- Она вдалеке спокойно отходит беременность. Ты здесь разберешься с Герасимовым. Долго воевать у него все равно не хватит ресурсов.
Так и хотелось сказать Диме: «Отлично!» Я бы и сам не придумал ничего лучше. Продержаться без мышки несколько недель или месяцев будет адски сложно. Я уже подсел на ее ласку и любовь как наркоман. Но спокойствие моей девочки стоило намного дороже, чем регулярный секс и объятия перед сном.
У нас обоих все получилось бы... если бы не одно «но».
- Я не уверен, что смогу ее уговорить.
Недавнее признание в любви вспомнилось так четко, что чуть зубы в крошку не растер.
- Поставь перед фактом. Это в ее интересах. Поймет.
- Она не сможет тихо отсидеться вдалеке. Не волноваться – тоже не сможет.
Как же легко было решать вопросы безопасности матери и Дамира. И как трудно – Аглаи. Не мог я объяснить Диме, что это за женщина. Хотел бы – не смог передать, насколько она доверилась мне. Приросла так, что порой сам не знал, где я, а где она.
- Финансово ты сможешь ее обеспечить без прямых переводов. Наследство, лотерея... еще с десяток способов. Она сама не будет знать о твоем участии... – Дима будто не слышал меня. Гнул свою линию как танк, словно не было у нас никаких альтернатив.
- Если бы все было так просто.
Я устало потер глаза и принялся собирать документы.
Поняв мой намек, Дима тоже задерживаться не стал. Папку он забрал с собой. А уже возле двери на секунду остановился и кинул:
- Не буду учить тебя жизни, но всегда есть способы убедить кого угодно поверить во что угодно.
* * *
Что именно имеет ввиду, Штерн, конечно же, не сказал. Дверь закрылась, и в навалившихся делах я почти сразу же выбросил из головы эту последнюю фразу.
Решить, как обеспечить безопасность Аглаи, можно было и позже. Во всяком случае, я искренне в это верил. «Способ должен быть», - уверял самого себя с утра до обеда. Повторял как мантру с обеда до вечера.
А уже в машине по дороге домой Дима снова дал о себе знать.
Угол дома был виден за поворотом, когда я произнес: «Слушаю». Шлагбаум охраны стал медленно подниматься, когда заговорил Штерн.
А дальше никто никуда не поехал.
- На твоей кипрской вилле полиция час назад обнаружила труп Карины. Я сейчас занимаюсь тем, чтобы никакая информация не просочилась в прессу. Но, думаю, меры по остальным нужно принимать как можно скорее.
Он даже как-то умудрился произнести это спокойно. Будто ничего особенного не произошло, а впереди обычная волокита.
Всего лишь чьи-то жизни и чья-то далекая смерть.
- Можешь попросить секретаршу заказать мне билет на Лимасол? - Дав знак водителю остановиться, я вышел на улицу. Прямо под осенний ливень. - Я так и не записал ее номер.
Дождь бросил холодные капли в лицо. Остужало. Почти как нужно.
- Уже заказала. На ближайший рейс.
- Дополнительная охрана для матери и Дамира на месте? – На душе все кипело, но голова работала четко и спокойно.
- Еще в обед. – В отличие от утра Дима не напирал. Он будто уже знал, каким будет главный приказ, и лишь осторожно выжидал.
- Отлично. Тогда осталось лишь одно...
Пиджак мгновенно превратился в мокрую тряпку. Облепил тело, заставив вздрогнуть от холода. Но вместо того, чтобы вернуться в теплый салон, я расстегнул верхние пуговицы рубашки и задрал голову вверх.
- С головы Аглаи не должен упасть ни один волос. – Тишина в трубке так и звенела от напряжения, но я не стал дожидаться ответа. – Только мне будет нужна твоя помощь.
Глава 24. Соленый вкус любви
Аглая.
Когда Марат не приехал на обед, я не обиделась. Наши общие обеды давно стали такой редкостью, что и надеяться было глупо.
Когда он не приехал к ужину, тоже не волновалась. Отправила пару сообщений. Не получила ответа. И продолжила ждать.
Но когда Марат не вернулся и ночью, мне стало не по себе. В голове, словно муравьи, зароились вопросы. Телефон в руках раскалился. И от ожидания звонка меня начало подташнивать.
