я не соврала, а потом..
— Какой кошмар.
Произносит иронично, стягивая футболку через голову.
Мне стоило бы отшатнуться, а еще лучше отойти. Отвернуться, закатить глаза, но вместо этого я впиваюсь взглядом в мужское тело.
Кровь быстрее бежит по венам. Я сглатываю, заставляя себя отвернуться, но не успеваю, Вадим не спешить одеваться. Футболка ложится на спинку стула, а его пальцы подхватывают мой подбородок.
— Почему ты такая колючая, Марьян? А? Чисто роза из твоего цветочного. Цветок красивый. Тянет к нему. А только пальцем дотронешься — раз и до крови.
Я слушаю Вадима, затаив дыхание. Самой кажется, что даже глаза расширяются.
Хочется попросить: не замолкай, говори ещё... Но он молчит и ждет Наверное, ответа.
— Я тебя до крови ни разу.
Вадим не дает договорить. Усмехается и тянется лицом ближе к моему лицу, кажется, ещё не много и у меня начнется тахикардия. Я одновременно хочу и боюсь, что наши губы встретятся. Мне мало кислорода, мозг отключается.
— И вроде забить бы на тебя, да? Цветов-то много, кроме розы есть, на что посмотреть... всё равно к колючкам тянет. Представляешь?
Вадим игнорирует мой ответ, продолжает спрашивать. У меня от его слов по коже мурашки. Его дыхание касается моих губ. Оно пахнет ментолом. Кажется, кто-то чуть-чуть соврал. Я его не будила.
— Наверное, это потому, что ты сам не без греха. — Свой последний шанс отвернуться я не использую. Вместо этого — сама же провоцирую словами.
Последнее, что успеваю отметить прежде, чем чувствую, как мужские губы сминают мои, это легкую усмешку Вадима, дальше же.
Вадим сдавливает мой затылок и прижимается к губам. Мои — полуоткрыты. Я тут же чувствую вторжение языка.
Вместо того, чтобы оттолкнуть, касаюсь пальцами горячего твердого живота, еду вверх.
Это так приятно, что пробирает до дрожи.
Торможу на плечах. Глажу их, дальше движусь к шее.
Вадим прижимает меня к себе, тоже бродит по телу, только через одежду.
Он целует требовательно, а я растворяюсь.. Плавлюсь. Превращаюсь в одну, пульсирующую возбуждением, точку.
Пока всё резко не прекращается. В спальне что-то с грохотом падает на пол. Я трезвею моментально, в отличие от Вадима.
Он продолжает меня целовать. Его рука сминает ткань юбки, прижимается к коже бедра, а меня окатывает омерзением.
Там, в спальне, он спрятал одну, а меня собирается разложить здесь?
— Пусти, — вырываюсь, отталкивая. Отступаю и смотрю со злостью. — Тебя где вообще воспитывали? Ты какого черта.
— ЕЩЁ скажи, что я тебя чуть не изнасиловал.
В словах Вадима неприкрытая издевка. Он тянется к волосам и ерошит их ещё сильнее. Я снова одновременно хочу его и ненавижу.
Сердце выскакивает из груди. Я перевожу взгляд с него на спальню.
Делаю шаг к нужную мне сторону.
— Марьян.
Вадим пытается перехватить мою руку, не пустить. Это делает ещё гаже. Я убеждаюсь в своей правоте и его сволочизме.
Обхожу, бросив на мужчину предупреждающий взгляд.
Замираю, положив пальцы на дверную ручку. Сейчас будет больно, но я ведь изначально пришла для этого.
— Марьян, я тебе не давал права хозяйничать.
Собравшись с силами и проигнорировав слова хозяина, я дергаю дверь на себя.
Ступаю внутрь и оглядываю комнату. Сердце откровенно болит. Я успела представить себе, как встречусь взглядом с другой.
Только этого не происходит.
На первый взгляд спальня кажется мне пустой, а потом…
Я слышу странные звуки. Вижу, как одеяло понемногу сползает на пол. Кто-то рычит и перебирает лапами.
Я приседаю, немного поворачиваю голову, заглядывая за кровать и вижу.
— Бобик... — выдыхаю, абсолютно ошарашенная.
— ЕГО зовут Марсель.
На уточнение Вадима просто киваю. Он меня догнал. Теперь стоит в двери и тоже смотрит.
Реагируя на голос хозяина, Марсель оставляет в покое одеяло и бежит к нам.
Понятия не имею, узнал ли меня, но смотрит с опаской и не приближается.
А мне сейчас невыносимо от мысли, что придется встать, посмотреть Вадиму в глаза, как-то объясняться.
— Ты забрал его у жены? — спрашиваю просто, чтобы не молчать.
— Да. Одна клиентка резонно спросила, если уж я не в состоянии решить свою проблему, то как собираюсь решать её? Как видишь, свою я уже решил.
— И она тебе так просто отдала.
— Я её не спрашивал, Марьяна. Марселю с ней плохо. Я не позволю мучить животное просто чтобы иметь рычаг давления на себя. Я много раз говорил, что о примирении не может быть и речи... Впрочем, тебе я тоже много чего и много раз говорил.
Закусываю щеку изнутри и жмурюсь.
Становится дико стыдно. Боже, ну вот почему я вечно попадаю с Вадимом в настолько неловкие ситуации?
Вытягиваю руку, подзываю пса к себе.
Он продолжает меня опасаться, но рискует.
Мои пальцы касаются мягкой шерсти, я веду по хрупкой головке.
— Я так понимаю, ты ожидала увидеть здесь не Марселя.
К моему огромному сожалению, Вадим не хочет дать мне возможность сделать вид, что ничего не произошло.
Я оглядываюсь, он уже в футболке. Причем надетой правильно. Смотрит на нас с Марселем сверху-вниз, упершись руками в дверную арку.
— Я думала, ты тут с женщиной... - Мой сдавленный ответ звучит откровенно жалко, но и продолжать юлить не вижу смысла.
Поднимаюсь на ноги, разворачиваюсь и давлю на мужское плечо. В лицо Вадиму больше не смотрю. Мне просто стыдно.
— Пусти, пожалуйста.
Всё, чего я хочу, это оказаться подальше отсюда. В идеале — напиться и забыться.
Но Вадим не дает.
Он, конечно же, не сдвигается с места. Снова ловит меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя.
Секунды молчания ужасно бьют по нервам. Жду его слов, как смертной казни. А он не торопится.
Смотрит на меня. Думает о чем-то.
— Ты меня точно ненавидишь, Марьяна? Или может всё куда хуже?
На его вопрос я могу не отвечать. За меня это делают багровые пятна, которыми покрывается декольте, шея, даже лицо.
Когда я снова толкаю Вадима в плечо, он отступает, позволяя себя обойти.
Я несусь в сторону двери, ругаясь про себя последними словами, и уже выходя, слышу брошенное в спину:
— Ужин не отменяется, Марьяна. Услышала?
Конечно, я не отвечаю. Только громко хлопаю дверью, а потом прижимаюсь к ней спиной.
Хочется сейчас одного: сломать себе какую-то конечность и слечь в больницу, потому что сегодняшний ужин с ним я не переживу.
