– Нет-нет, в этом нет необходимости, – испугалась я.
– Красный атласный лиф на косточках, – я уставилась на ее плоскую грудь, – с соблазнительно глубоким вырезом. – Представить что-то менее соблазнительное, чем Ситронелла в этом лифе, было выше моих сил. – У корсета множество сексуальных деталей, например эти хлястики. – Она подергала два хлястика на груди. – И бретельки из перьев марабу. Когда я рассказала подруге о нашей проблеме, она посоветовала мне купить новое белье, – поделилась Ситронелла. – Я заказала это чудо по каталогу Энн Саммерс, и... – она захихикала, – фокус удался. Не прошло и трех лет, как у нас появилась малышка Сьенна, поэтому я настоятельно рекомендую слушателям последовать моему примеру.
– Чудесная история, – промямлила я, про себя жалея Ситронеллу: ей пришлось нацепить сексуальное белье, чтобы заставить мужа выполнять супружеские обязанности. – Тем не менее, – продолжала я вкрадчиво, – хотелось бы поговорить о моральном аспекте лечения бесплодия, а не о вашем сексуальном опыте. – Я мечтала поскорее покончить с интервью и убраться к чертям. Наконец, мне удалось вытянуть из нее пару членораздельных фраз.
– Я не одобряю женщин, которые обращаются в клиники искусственного оплодотворения, – отрезала она. – Существует слишком много этических проблем. Но вряд ли это заботит бедных-бедных женщин, которые уже отчаялись забеременеть.
– Думаю, женщинам не стоит забивать голову этическими вопросами, – заявил профессор Годфри Барнс. – Меня это не волнует! – откровенно признался он. – Мне наплевать на мораль!
Сидя в крошечной приемной его клиники недалеко от Камден-сквер, я восхищалась этим человеком, свободным от предрассудков. «Получится прекрасное интервью», – думала я, наблюдая, как крутится кассета. Барнс прямо выкладывал свое мнение – никакой лицемерной уклончивости. Некоторые мямлят, тянут канитель: «С одной стороны то... с другой стороны это. Все зависит от обстоятельств... бла-бла-бла». Уснуть можно. Барнс рубил с плеча. И к тому же был безумно привлекателен.
– Мой девиз: да будет жизнь! – провозгласил он с громовым хохотом. – Моя работа – помогать детям появиться на свет. Фантастика. Я была в восторге. На самом деле, я чувствовала себя потрясающе, в первый раз за многие месяцы, а ведь мы даже не флиртовали. Было бы непрофессионально заигрывать с героем программы. И потом, я еще не готова с кем-то заигрывать. Не оправилась пока от истории с Домиником. Нет, я определенно не буду с ним кокетничать. Ни в коем случае. Тем не менее, я похвалила себя за то, что надушилась, сделала макияж и надела свой самый красивый костюм от «Фаз эйт» с маленьким боковым разрезом на юбке. Встряхнув волосами, я поближе подвинула микрофон.
– Значит, вы помогли забеременеть многим женщинам? – задала я провокационный вопрос. Шутка пришлась ему по вкусу – его красивое лицо расплылось в широкой улыбке.
– О да! – ответил он, проводя рукой по густым рыжим волосам. – Я помог зачать сотням, сотням женщин. Посмотрите сами! – Он указал на доску для объявлений, которая была сплошь увешана фотографиями младенцев. Груднички в фас и профиль, купающиеся и восседающие на высоких стульчиках, в колясках и на коленях у родителей, в голубых комбинезончиках и крошечных розовых платьицах. Двойняшки и тройняшки. Мальчики и девочки. Сияющий Барнс смотрел на них с почти отцовской гордостью.
– Вы сравниваете себя с Богом? – осведомилась я с улыбкой. – О вас часто так говорят.
Он снова расхохотался, и я тоже не удержалась. Какой обаятельный, приятный мужчина! «Слава богу, догадалась подкрасить ресницы», – подумала я, заглядевшись в его веселые зеленые глаза.
– Бог – творец, – ответил он. – Я же просто творческий человек. И не забывайте, наши клиентки выкладывают кругленькую сумму. Лечение от бесплодия – дорогое удовольствие.
– Вам не приходило в голову, что женщины не должны платить за это? – спросила я. – Каждый из «ваших» младенцев – если можно так выразиться – стоит от пяти до десяти тысяч фунтов.
– Нет ничего плохого в том, чтобы заплатить за операцию по пересадке сердца, – парировал Варне. – Или замене бедренного сустава. Я считаю, что неспособность зачать всего лишь расстройство, поддающееся лечению. – Он взял чистую пробирку и стал катать ее между ладонями. – Какая разница, платят мне за лечение женского бесплодия или за установку кардиостимулятора? В последнем случае врач продлевает человеку жизнь. Я способствую ее зарождению.
– И последний вопрос: чему вы обязаны столь высокой долей успешных операций?
Он опять расхохотался, при этом в уголках глаз и рта обозначились мягкие морщинки. Внезапно выражение его лица изменилось. Он как будто засомневался и даже сконфузился:
– На этот вопрос у меня нет ответа. Думаю, мне просто везет.
Он опустил взгляд, а потом снова поднял и пристально посмотрел на меня. И мне захотелось смотреть ему в глаза бесконечно. Внутри все таяло. Я была готова всю жизнь сидеть вот так и любоваться искорками в его сияющих зеленых глазах. «Какой замечательный человек», – снова подумала я. Жаль, что интервью подошло к концу. Я могла бы говорить с ним часами.
– Это было потрясающе, – искренне поблагодарила я и остановила кассету. – Мне будет жаль вырезать лишнее.
– Уверен, вы справитесь, – ответил он. – Кажется, вы очень умная молодая женщина.
– До свидания, профессор Барнс! – сказала я, выходя в коридор. – Очень рада знакомству.
– Всего хорошего, Минти! – Он пожал мою руку, и в глазах его опять заиграли огоньки. – Так! Кто следующий? – хлопнул он в ладоши. – О, вот и вы, Дейдра! Заходите, приступим к делу!
– Чуть сквозь землю не провалилась, – рассказывала я Эмбер в следующую субботу. Мы устроили себе день красоты. Эмбер сдала первую главу, мой репортаж о лечении бесплодия имел большой успех, и мы решили вознаградить себя целым днем безделья и релаксации в центре красоты. Сейчас мы расслаблялись у прудика с карпами.
– Что же ты сделала? – заинтересовалась Эмбер, запахивая белый махровый халат. После сеанса ароматерапии она благоухала маслом герани и пачулями.
– Просто улыбнулась и сказала: «Привет, Дейдра!» Что еще мне было делать?
– Она смутилась? – Эмбер пыталась перекричать журчание фонтана.
– Сложно сказать. Наверное, – задумалась я. – Но не потому, что столкнулась со мной в клинике, а потому, что не видела меня... – к горлу подступила тошнота, – со дня свадьбы.
– Понятно. – Эмбер взяла меня за руку и тихонько ее сжала. – Бедняжка Минт.
– Так что, думаю, Дейдре просто стало неловко оттого, что она встретилась со мной. Уверена, так оно и было, – продолжила я, – потому что она все время улыбалась. Люди всегда так делают, когда сконфужены: улыбаются, чтобы не показать виду.
