Танцевать с другим темноглазым и красивым парнишкой, — зелёные глаза хитро блеснули.
— Нет, — я головой замотала. — Я не могу…
— Всё ты можешь, — девушка погладила меня по предплечью. — Ты же хочешь этого. Я Тошу попросила.
— Снежка…
Во дворе заиграла музыка, поэтому я не успела сказать ничего. К Снежане подошёл Игнат и встал с ней за другой парой. Я растерянно огляделась по сторонам и увидела, что Тоша держит за руку девушку, с которой танцевать должен Рома.
— Поль, — знакомая надёжная ладонь сжала мои леденеющие от волнения пальцы. — Пойдём.
— Почему ты со мной танцуешь? — поинтересовалась тихо, смотря на Рому искоса.
— Попросил Тоху со мной поменяться, — парень пожал плечами, как ни в чём не бывало.
Я с трудом спрятала улыбку. В груди мой маленький кактус оказался весь усеянный цветами. Даже колючки перестали колоть. Такая простая мелочь сделала меня невероятно счастливой. Он рядом, сжимает мою руку. Так надёжно. И нежно.
Медленно двинулись за Ольгой Ивановной на залитый солнечным светом двор. Вокруг все хлопали, выкрикивали поздравления. Но я это всё слышала лишь фоном. Всё моё существо сосредоточилось на шагающем рядом парне. На моём нежном угрюмом Ромке. Таком любимом. Успевшим стать настолько родным, что из сердца не вырвешь.
Мы встали в шеренгу, а ребята из средних классов читали стихотворения, пели и танцевали. А я чувствовала горячие ладони на своих плечах и высокую фигуру за спиной, которая практически не касалась меня, но закрывала от солнца. Улыбалась глупо и влюблённо, следя глазами за порхающими по двору девочками в костюмах пчёлок. Снежана сказала мне, что символом их школы являлась пчёлка.
Когда заиграла песня Эда Ширана, моё сердце забилось в несколько раз сильнее. Рома вывел меня в центр двора, а я застыла, забыв все движения.
— Поль, не паникуй, — улыбнулся мягко и нежно, закружив меня вокруг оси.
А я… Я просто отдалась надёжным и крепким рукам и музыке. Тело само помнило каждое движение и поворот.
Я чувствовала Рому каждой клеточкой тела. Каждым тонким волоском. Я впитывала его близость. Его запах. Его дыхание на лбу. Тепло его рук. И красоту его лица. Я смотрела и смотрела в его лицо снизу вверх. Смотрела и млела. Вслушивалась в слова песни, которую знала наизусть, и понимала, что душа моя поёт в унисон.
Как и глаза Ромы, что смотрели так, что внутри всё тонко дрожало. Будто… Будто искатель сокровищ обнаружил клад, за которым охотился больше сорока лет. Жадно-жадно. Будто одним только взглядом хотел охватить меня с ног до головы. Оставить мой образ на сетчатке глаза.
Последние слова песни. Танец кончался. Руки Ромы оказались на талии. Приподняли меня в воздух, чтобы я теперь смотрела на него сверху вниз, пальцами цепляясь за широкие плечи. И медленно стали опускать, чтобы каждую клеточку его тела почувствовала.
Все хлопают, а мне кажется, что это в моей груди взрываются салюты восторга.
— Ты очень красивая, Полина, — тихо сказал Рома, пальцами коснувшись моей красной от жары и танцев щеки. — Безумно просто…
— Спасибо, — губы не слушались.
Раздались громкий аплодисменты, пришлось отводить взгляд от лица Ромы. Окинула взглядом толпу и увидела перекошенное от ярости лицо мамы и задумчивое Олега Леонидовича. Оба смотрели на нас с Ромой.
— Очевидно, сегодня снова вечером мне будут напоминать, что мы с тобой брат и сестра, — тихо и с отчаянием сказала я.
— В один миг меня это перестанет волновать, — Рома повёл меня к стульям, к которым были прикреплены воздушные шарики. Отвязал и мне протянул один. — Загадывай желание. Самое заветное.
Я прикрыла глаза и затаила дыхание.
«Прошу, Боже, сделай так, чтобы оказалось, что Рома не мой брат. Молю».
Выпустила жёлтый шарик из пальцев и долго наблюдала за его полётом, пока крохотная точка совсем не растворилась в бескрайнем небе. Перевела взгляд на Рому, застывшего рядом и неотрывно глядящего на меня. Он качнулся вперёд и кратко, мимолётно провёл пальцами по моей щеке.
— Сбудется.
Он сказал это так твёрдо, что я поверила. Не смогла не поверить тому, кто стал моей защитой, моей опорой, моей каменной стеной.
Родители, выпускники и первоклассники двинулись в актовый зал. Я здорово разнервничалась, видя, как много людей сидит в зале. Нервно кусала губы и заламывала пальцы. Я не смогу выйти. Все будут смотреть. Меня трясло, будто на улице был мороз.
— Малыш, — на плечи легли руки, а к спине прижалось горячее тело, мигом согревая, — не дрожи. Всё получится.
— Так много людей, — я повернулась полубоком к Роме и прижалась виском к широкому плечу. — Я боюсь опозориться. У меня просто голос пропадёт.
— Глупыш, — парень поцеловал меня в лоб. — Смотри на меня, я буду стоять здесь. Представь, что я твой единственный слушатель.
— Я так не смогу, — вскинула глаза, только сейчас осознав, насколько близко мы стоим друг к другу. Если Рома чуть склонится, его губы прикоснутся к моим. Снова задрожала. Но уже не от страха, а от жгучего, неподконтрольного желания почувствовать его поцелуй на губах. Снова. Только бы в этот раз его губы задержались на моих подольше. Чтобы я могла получше узнать, распробовать их вкус.
— Сможешь, — широко улыбнулся. — Я тоже боялся раньше на соревнованиях и терялся. Мама сказала мне, чтобы я думал о том, что она смотрит на меня с обожанием и восторгом. И не имеет значения, каким я приплыву, для неё я всё равно буду самым лучшим, — я коснулась пальцами лица Ромы, на котором снова отразилась боль. — Так что пой. Для меня.
Задохнулась. Под ногам поплыл пол, когда Рома перехватил мою ладошку и поцеловал пальцы. Показалось, будто он предложение не закончил. Будто хотел сказать:
«Пой. Для меня ты всё равно будешь самой лучшей».
В груди так тепло стало, так горячо, что засмеяться от восторга захотелось. В теле появилась лёгкость, будто я стала тем жёлтым воздушным шариком, что стремился к солнцу. Моё личное солнце стояло сейчас рядом. Вроде обжигало, было таким далёким и недостижимым, но благодаря ему распускались цветы в моей душе.
— Хорошо, — я улыбнулась и мягко высвободила пальцы из его руки, заметив ненавидящий взгляд Оли. — Спасибо тебе.
— Поль, мы следующие, — Тоша, как всегда, появился будто ниоткуда. Положил мне руку на
