то, что мне принадлежит? Всегда брал, и ничего. Чем Смирнова особенная?
Комнату и Лерку снова перекосило, и я прикрыл на секунду глаза, справляясь с накатившей тошнотой. От самого себя тошнило? Нет. Я просто башкой приложился об пол, вот мне и поплохело.
– Ник! – окликнул меня Уманский, и я вышел из забвения. – Что, блять, происходит?
Он положил руку мне на плечо, обеспокоенно заглядывая мне в лицо.
– Ни хуя! – тряхнул я головой, стряхивая его руку.
Я взглянул еще раз на растрепанную, но совершенно невозмутимую Лерку, уже опустившую пистолет, и вышел из детской.
Я весь день провел в кабинете Вакулы. Я работал в нем уже три года, но так и не почувствовал его своим.
Я поменял стол, кресло, комп, шторы и ковер, но я все равно был здесь гостем. В отличие от Ника, который занял спальню Анатолия Борисовича из самолюбия и тщеславия, я не чувствовал себя так же вольготно, как друг.
Выполняя привычные действия, проверяя отчеты по ночному клубу и казино, я подумывал о том, что торговать оружием, наркотой и шлюхами проще. Ник не собирает квитанции с барыг и сутенеров, он сразу их прессует в случае малейшей лажи. Он не мучается, как я, неделями и месяцами, понимая, что нужно наказать кого-то особо зарвавшегося. Он спокойно спит? На кровати хозяина.
Ник играет в Вакулу? Это НЕ нормально. На самом деле он был похож на бездомного щенка, забравшегося в конуру огромного сенбернара. Ник был смешон, но раз ему так нравится нюхать блохастую, но теплую подстилку зверя…
Директора клуба не мешало бы прессануть. Совсем мужик охуел! Я отбросил отчет на стол, снял очки, в которых я работал за компьютером, и устало потер глаза. От цифр уже в глазах двоилось.
Сказать Нику про Виталика или разобраться с ним самому? Зотов и так считает меня излишне мягким. Сам перетру с Виталиком за его борзость. Нужно наказать кого-то одного из управляющих, чтобы остальным было неповадно.
У мужика дети, семья, любовница – только это меня тормозило. С другой стороны, у нас у всех есть кто-то. У меня Ник. А теперь еще и Валерия…
Когда я услышал выстрел, то первое, что мне пришло в голову – Валерия снова балуется. Почему-то меня не посетила мысль о том, что на дом напали, что кого-то убили или ранили. У девчонки есть пистолет, она из него стреляет. Все логично, как чеховское ружьё.
На всякий случай я все равно выхватил из ящика стола «ТТ», проверил обойму и только тогда вышел из кабинета. Двое охранников с автоматами уже крались наверх по лестнице.
Девчонку нужно было проверить в первую очередь. Дверь в ее спальню была заперта, стучаться не было времени. Я приказал охраннику вышибить дверь, и мы ввалились к ней все втроем.
Я ожидал увидеть все, что угодно. Может быть, девчонка со скуки пальнула в люстру или, обидевшись в очередной раз на Никиту, расстреляла игрушечного зайца.
Когда я увидел Ника с разбитым носом, стоявшего посреди комнаты в чем мать родила, и Валерию, угрожавшую теперь уже ему пистолетом, то я сразу понял, в чем дело. Расспрашивать подробности я принялся по привычке.
Судя по внешнему виду Валерии, Зотов не успел ее трахнуть, но, безусловно, собирался. Выпивка, стоявшая на полу, тоже не осталась незамеченной мною. Девочка не выглядела испуганной, не ревела и не истерила. Из следов борьбы – только рубашка, лишенная пуговиц, это Ник был весь в крови, как будто его мужик отпиздошил.
Злой, как черт, истекающий кровью, Зотов покинул комнату. Валерия, проводив его пристальным, внимательным взглядом, не как жертва, а как жертву, посмотрела на меня.
– Испугалась? – все же бросился я к девчонке.
Она уткнулась мне лбом в плечо и обняла за шею. Я обхватил Валерию одной рукой, в другой я все еще сжимал «ТТ». Я ждал, что она расплачется, но нет, девчонка держалась молодцом, и не похоже было, что она в шоке.
Зато, ее спокойствие шокировало меня.
– Я поговорю с Никитой, – пообещал я девочке, ободряюще погладив ее по спине. – Он больше так не будет! – уже во второй раз впрягся я за него.
– Уходите! – сказала Валерия и отошла от меня, прижимая полы мужской рубашки к груди. – Все свалите! И это заберите! – ткнула она пистолетом в поднос на полу, рядом с которым было все заляпано кровью.
Я дал знак одному из охранников, чтобы он взял поднос, взглянул еще раз на Валерию и вышел вместе с остальными.
Ник был у себя, точнее у Вакулы.
По шуму воды в ванной я понял, что он приводит себя в порядок, поэтому неспешно прошелся по спальне. Присаживаться на кровать Вакулы я брезговал. Как Ник на ней спит? Как вообще можно находиться в этой мрачной комнате? Лично у меня мороз по коже просто от того, что я сюда зашел.
Зотов псих! Сегодня я получил очередное подтверждение этому.
Пока я ждал друга, немного успокоился. Никита вышел из ванной все так же голый, прижимая к носу мокрое полотенце, окрасившееся местами в розовый цвет.
– Бля-я-ять! – простонал он и покачал головой, увидев меня.
Он догадался, что я пришел с нотациями, поэтому присел на кровать, виновато опустив голову вниз.
– Я же просил не обижать ее! – начал я, закипая вновь.
– Я. Ничего. Ей. Не. Сделал! – процедил Ник, чеканя слова, и глядя себе под ноги. – Это она меня отмудохала! – усмехнулся он. – Эта. Овца. В меня. Стреляла! – снова по словам добавил он.
– Ты перепугал ее до смерти! – продолжил возмущаться я, размахивая руками перед Зотовым. – Что ты такого сделал, Ник, что ей пришлось защищаться?
– Трахнуть… – криво усмехнулся он. – Хотел…
– Еще раз так сделаешь, я тебя… – я задохнулся, ища подходящие слова.
Никита встал передо мной и угрожающе посмотрел на меня сверху вниз, поскольку был выше меня и здоровее.
– Что, ты меня? – с вызовом рыкнул он.
Я не ответил. Поджав губы, я еле выдержал тяжелый, полыхающий огнем взгляд Зотова. Я его не боялся. Совсем. Мне было страшно за Ника, а не за себя. Мужик был не в себе, только это меня беспокоило.
– Хочешь мне въебать? – спросил Ник. – Давай, Кирюха! Не нужно сдерживаться!
Он хищно облизнулся, сжимая в кулаке полотенце.
Я реально хотел дать ему в морду, чтобы он пришел в себя, наконец. Но разве мордобой когда-то что-то решал?
– Перестань меня провоцировать! – чуть мягче сказал я. – Нам всем надо успокоиться.
– А я
