— Слэйн, какого хрена происходит? — Каван дёргается в кандалах. Пододвигаю стул ближе к нему, сидящему на полу. Уже сутки он не может свободно передвигаться. Мне не нравится его поведение. Друзья так не поступают. Они не играют против у тебя за спиной.
— Ты сам знаешь. Записки, сообщения. Серьёзно, мудак? — выплёвываю я.
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
Конечно. В его глазах я вижу желание бороться со мной, используя мои методы. Уже после первой встречи с Энрикой я заметил, что Каван пытается встретиться с ней и предупредить её. Принц, блять. Он спасает людей. Он пытался спасти и меня, но в итоге мой злодей спас его самого из дерьма. И вот так он мне отплатил? Я зол. Я, охренеть, как зол.
— Слэйн, ты должен остановиться. Всё. Энрика не собирается мстить. Фарелл…
— Мне насрать на Фарелла и его причастность ко всему этому. Она моя, — рычу, и наклоняя вперёд корпус, смотрю в глаза друга.
— Она не твоя, Слэйн. Ты стал ещё более одержимым. Тебе нужно опять пройти лечение. Я помогу, как и раньше. Оставь девочку в покое. Она хочет жить дальше. Она ни в чём не виновата. Разве ты не понимаешь? Её отца убили. Вся её семья мертва. Она хотела отомстить, но следовала каждому пункту из твоего же плана. Она, в принципе, и не предавала тебя. Ты изначально всё знал. Для тебя итог не стал сюрпризом, и ты ни черта не потерял. А она теряет. Возьми себе в противники кого-нибудь равного твоей весовой категории, а не эту девчонку. Подобное низко даже для тебя, — отчитывает он меня.
Боже.
Закатываю глаза и качаю головой.
— Ты не понимаешь, что в этом и суть? Взять человека, провести его по дороге и наблюдать за его смертью. Это мой план. Это всегда было моим планом. Никому нельзя верить, Каван. Ты знаешь об этом. Поэтому я приказываю тебе быть моим пленником. Пока Энрика не сдохнет, твоя жизнь будет поставлена на паузу. Я её ставлю на паузу. Я управляю твоей жизнью. Она моя. И жизнь Энрики тоже принадлежит мне. Ты, правда, думал, что я не узнаю обо всём? Ты предал меня, — говорю спокойно. Мне плевать. Мне насрать на его чувства. Каван обосрал мне дело. Он пытался, но ничего не получилось. Это даже сыграло мне на руку.
— Я спасаю тебя. Слэйн, ты не понимаешь, что делаешь. Ты зашёл слишком далеко. Дарелл в курсе. Я рассказал ему.
— Хм, и что? Этот мудак тоже у меня в кулаке. Он делает всё так, как я хочу. Он даже лапал мою жертву по моему приказу, показав, что Энрика принадлежит мне. Он безвольный слизняк, как и все вокруг.
— Остановись, Слэйн. Хватит. Энрика узнает, что ты всё подстроил. Достаточно ей взломать дверь в твою тайную комнату…
— Она этого никогда не узнает. Я всё подготовил. А ты мне мешаешь, Каван, — обвиняя, смотрю на него.
— Я помогаю, как и всегда. Я всегда рядом, чтобы вовремя тебя остановить. Такой был договор.
— Значит, я его расторгаю. Ты мне больше не нужен, — усмехаюсь, глядя на него, и поднимаюсь со стула.
— Уберите его, пока я не прикажу иное. Он не должен жить, пока я не разрешу. Вам ясно? — спрашивая, перевожу взгляд на охрану, и они кивают.
— Слэйн, одумайся. Это не просто твоя обычная одержимость. Ты зашёл дальше. Ты влюбляешься, оттягивая её смерть. Оттягиваешь демонстрацию жертв для неё, которых ты уже подготовил. Ты выполняешь её прихоти и продолжаешь готовить для неё. Ты начинаешь чувствовать к ней больше, чем предполагал.
Сначала мне кажется, что я ослышался, но потом вижу измученное лицо друга и меня распирает от хохота. Я смеюсь, облокачиваясь на одного из своих парней.
— Вы это слышали? Нет, вы слышали это дерьмо? — спрашивая, улыбаюсь я.
— Да, сэр.
— Ты рехнулся, Каван? Какая на хрен влюблённость? Я защищаю свою семью. Эта девчонка может разрушить всё, что строил мой дед. У неё есть улики против моего мудака отца, и теперь она знает куда больше, чем я хотел бы. Она связана с нами. И я оборву эту связь. Я не тяну время, как ты думаешь, а готовлю всё для контрольного выстрела. Я должен сломать её прежде, чем покажу новое шоу. Она не сможет не оценить его. Вот ты придурок. Правда, Каван, ты слишком мягок для убийцы. Ты не понимаешь ни одного моего хитрого шага против неё. Всё это игра. Моя игра, и мне весело. Охренеть, Каван, вот ты загнул. Влюбляюсь, — произношу, разочарованно качая головой.
