рабочий день… — отпив чаю, протяжно ответила.
— Да, сложно. Я порой смотрю на тебя и думаю, что мать из меня будет ужасная. Я так не смогу пожертвовать собой ради крохи. Слишком сильно нацелилась на карьеру… — и всхлипнула.
— Юль, так только кажется, ты чего? Все мы так думаем. Страх — это нормально. Но когда почувствуешь первое шевеление, вот тогда картина мира начнет меняться. Не резко, не по щелчку пальцев. Сначала будет интересно, необычно, волнительно. Когда будешь колобочком, снова появятся страхи, что не все успела подготовить. А когда возьмешь на руки, поцелуешь этот кулечек, к груди приложишь, все окончательно поменяется. Сейчас слова звучат дико, но это правда, — я вязала ее за руку, стараясь таким простым жестом дать понять, что все будет хорошо, и просто поделилась с ней своим теплом.
— Так хочется в это верить, Варь. Если что, ты говори, я с Денисом с радостью посижу. У меня в плане графика проще. Если нет встреч с клиентами, то можно и не особо торчать в офисе. Начальницу интересует общий показатель, а не наличие на рабочем месте.
— Буду иметь в виду, родная. Ты лучше с нами так время проводи. Диня по тебе сильно скучал, так что сейчас не упустит случай повисеть у тебя на шее. Крестная ты в конце концов или нет? — рассмеялась.
— Да, жаль крестного у него нет, как ты тогда договорилась, я не знаю…
— Это все Филипп. Он предлагал свою кандидатуру, но я отказалась. Знала, что мы уедем однажды, и не хотела его так к ребенку привязывать. А они с Моник сюда не хотят, и это понятно. Там их дом. Ну и он с кем-то договорился.
— Хорошие друзья у бабули Жанны. Мне кажется у нас такого не бывает, — тяжелый вздох разнеся по гостиной.
— Бывают. Просто так же редко, как и там. Я до сих пор с ужасом вспоминаю свой разговор с Дюраном. Он с таким омерзением смотрел на меня, когда узнал о моей беременности… До сих пор мурашки по коже. Везде козлов хватает, поверь… — настала моя очередь грустить.
— Пошли они все! И вообще, дочку хочу. И потом как поженим наших крох, всем на зло! — отсалютовала мне чашкой с чаем в воздухе и допила оставшийся чай.
— Ахахаха, — громко засмеялась и она подхватила мой настрой, — это с чего тебя так резко с темы на темы перекинуло?
— Не знаю. Ты против?
— Нисколько. Только «за»!
Игорь
Когда же вся эта суета закончится? Я четыре года не был в отпуске. Да что там про отпуск говорить, у меня и выходных толком нет. После смерти отца, дедушка сошел с ума. В переносном смысле этого слова, конечно. Я встал у руля компании, но больше года назад появилось новое условие. Я должен жениться и завести наследника. Как будто это так просто! Вот как в магазин сходить. Особенно когда в твоем сердце уже много лет живет любовь. Его слова на мой отказ до сих пор стоят в голове.
— Пойми меня правильно, внучок, я добра тебе желаю. Все это, — он обвел руками пространство вокруг нас, — не имеет никакого смысла, если некому будет продолжить. Для кого ты впахиваешь, как вол? И кто знает, когда твоя жизнь оборвется? — скупая слеза скатилась по его щеке. Этот вопрос был для него куда болезненнее первого. — Ты не познал всех радостей жизни. К чему твои эти гулянки приведут? Семья — это самое важное и ценное, что есть в нашей жизни. Я хочу, чтобы рядом с тобой была та самая женщина, которая будет любить тебя, защищать, заботится. Родит тебе детей. Ты заслуживаешь счастья, Игорь, цельной картины мира, а без этого ее не получится.
— Дедуль, я не хочу жениться просто потому что ты этого хочешь. Если это и случится, то с той, кого действительно буду любить и уважать, — смотря в его печальные глаза, понимаю, что делаю больно седовласому мужчине. — Но это все невозможно. Кто меня полюбит искренне? Все видят успешного мужчину с большим счетом в банке. Если тебя так заботят мои дети. Могу нанять суррогатную мать. Но о большем и речи быть не может, — хотя и этот вариант был невозможен. Как можно полюбить чужого ребенка? Я не настолько святой…
— Хорошо. Я тебя услышал. Только ни один ребенок, рожденный от суррогатной матери, не будет тобой так любим, как если бы его выносила твоя любимая, — в точку сказал. — Ты бы прошел всю беременность вместе с ней… Но похожий ответ я и ожидал услышать. Даже обидно, — с силой сжав кулаки, он взял себя в руки и продолжил. — Поэтому я пришел сюда с двумя вариантами решения, и от одного ты отказался. Раз по пути «пряника» мы не пошли, пойдем по пути «кнута», — глаза снова стали холодными и злыми.
Когда он так смотрит на конкурентов, тем обычно приходится туго. Кто поумнее, сдаются сразу, тем везет, а вот кто сопротивляется… Он всегда находит способ сломать.
— Дедушка, давай без этого? — попытался остановить его, пока мы крупно не поругались и не вышли на тропу семейной войны.
— И не подумаю. Если через два года я не увижу в твоем паспорте штампа и кольца на пальце, вся моя доля в бизнесе перейдет, — а вот тут он замялся, но взгляд не отвел. На примете кто-то есть, но кто этот человек, он так и не говорит, а после паузы продолжил, — и ты оставишь эту должность. Ее займет тот, кому есть ради кого все это сохранять и преумножать, — жестко отчеканил он, ударив по столу.
— Это абсурд. Ты сам себя слышишь? — я резко подскочил со стула, готовый кинуть что-то в стену от внезапно вспыхнувшей злости. — Да я хоть завтра пойду поставлю штамп в паспорте и, показав его тебе, спокойно разведусь. Ты это понимаешь?
— Да, ты можешь так сделать, только это бессмысленно. В завещании четко прописано, что условие будет выполнено только тогда, когда у вас будет минимум двое детей. Тогда можешь разводиться. Доля в бизнесе будет равноценно поделена между моими правнуками и внуком. И твоя жена должна быть одобрена мной! Я не подпущу