Не представляю, как бы повела себя, если бы находилась дома одна. Возможно, как несколько недель назад, начала бы обзванивать больницы. Возможно, перебудила бы всех водителей и охранников, которые могли видеть Марата.
Но сойти с ума не дал Бадоев. Будто доктор, чье лечение не обсуждается, он накачал меня валерьянкой. Поклявшись, что все в порядке и Марат просто сильно занят, отправил спать и изъял телефон.
Это был первый раз, когда я не поверила своему охраннику. Совсем! «Он врет!» - так и кричал внутренний голос. Сильнее всего на свете хотелось треснуть чем-нибудь вруна и потребовать сказать правду.
Может, если бы не валерьянка, я бы и покусилась на эту скалу. Но ожидание вымотало нервы. Таблетки помешали придумать нормальный план. И вскоре этот букет погрузил меня в беспокойный и тревожный сон.
Отдых для тела, но не для головы.
А утром начался настоящий кошмар.
* * *
Говорят, брошенные жены ничего заранее не подозревают. Варят свои щи, лечат детские сопли, ломают головы над новыми рецептами, а потом в какой-то момент узнают, что стали списанным материалом. Будто открылась дверь в параллельную реальность, и их затянуло в проем, не дав опомниться.
А там... Знакомый любимый мужчина и чужая женщина. Улыбки и цветы, но уже для другой. Все не так, как привыкла, как выстроила за много лет. И никто не пускает назад. Не открывается дверь в свою реальность. Закрыта на вечный ремонт.
И недавней «любимой» приходится учиться жить заново.
Еще молодой, но уже с разбитым корытом. Еще домашней, но уже никому не нужной. Пришелица без обратного билета.
Этим утром в моей жизни тоже открылась дверь. Резко, словно сквозняком распахнуло. Но даже не в параллельную реальность, а в другую вселенную.
Первым, с кем я столкнулась, выйдя из спальни, оказался новый молодой охранник. Будто не первый день живет под одной крышей, он бодро поздоровался, отчитался, что в моей квартире закончился ремонт, и можно переезжать.
Наверное, уже тогда, нужно было заподозрить неладное и приковать себя к батарее. Не мог Бадоев бросить меня просто так. Не мог Марат взять и отправить домой. После наших боев за чемодан, разговоров о безопасности и всего того, что было, внезапный переезд казался бредом.
Я даже в фантазии не могла представить, как уезжаю от него так.
Но представлять ничего не пришлось. Новая реальность ломилась в мою привычную жизнь с напором Ниагарского водопада. Как загостившемуся гостю мне помогли собрать вещи. Не обращая внимания на возмущение и крики, упаковали одежду в чемодан. А потом вручили ключи. Ту самую связку с золотой рыбкой, которую я сама отдала Марату.
Это была его личная связка. Не для ремонтников, не для охраны. Только для него. Чтобы он мог найти меня везде. Приехать в мой дом так же свободно, как я приезжала в его. Забрать меня, если вдруг на что-то обижусь. Заехать отдохнуть, если захочется побыть одному.
Не было между нами клятв верности и колец. Никто ничего не обещал. Были лишь ключи. Его у меня. Мои у него.
Мелочь. Пара железяк на одном кольце. Но отчего-то сжимать свою связку в руках оказалось больно.
* * *
Следующий сюрприз застал меня уже дома. Меньше всего я ожидала встретить по приезде кого-то из коллег. Не было у меня ни с кем близких отношений, не ходила ни к кому в гости и к себе не звала. Но у лестничной площадки поджидала Брошкина. Сосредоточенная, мрачная и совсем не похожая на себя обычную.
Точно так же как недавний охранник она не тратила время на разговоры и уговоры. Будто курьер, сунула мне уведомление о расторжении контракта. Сказала что-то про нарушение коммерческой тайны. Заставила расписаться, что я получила от нее бумажки. И тут же скрылась.
Я даже слова сказать не успела. Как стояла с чемоданом в одной руке, ключами в другой и документами под мышкой, так и осталась стоять. Но теперь уже с открытым ртом и ощущением окончательно поехавшей крыши.
