Это прекрасная возможность увидеть руины древней культуры майя, пока их не доконали грабители и господа профессора со своими лопатами, мачете и бульдозерами.
Воображение Элисон разыгралось не на шутку. Это же прогулка в прошлое, перемещение во времени. Настоящее приключение. Она кивнула, быстро и горячо соглашаясь, полностью увлеченная этим предложением.
— О, я была бы счастлива поехать с вами!
Вуди похлопала ее по плечу.
— Я скажу Ив.
Пока Вуди отсутствовала, робкий полковник Шарп разговорился с Элисон, впервые со дня их знакомства.
— Я консульти-ировался с профе-ессором Ра-айде-ером, — растягивал он до неимоверности слова, — по поводу нашей поездки. Если ве-ерить ему-у, там на ру-уинах в Гватемале не замечено профессиональных гра-абителей. Он обра-ащался к пра-ави-тельству Гватемалы с про-осьбой ра-азрешить ему про-овести исследование этого участка, но его просьбу отклонили, сославшись на то, что он америка-анец.
Вуди, вернувшись, услышала конец этой пространной речи.
— Зекери приглашает нас потанцевать в здешнем дискоклубе, — сказала она. — Пойдешь с нами?
Элисон взглянула на детектива и Ив, мило беседующих, сидя на диване.
— Нет, я еще должна упаковать вещи для завтрашней поездки и лечь спать, иначе я не высплюсь, — сказала она первое, что ей пришло в голову и поспешила выйти. «Трусиха» — упрекнул ее внутренний голос.
— Замолчи! — проговорила она вслух и, сняв рюкзак с гвоздя, начала паковать его.
Два раза проверив и перепроверив, все ли она взяла с собой и что еще может понадобиться в экстренном случае, Элисон нервничала из-за непредвиденного изменения в программе и предстоящей поездки — такой внезапной! — в другую страну.
Вуди и полковник рано закончили завтрак, и в половине десятого, когда она пришла на назначенное место встречи — у причала, — Элисон заметила, что оба сильно страдают от выпитой за завтраком несвежей питьевой воды.
Но самое ужасное в этой ситуации было то, что еще одним пассажиром в лодке был Зекери Кросс, который, в свою очередь, удивился ее появлению на причале. Вуди ничего не говорила о нем. Сердясь на нее, внешне такую маленькую и хилую, Элисон бросила свои вещи в лодку и отправилась с Вуди назад в номер.
— Я не оставлю тебя одну, — заявила она по дороге, — У тебя есть какие-нибудь лекарства?
— Если ты намереваешься остаться здесь и суетиться вокруг меня, то я против. — Вуди была тверда и непреклонна, с трудом поднимаясь по ступеням лестницы. — Ты только помешаешь мне, нарушишь мой покой.
— Но если вы с полковником не поедете, остается только он…
— Ну и …?
— Ты прекрасно знаешь, что я не хочу оставаться с ним наедине. И ты утаила от меня, что он тоже едет! — произнесла Элисон с вызовом.
Вуди спокойно похлопала ее по руке и объяснила:
— Полковник Шарп сказал им, что мы идем на руины и пригласил их заодно составить нам компанию, — они уже добрались до комнаты, и Вуди, расслабившись, прилегла на подушку, а Элисон помогла ей закинуть больные ноги на постель, и поудобней устроиться.
— Им? Шарп сказал им? Значит, и Ив тоже едет?
— Нет, Ив едет с остальными купаться — на риф. Том назначил ее ответственной за группу, пока он сам будет в Белиз-Сити.
— Да-а? — итак, ей предстояло провести целый день с Зекери. Ни за что на свете!
— Это было, конечно, эгоистично с нашей стороны, но он такой сильный, способный на все руки, бывалый человек, незаменимый в такой поездке — в этой трудной стране… продолжала Вуди. — Нет ни одной разумной причины для того, чтобы ты отказалась от поездки. Ты этим же вечером вернешься домой. И потом, я не хочу совать нос в чужие дела, но — чем легче случится для тебя все, что должно случиться, — ты понимаешь, — тем быстрее ты придешь в себя и оставишь все прошлое за бортом…
— О чем ты? Ты сама ничего не понимаешь!
Вуди остановила ее.
— Нет, я-то как раз все отлично понимаю, — сказала она, четко выговаривая слова, глядя непрерывно в глаза Элисон.
— Ты-ы?! — недоверчиво спросила та.
— Да, моя дорогая. Кто-то ведь должен играть роль статиста и внимательного наблюдателя за всем происходящим. — Она говорила с легким чувством грусти. — А теперь иди к нему. Ты знаешь, о чем я говорю.
Тронутая этим доверительным разговором, Элисон сидела в оцепенении.
— Скажи мне, — она почти умоляла Вуди, — скажи мне, как сделать все правильно. Скажи, как мне снова вернуться к нормальной человеческой жизни?
Вуди была больна, и Элисон пыталась сдержать в себе вопросы, которые рождало отчаянье. Вуди, впрочем, могла и не отвечать, она сама была живым доказательством того, что Элисон должна преодолеть все свои трудности, должна справиться. Но как? Как?
Элисон совсем смешалась, когда увидела, что в дверях их номера стоит Зекери.
— Ты готова, Чикаго, или тебе надо еще что-то собрать в дорогу?
Он не обращал никакого внимания на ее свирепый взгляд.
— Если ты боишься, что я раздумаю ехать, забудь об этом. Я еду. И отправляюсь ровно через пять минут. С тобой или без тебя… Поправляйся скорее, Вуди! — и он исчез, его тяжелые шаги глухо звучали в пустом здании.
Рассерженная его бесцеремонным поведением, разрываемая противоречивыми чувствами, не находя основательных причин, почему бы ей не отправиться в поездку вместе с ним, и в то же время страшась этого шага, Элисон почувствовала вдруг, что внутренне смирилась с тем, что ее подруга-калека останется на весь день одна, отдохнет, наконец, от вечно болтающей занятой собой соседки по номеру. И она поцеловала Вуди на прощанье.
— Через пять минут — с тобой или без тебя! — передразнила она Зекери, позабавив этим свою подругу, которая одобрительно улыбнулась ей.
Он опять назвал ее «Чикаго»!
Вуди закрыла глаза. Элисон терпеливо — на цыпочках — ходила из угла в угол, выжидая десять минут. Но мысли ее беспорядочно метались в голове, не позволяя сосредоточиться.
Вуди открыла глаза.
— Ты все еще здесь?
Загипнотизированная взглядом Вуди, выражающим полное неодобрение, она собралась с места, схватив первое, что попало под руку, — свой спальный мешок. И выбежав из комнаты, нарочито медленно начала спускаться вниз — к лодке, моля Бога, чтобы Зекери уже отчалил.
Зекери уложил тяжелый рюкзак Элисон на дно лодки, все еще злясь на ревнивые выходки Ив. Сегодня утром он разыскал ее и заявил, что не поедет на риф. Два дня быть запертым на малюсеньком клочке земли в океане — это слишком для него. Он, конечно, отличный пловец и ныряльщик, но не выносит снаряжения для подводного плавания, — оно создает иллюзию ограниченного пространства, и два часа в нем — это все, на что он способен.
