– Была, – кивнула Кэра. – Он говорит, что специальное лечение поможет привести мою ногу в порядок, однако… Не знаю, смогу ли я и дальше пользоваться вашей добротой.
– Ваш отказ очень меня обидит, – прервала Филиппа. – Вы знаете, как мы с Диком хотим вам помочь!
Кэра опустила взгляд, а Филиппа продолжала болтать о том, как бы ей хотелось заполучить Кэру к себе в гости, чтобы та поправила у нее свое здоровье… И так далее в том же духе.
Кэре все больше становилось не по себе. Мысль о завтрашней встрече с Ричардом приводила ее в уныние. Выйдет ли из этого что-нибудь хорошее? Филиппа Спайрз сделала для нее столько добра – разве она могла отплатить ей черной неблагодарностью? Как могла она ответить на сумасбродную страсть Ричарда, хотя и сама была беззаветно в него влюблена?
Домой она возвращалась в отвратительном расположении духа и чувствовала себя совершенно разбитой. Прощаясь с Ричардом, она не осмелилась поднять на него глаза. Филиппа настояла, чтобы ее проводил домой морской офицер. В такси Кэра изо всех сил старалась казаться веселой, но, войдя в лифт, почувствовала, что едва держится на ногах. Сказалась каторжная работа последних дней – почти круглосуточные репетиции с Кри-Кри. Голова раскалывалась. Больное колено горело огнем. Намеченное на завтра прослушивание не вызывало у нее никакого энтузиазма, хотя еще недавно она мечтала о нем, как о чуде.
Шатаясь от изнеможения, Кэра вошла в квартиру.
Обычно Бриджит оставляла в прихожей свет. Но сейчас свет горел и в гостиной. Неожиданно Кэра услышала музыку. Смертельно побледнев и нахмурившись, она замерла на месте. Ее нервы были взвинчены до предела. Манера игры на фортепиано была ей прекрасно знакома. Так мог играть только Клод… Значит, это он дожидался ее в гостиной. Как он осмелился прийти?!
Не снимая шубки из горностая, Кэра вошла в гостиную. В ту же секунду она увидела за роялем знакомую фигуру бывшего партнера и жениха. Усталость как рукой сняло. Кэру охватила холодная ярость. Единственным ее желанием было поскорее выставить Клода за дверь.
Она остановилась на пороге.
– Что ты здесь делаешь, Клод? – поинтересовалась она.
Он доиграл заключительные аккорды и, повернувшись к ней на вертящемся стуле, улыбнулся.
Он был очень красив… О да, с этим не поспоришь!… Перед ней был прежний Клод. Черные глаза сияли. Волосы гладко причесаны. Белый галстук, алая гвоздика в петлице… Знакомая улыбка идола, привыкшего к обожанию. Поклонницы часами дожидались его у служебного входа в надежде на автограф.
– Ну, наконец-то! – воскликнул он, простирая к ней руки.
Она по-прежнему не двигалась с места.
– Зачем ты пришел?
Клод взглянул на нее с упреком.
– Почему ты так со мной разговариваешь? – спросил он.
– Зачем ты пришел? – повторила Кэра.
– Дорогая, ты ли это? Разве так встречают гостей?
– Ты не гость. Тебе вообще нечего делать в моей квартире!
Клод сунул руки в карманы и носком лакированной туфли задумчиво начертил на полу невидимую дугу.
– Дорогая, неужели ты такая злюка?
– Ты все-таки необыкновенный человек, Клод, – нетерпеливо проговорила Кэра. – На редкость толстокожий. Ты называешь меня злюкой, но какой эпитет подобрать для тебя после того, как ты со мной поступил?
– Я же извинился по телефону! – удивился Клод.
– Хлоя дала тебе от ворот поворот?
Он слегка покраснел.
– Ну вот ты опять злишься.
– А может быть, – продолжала она, – твой интерес к моей персоне вызван тем, что у меня назначена встреча с Адрианом Кранном?… Ты думал, после аварии со мной все кончено. Но ты ошибся, Клод. Я снова буду выступать на сцене. У нас с Кри-Кри будет своя программа, и я буду сама играть на фортепиано.
Он пристально посмотрел на нее, а потом присвистнул.
– Блестящая идея! – воскликнул он. – Я всегда знал, что ты умница. Ты талантлива во всех отношениях, моя малышка!
Прежнее ласковое прозвище покоробило Кэру. Одно присутствие этого человека оскорбляло ее. Теперь она видела его таким, какой он есть на самом деле. Под обаятельной внешностью скрывался неискренний и алчный человек. Обыкновенный делец от шоу-бизнеса… Она смотрела на него, а видела перед собой совсем другого мужчину – в синей военной форме танкиста…
– Лучше бы ты вообще не приходил, – сказала Кэра.
– Дорогая, не можешь же ты выставить меня за дверь! – улыбнулся Клод. – Это похоже на дешевую мелодраму. Встряхнись, стань сама собой!… Разве не ты говорила раньше, что воспитанные люди, даже если разлюбили друг друга, должны остаться друзьями?… А как насчет общих воспоминаний? Неужели ты лишена чувства элементарной благодарности?
– Мне не за что тебя благодарить, Клод.
– А ты подумай! Разве в одиночку ты добилась бы такого успеха?
– Конечно, нет. С этим я согласна. Однако скорее ты меня должен благодарить, а не я тебя.
– Почему женщины такие бессовестные создания? – пробормотал Клод, передернув плечами.
– О совести тебе лучше помолчать, – заметила Кэра. – Где была твоя совесть, когда ты отбросил меня, словно использованную вещь? Я умирала одна во французском госпитале, а ты даже не вспомнил обо мне. Ты был занят Хлоей и своей карьерой. Все светлое, что было между нами в прошлом, ты уничтожил своим бессердечным поведением. Вот почему мы не останемся друзьями, Клод. Вот почему я больше не желаю тебя видеть!
Клод прищурился. Слова Кэры ему очень не понравились. Но он знал, что все, что она говорит, чистая правда… Тем не менее его собственные дела обстояли не лучшим образом. Партнерство с Хлоей оказалось неудачным. Кэра попала в самую точку. Хлоя обладала несносным характером. Сегодня вечером после концерта они жестоко поругались. Дебют его новой песни окончился полным провалом. Это была первая песня, которую он написал без помощи и без критических замечаний Кэры. Теперь он начал понимать, что сглупил, решив, что сможет обойтись без нее. Хлоя не обладала музыкальным чутьем и чувством мелодии, которые были свойственны Кэре…
Клод явился сюда не за тем, чтобы восстановить их прежний дуэт. Это было невозможно. Во-первых, потому, что Кэра больше не могла танцевать, а во-вторых, потому, что она ни за что не поверит любовным заверениям… Но ему были нужны ее советы и помощь. К тому же он прослышал о ее контактах с Кранном. А поддерживать дружбу с тем, кто близок к Кранну, было делом в высшей степени выгодным.
Клод был смущен. Кэра твердо вознамерилась выставить его за дверь. Ему хотелось дать волю ярости. Кэра была очень ранима, и обидеть ее ничего не стоило. Но он решил воспользоваться другой тактикой.
– Ладно, Кэра, – сказал Клод, – я готов признать, что вел себя, как подлец, и хочу загладить свою вину… Теперь, когда я извинился перед тобой, давай протянем друг другу руки! – предложил он.
