи, где и когда я должна быть, и я буду там.
— Как насчет субботы через три недели?
— Отлично!
— А потом, любовь моя, у нас будет медовый месяц. И раз день свадьбы назначил я, думаю, будет справедливо, если место отдыха выберешь ты.
Милдред почувствовала легкое замешательство. Бенни. Минуту назад она обещала не покидать его, но Норман… Он хочет подарить ей незабываемый медовый месяц. В конце концов, он ждал больше четырех лет… И разве он не заслуживает, чтобы она принадлежала ему полностью?
— Мне кажется… — она надеялась, что Норман не заметил ее замешательства, — мы бы могли вновь вернуться в Долину грез и на наш остров…
— В марте там просто чудесно, — улыбнулся он и крепко обнял Милдред.
Она чувствовала, как бьется его сердце, спокойно и ровно, чувствовала его тепло.
— Джастин и Мэри-Энн, конечно же, приедут на нашу свадьбу. Мы предложим им погостить в Маркингтоне. Так мы сможем быть на острове только втроем.
— С Бенни?..
Взгляд Нормана стал серьезным.
— Милдред, мы — ты, Бенни и я — слишком долго жили в разлуке. Теперь мы наверстаем упущенное. Семья должна быть вместе. Всегда.
— И даже… в медовый месяц?
— Это будет медовый месяц для троих. Но, возможно, мы украдем одну ночь — только одну — и проведем ее в том домике на пляже, помнишь? И на этот раз я обещаю, что не оставлю тебя одну.
— А я все еще думаю — может, наказать тебя за ту твою проделку? — пробормотала Милдред. — Наказанием для тебя будет долгий-долгий поцелуй, — поддразнила она.
Но когда Норман нагнулся, чтобы исполнить столь приятное наказание, Милдред вдруг остановила его, прижав палец к губам.
— Есть одна вещь, которая до сих пор не дает мне покоя. Почему для тебя так важно поместье Маркингтон?
Он ласково обнял ее за плечи.
— Поместье Маркингтон — дом Мэри-Энн. Ее семья из поколения в поколение жила там. Когда умер ее отец, поместье перешло в руки американца Джералда Фергюсона. Он собирался насовсем обосноваться в Маркингтоне, но его жена там затосковала и собралась назад. Таким образом поместье в конце концов вновь вернулось настоящей хозяйке.
— И ты скрывал, что Мэри-Энн твоя мать потому, что не хотел, чтобы твои конкуренты знали, что у тебя есть особые интересы в приобретении этого имения?
— Ага. Даже Мэри-Энн не знала, почему я просил ее, чтобы они это скрывали от всех. Но я сказал, что со временем все им объясню. Между прочим… — Норман усмехнулся, — Джастин сознался мне, что кое-кому проболтался…
— Я даже не могла предположить…
— Во всяком случае, я успокоил его. Сказал, что все это пустяки.
— Ты оставил меня одну в домике на пляже, чтобы я не могла связаться с Фини, да? Но почему на всю ночь? — с горечью спросила Милдред. — Заявка должна была быть сделана в воскресенье в полночь, не так ли? В полночь по британскому времени?
— По американскому времени, Милли. Ты предупредила Фини, когда оставалось еще восемь часов, и поэтому он мог все испортить, внеся другую заявку.
