А то, что он мой отец, лишь формальность, зафиксированная на клочке бумаги.
Абрам повернулся ко мне на крутящемся стуле.
– Ты жаждешь моих объяснений, – констатировал он, опустив руку на барную стойку.
– Вовсе нет. Я просто начинаю относиться немного иначе к людям, которые стелятся перед Грушевским пушистым ковриком. Не могу удержать себя от подтруниваний.
Возможно, что это было слишком грубо с моей стороны. Но я ничего не могла поделать, ведь та новогодняя ночь должна была стать лучшей за последние несколько лет. Я очень ждала нашей встречи, а получила шиш с маслом и «прекрасную» фотографию на память.
– Астрид, моя сестра, отдыхала в «Лорде» с подругами. Она редко приезжает в город. Но у нее здесь очень много друзей и все хотят с ней увидеться. Я приехал в ресторан с той же целью, чтобы потом поехать за тобой. Но тут появился твой отец и начал обходными путями интересоваться тобой. Твоей работой, отношением к этой работе. – Абрам вдруг так пристально посмотрел на меня, что мне стало не по себе. Мне даже показалось, что мой папаша наговорил ему куда больше, просто Абрам в силу своего воспитания не мог мне это озвучить. – Нас с Астрид пригласили за стол и мы задержались в компании твоей семьи, – закончил он поспешно. – Объявили посадку на наш рейс. Десять минут быстро пролетели однако. Можем идти. Наш выход «18», а это на первом этаже.
– Грушевский просил уволить меня? – спросила я прямо.
– Нет.
– Недосказанность повисла в воздухе, как дешевый мужской одеколон, – выдавила я улыбку. – Что он просил? Избавиться от меня? Или докладывать ему о каждом моем шаге?
– Твой отец посоветовал мне держаться от тебя подальше. – Его взгляд медленно прошелся по моему лицу. – Ведь ты что-то вроде охотницы на богатых мужчин.
– …Вот как.
– Абрам! Привет! – раздался голос Софии за моей спиной. Вспыхнувшее во мне недоумение моментально перетекло в ярость, твердые комки которой с трудом удавалось проглотить. – Куда это ты собрался?
Абрам пожал Илье руку, когда я повернулась к ним. Улыбка Софии тут же померкла, ведь она, очевидно, не думала, что собеседницей Абрама буду я.
– У нас командировка, – ответил Абрам. – А вы? В отпуск?
– Да! – прильнула она к Илье, чей взгляд будто приклеился ко мне. Я отвернулась. – Мы с мужем решили, что небольшая передышка нам не помешает. Потом для этого точно не будет времени. Да и мой врач сказала, что нам троим будет очень полезно погреться на солнышке, – растянулась она в широкой улыбке, поглаживая свой живот, который, как был плоским, так им и остался.
– Нам пора идти, – сказал Илья и снова протянул руку Абраму. – Рад был встрече.
– Взаимно. Отличного отдыха, – кивнул Абрам.
– А тебе удачной поездки – нарочно игнорировала меня София. – И скорейшего возвращения домой.
– Спасибо, – натянуто улыбнулся Абрам и посмотрел на меня. – Удача нам не помешает. Правда, Николь?
– Кстати, передавай привет Астрид! – никак не унималась София. – У тебя замечательная сестра!
Теперь в воздухе повисло: «Не то, что моя».
– Передам. Нам пора, Николь.
Я молча кивнула и спрятала сотовый в сумочку. А потом вдруг Абрам взял меня за руку, будто нас связывало что-то большее, и помог слезть с высокого стула. В этом прикосновении была какая-то особая теплота, и я не могла не поддаться её нежности. Его жест не оставила без внимания София. Они с Ильей попятились назад и ушли с такими сконфуженными лицами, что я не смогла сдержать смех.
– «Сестринскую любовь» между вами можно ножом резать, – прокомментировал Абрам, взявшись за ручку своего чемодана. Мы вышли из ресторанчика и направились к лестнице. – Вы совсем не похожи.
Его слова заставили меня улыбнуться, потому что я знала, что Абрам имел в виду вовсе не внешность.
– И вы с сестрой тоже, – добавила я, поймав на его выразительных губах веселую ухмылку. – Я не охочусь на богатых мужчин, Абрам. Это чушь, которую Грушевский выдумал, потому что…
– Я в курсе, – перебил он, глянув на меня. – Только мне неясно, по какой причине он так говорил.
Мы спустились на первый этаж и встали в очередь к выходу «18». О своей семье я говорить не хотела.
– Почему ты не рассказал мне о сестре?
– Потому что ты очень милая, когда веришь в то, чего на самом деле нет.
У меня даже сердце горлу подпрыгнуло.
– Я не приветствую измены, – посмотрела я на него. – Избегаю их и презираю.
– В этом мы с тобой ничем друг от друга не отличаемся, – повернул он ко мне голову.
И вот снова бальзам на душу.
– Мы точно летим в Мумбаи на юбилей Хатри? – сощурилась я.
– Думаешь, это предлог, чтобы сбежать с тобой из душного мегаполиса?
– При всей опасности, которая может скрываться для девушки в моем положении, я бы даже нашла в этом толику романтики.
Не слишком ли я была откровенна в своих словах?
– Я не романтик, Николь. Все цели и задачи, которые я перед собой ставлю, всегда связаны с работой.
– Звучит грустно, если честно, – постаралась я улыбнуться, хотя мне почему-то сделалось так… обидно что ли. – Работа не поговорит с тобой, когда захочется общения, не обнимет в момент грусти и вообще! – Мы поднесли к сканеру свои посадочные билеты, и турникет провернулся. – Если, конечно, у тебя есть верные друзья, готовые прийти на помощь в трудную минуту.
– Друзья у меня есть, – ответил Абрам, пропуская меня в автобус. – Но трудных минут у меня больше не бывает.
Больше. Это слово выделялось жирным шрифтом, ярким цветом и даже имело запах лимона, который я с детства не переносила.
– Потому что вся твоя жизнь – это работа? – предположила я с улыбкой.
– Абсолютно точно, – кивнул Абрам, взявшись за ледяной поручень. Его деловитый и серьезный взгляд спешно прошелся по чужим лицам. – Она может справиться с любой проблемой в кратчайшие сроки. Иногда они настолько мелкие, что их просто не замечаешь.
– Разве работа способна сделать человека счастливым? – смотрела я в его темно-серые глаза.
– Счастье – понятие относительное. Сегодня ты радуешься, смеешься и думаешь, что нет на этом свете ничего важнее этого момента, который будет продолжаться долгие-долгие годы. А уже завтра ничего не будет. Испарится, как дым, и всё, что останется от «счастья», заключится в воспоминание, которому совсем не захочется даже улыбнуться.
Мне казалось, что я совсем его не понимала и в то же время понимала очень хорошо. Я не стала задавать вопросы и продолжать эту тему. Мы находились в автобусе, переполненном пассажирами, да и кто я такая, чтобы интересоваться личным своего босса? С которым переспала на его рабочем столе… Эта мысль теперь всегда будет всплывать в моей голове? Особенно
