кто бы мог подумать, - ухмыльнулся я. - А Леська-то как офигеет.
- Пофиг мне на её офигей, - довольно грубо отозвался Дан. - Пусть лучше сперва в своей жизни разберётся. А то пудрит мозги и себе, и… - не договорил, оборвав себя на полуслове, чем изрядно заинтриговал. - Ладно, я пойду, - добавил следом. - И всё же, Акимов, держи руки при себе. Я серьёзно, - бросил напоследок, прежде чем свалил.
Я же пожелал этой парочке удачи. Что-то мне подсказывало, что она им пригодится. А вообще, надо признать, Дан порадовал своим поведением. Мелкий, конечно, ещё, но серьёзный и упорный в достижении своей цели. Неудивительно, что подруга повелась. Такого фиг свернёшь с намеченного пути. Захочешь уйти, не сможешь. Но и Ксенька бы, как и сказал парню, не стала бы рисковать всем просто так, из-за банального упрямства мальчишки. И правда, похоже, влюбилась. Впервые. По-настоящему.
Интересно судьба рисует...
Осталось мне свой рисунок угадать…
Нет, он точно надо мной издевается!
Что это вообще было?
И ведь ещё подмигнул мне, перед тем, как банально сорвался с места, бегом бросившись в школу, таща за собой историчку. А после ещё и в холле о чём-то миловались, перед тем, как разойтись. Совсем недолго, но так… миловались, в общем!
Как же меня это всё бесит!
Что за игры?
Так и захотелось, чтобы взбешённый Смертин ему пару по наглой роже съездил, как всем другим, кто просто пялился неоднозначно на Истомину!
Жаль, это всё мечты. А Акимов весь день ходил счастливый до безобразия. Более того, при виде меня ещё шире начинал улыбаться, чем раздражал ещё больше. А злость меня и раньше толкала на необдуманные поступки, теперь же и того хуже.
Первым делом, придя домой после школы, достала примерить из шкафа пиратский наряд. Я в нём выступала прошлой весной в постановочном мюзикле про капитана Крюка. Юбка, конечно, оказалась короче, чем было, но ненамного, так что терпимо. А вот рубашка - маловата. Но я просто взяла школьную взамен той. Да и мне не надо выглядеть, как в прошлый раз. Достаточно просто дерзости в облике. Хорошо корсет на завязках, я его просто чуть ослабила. Цвета, конечно, не синие, как принято в нашей школе, но чёрный (пышная юбка и корсет) всегда актуален, как и белый (блузка). На ноги обула ботфорты. Волосы снова завила в кудри. В последний раз заметила, что Акимову они нравятся.
Ну вот… Теперь можно и покорять!
Ох, какое же у него лицо!!!
Вот так вот, Артём Николаевич!
Не один вы можете издеваться над другими!
Я тоже умею!
А Артём, надо сказать, при виде меня буквально на ровном месте споткнулся, застыв в удивлении, когда я на следующий день прошла мимо него в окружении парней из класса.
Вот только чего не ожидала, так это встретить маму. Из дома-то я выходила в обычной одежде. Переоделась уже в школе, в туалете. Вот только и мама собиралась сегодня в больницу сходить на плановый осмотр, как она пояснила. Хотя что-то зачастила она с ними. В общем, не ждала я встречи с родительницей. Естественно, та, при виде меня, схватилась за сердце. На мгновение стало совестно, но ведь я же не делаю ничего плохого! Просто иду по коридору! Зачем так реагировать-то?!
- Д-добровольская, - заикаясь, обратилась она ко мне. - Это что за вид?!
- А что не так, Инесса Николаевна? - искренне удивилась я. - Праздник у меня, может. День свободы и независимости, - ляпнула, что первое в голову пришло. - В конце концов, многие ещё хуже моего одеваются. Лучше за ними последите, - перевела стрелки и направилась дальше с высоко поднятой головой, мило улыбнувшись мрачному Акимову.
Вот так-то!
А позже ещё и позволила поцеловать себя одному идиоту из параллельного класса на глазах у заметно взбешённого мужчины.
О да!
Так вам и надо, Артём Николаевич!
Сами сказали, чтобы обратила внимание на других!
Вот!
Получите, распишитесь!
Всё, как говорили!
Эй, а куда это вы меня, простите, тащите, Артём Николаевич?!
Ах, к себе в кабинет, чтоб никто не увидел и не подслушал!
Ну, ладно, так и быть, согласная я побеседовать с вами наедине!
И вот, наверное, хорошо, что всё это было озвучено мной лишь мысленно, а то б мужика точно ещё удар хватил. Вон как тяжело дышит и пальцы не выпрямляются полностью, скрючиваясь обратно в кулак.
Ну, а что я?
Я ничего!
Хорошая и послушная!
Прелесть что за сладкая медовая девочка!
- Чёрт! - зашипел Акимов, ударив кулаком по двери, когда понял, что я нисколечко не раскаиваюсь из-за своего наглого и дерзкого поведения.
Да было бы из-за чего!
- Вам плохо, Артём Николаевич? - поинтересовалась деланно вежливо, старательно сохраняя на лице маску невозмутимости. - Может, водички? - предложила наигранно взволнованно.
Еще и приблизилась к нему почти вплотную, положив ладошку на грудь, поверх белой футболки. И в глаза ему так преданно-преданно посмотрела. И ресничками невинно-невинно хлоп-хлоп. Не проникся. Или наоборот. Слишком проникся. Не поняла толком, если честно. Но взгляд вдруг напугал. Стал каким-то волчьим, диким, злым. Губы поджал, и зубами скрипнул.
Упс…
Кажется, переборщила…
И что-то как-то весь Азарт происходящего истаял, предательски сбежав за спину Здравомыслия, которое уже растягивало плакат с надписью: "Ты попала, девочка Галя!".
- А-артём, - чуть заикаясь, позвала мужчину.
Но тот даже не шелохнулся. Только стоял у входа, сжимая и разжимая кулаки, пристально следя за мной тёмным взором с яркой золотистой радужкой по краю.
Здравомыслие сменило плакат на новый: "Беги, Галя, беги!"!
И так мне захотелось последовать его совету, да только бежать-то некуда!
А значит, что?!
Правильно, в ход вступает всеми любимый Пофигизм с его неизменным: "Пофиг, пляшем, девки, пляшем!".
Наверное, поэтому я развернулась и отошла от Акимова к его столу, нагло усевшись на него. И ножками ещё принялась болтать.
- Добровольская, ты… - начал было хозяин кабинета и, болезненно скривившись, замолчал, прикрыв глаза.
- Я, Артём Николаевич, я, - усмехнулась холодно.
Такая злость неожиданно разобрала!
Знает же, что влюблена в него, и намеренно надо мной издевается. Эта его выходка с историчкой прям наизнанку вывернула. Больно, обидно, неприятно, унизительно. А ему хоть бы что!
Тело ему моё подавай!
Как же…
- Вы мне, кажется, хотели что-то сообщить, - напомнила по-прежнему молчавшему мужчине. - Передумали? Впрочем, если это никак не