— Отрицай сколько угодно. Но когда будешь стоять на кладбище у могильной плиты, на которой будет написано её имя, тогда ты умрёшь сам. Энрика не просто девчонка. Она забралась в твоё сердце. Она там. Ты не можешь остановиться, потому что зависим от неё. Она питает тебя другими эмоциями, которых тебя лишил твой дед. И в итоге ты будешь страдать. Я хочу уберечь тебя…
— Блять, достаточно. — Тру переносицу. Как это, вообще, можно слушать?
— Недостаточно. Ты ошибаешься, считая, что выиграешь. Ты уже проиграл. Думаешь, что она будет любить твоего злодея? Нет. Ты именно этого добиваешься. Ты показал ей другого себя, того, кого когда-то убил твой дед. Того, кого раньше знал я, пока тебя не научили быть холодным и бессердечным. И Энрику ты используешь только для того, чтобы доказать себе, что остался прежним. Но это ложь. Ты уже меняешься. Посмотри. Ну же, оглянись. Что ты делаешь? Ты крутишься вокруг неё. Думаешь только о ней. Ты снова строишь планы. И я был прав, ты уже давно влюбился в неё. Мне не показалось, что это так. Каждым своим поступком ты доказываешь, насколько зависим от Энрики. И когда она узнает, какой ты на самом деле и что сделал, то не простит. Не важно, будет Энрика любить тебя или нет, она никогда тебя не простит, и ты сдохнешь. Дай мне помочь, Слэйн. Дай мне…
— Уберите его с моих глаз. Убери. — Толкаю охранника в плечо, сжимая кулаки. Я убью его на хрен, если он продолжит нести всю эту чушь. Я его убью. Просто убью, а он мне ещё нужен. Он пусть и мудак, но мой друг.
— Слэйн, ты узнаешь, что такое боль. Настоящая боль. И будет поздно. Остановись! — орёт Каван, пока его тащат по полу.
— У тебя есть шанс всё исправить. Сделай Энрику своим спасением, а не смертью. Слэйн, мать твою! Мудак, ты же будешь страдать! Ты!
Подлетаю к Кавану и с размаху бью его по лицу. Ещё раз и ещё, пока он не затыкается. Дёргаю рукой и кривлюсь от вида крови на его лице.
— Запри его и не выпускай, — шиплю я, вытирая руку о брюки.
— Да, сэр.
Я так взбешён. Все подставляют меня. Ничего. Ничего. Они не могут противостоять мне. У них просто нет сил на это.
Выхожу из дома и сажусь в машину. Вот и ещё один предатель. Следом за мной едут парни в машине, затем мы выходим. Они проверяют обстановку, но она оказывается паршивой.
— Найди, — шиплю я.
Я жду достаточно долго, но результатов нет. Хорошо, что убийство всегда можно отложить. Пришло время приготовить пироги. Слащавый Слэйн обожает печь, а меня это бесит. Каван не прав. Я точно следую своему плану. Каждый пункт прописан.
Вся моя жизнь — это череда дерьмовых обстоятельств. Нельзя быть хорошим, добрым и милым, иначе тебя сожрут. Меня уже сожрали. Предали. Ткнули мордой в дерьмо, и никто мне не помог. Никто из тех, кого я любил, не протянул руку помощи. Но меня поднял на ноги тот, про кого они все говорили плохо. Очень плохо. Мой дед. Он был единственным, кто внимательно слушал меня и всегда давал верные советы. Дед помог мне встать на ноги и поддерживал меня в любых делах. Никогда не осуждал. Поощрял мою агрессию, злость и безумие. Он развивал их, делая меня сильнее. И я стал сильным, непобедимым и прекрасным манипулятором. Я изучил достаточно, чтоб никто не смог заставить меня снова измениться. Мне некуда меняться, в этом причина. Некуда. Я такой, какой есть. И большинству это не нравится.
Дверь квартиры открывается, и я поднимаю голову. Девушка визжит от страха и хочет сбежать, но за её спиной появляются мои парни.
— Так-так-так, посмотрите, кто вернулся. А я же жду. Я жду достаточно долго. Ты знаешь, что я ненавижу ждать, — холодно говорю.
— Я… была на работе. Я же… что ты хочешь? — пищит она. Её ведут к дивану и швыряют туда.
