Богдан отрицательно мотнул головой. За то время, что он проходил лечение, волосы ощутимо отросли. Широков намеренно не остриг их. Так хоть как-то закрыты его чертовы шрамы. Пусть их становится меньше после каждой процедуры, а все равно, до конца они не исчезнут.
А кепка просто нравилась Богдану. Майя права, она отвратительная. Но именно этот головной убор ассоциировался у Широкова с собственным внешним видом.
Это прежде Богдан клеил девушек одной лишь улыбкой. Отбоя не было у Широкова от подружек. А сейчас, когда он стал чудовищем, никто не посмотрит в его сторону.
Впрочем, никто и не смотрел. Только Майка Архипова улыбалась ему открыто и весело. Богдан бы не признался даже самому себе, насколько стал зависим от этой улыбки.
– О чем шушукаемся, молодежь? – на свободный стул рядом с Майей сел ее отец – Марк Архипов, а у Богдана появилось чувство, будто его чрезмерно пристально изучают.
– Приглашаю Богдана на стрижку, – не переставая улыбаться, пояснила девушка.
– Но-но! – возмутился Марк и шутливо подтолкнул дочь плечом в плечо. – Ты обещала записать меня.
– Пап, тебе пока рано, – отмахнулась Майя, ловко нырнула пальцами в волосы на затылке отца и перевела взгляд на Богдана, – а вот тебе в самый раз. Приходи ко мне в салон. Ты ведь там не был ни разу.
Широков планировал отказаться. Он прекрасно знал, где расположена студия красоты, принадлежавшая Широкову. Знал даже, по каким дням там бывает Майя. И добраться до здания не составило бы труда. Полчаса езды от квартиры Богдана.
Однако... Однако Майя работала в сфере красоты, а Богдан стал теперь уродом. Не хватало пугать народ своей мордой. И потом, где хрупкая красавица, а где Широков? Они ведь из разных галактик.
– Как-нибудь обязательно приду, – туманно пообещал Богдан, а по глазам Архиповой понял, догадалась она. Он ее придет. И Майя об этом знала.
– И как тебе не стыдно, обманывать красивых девушек? – поцокал языком Марк.
– Пап! – недовольно фыркнула Майя и добавила: – Тебя мама зовет.
– Оу, это серьезно, – рассмеялся Марк и, взъерошив идеально уложенные волосы дочери, поднялся из-за стола. – Что ж, пойду узнаю, чем недовольна Саня. А вы тут общайтесь.
– Угу, спасибо, разрешил, – хмыкнула Майя и торопливо поправила прическу.
А Богдан внимательно наблюдал за тем, как длинные и ловкие пальцы перебирают прядки волос. Наверное, на долю секунды, Широков даже представил, как эти же пальчики ныряют и в его волосы. Настолько реалистично представил, что даже выматерился, правда, мысленно.
Богдан отвел взор и сосредоточился на пиве. Вот он, выход из той ловушки, в которой Широков оказался. Надо напиться. И не думать о том, какая Майя стройная, красивая, изящная. Потому что от этих мыслей просыпается не только фантазия Богдана, но и определенные части тела. А это уже никому не нужно. Уж точно, Архиповой такое счастье ни к чему!
***
Богдан пять дней не выползал из дома. Будь его воля, он бы и из комнаты не выходил. Но мама умеет быть настойчивой. Отсиживаться взаперти ему никто не давал. Вот только и сам Богдан унаследовал упрямство от родителей. И пока держал оборону. На новые процедуры не соглашался. Зато снял перчатки. Жарко в них, да и шрамы часто чесались и стягивали кожу. Словом, приятного было мало. Потому и настроение Широкова было хреновым. Его штормило. Хотелось напиться в хлам.
На шестой день после той самой вечеринки отца за ужином не было. Он уехал по делам. Потому за столом была только мама и сам Богдан. А от мамы ничего не скроешь. Мама видит и знает все. А чего не знает – выведает.
– Я видела вас с Майей за столиком. О чем болтали?
– Мам! – нахмурился Богдан.
– А что такого? Я не имею права знать, о чем беседовал мой сын с красивой девочкой? – изумилась Сабина Ярославовна.
Богдан сжал вилку до хруста в костяшках. Все правильно мама говорит. Майя – красивая девушка. А он – чудовище.
– Мам, давай не будем об этом, – попросил парень.
– Ты же не думаешь, что из-за всего случившегося тобой не могут интересоваться девушки?
– Именно так я и думаю, мам, – хмуро изрек Широков.
– Надо позвонить отцу, сказать, что мы с ним родили глупого сына, – фыркнула мама и перевела взгляд на волосы сына, собранные в хвост на затылке. – Кстати, ужасная прическа. А я, между прочим, знаю классного мастера. Она примет тебя исключительно по блату.
– Ма, не нужно, правда, – насупился Богдан. Он и сам не до конца понимал, зачем цепляется за свои волосы. Всех шрамов они все равно не скроют.
– А мне кажется, нужно, – изогнула бровь мама. – И потом, поздно возражать. Она уже здесь.
– Кто? – напряженно спросил Богдан, но он и сам уже понял, кого именно мама позвала на ужин сегодня.
– Всем привет! Ужасные пробки, – будто оправдывалась девушка, влетая в столовую.
Повернув голову, Богдан видел, как малышка Майя тащит с собой кейс с логотипом студии красоты. И поднялся на ноги рывком. Нет, не для того, чтобы помочь Архиповой с ношей. А чтобы позорно скрыться бегством из комнаты.
Попутно Богдан пытался стянуть резинку с волос. Не ожидал он, что сегодня вечером он встретит кого-то. Даже прислуги не было. Они с мамой были вдвоем в особняке. А тут…
– Стоять! – голос прозвучал резко и требовательно. Богдан даже опешил. Никак не ожидал он подобного тона от хрупкой и изящной Майи. – Если ты сейчас сбежишь, я тебе вколю снотворного и побрею наголо!
– Чего? – переспросил Широков.
– Сомневаешься, что у меня есть снотворное? – прищурилась Майя и перевела взгляд на маму Богдана, будто спрашивая, нет ли указанного препарата у Широковых в доме.
– Найдется, не волнуйся, – покровительственным тоном заверила Сабина Ярославовна.
– Май, присоединяйся. Наверняка ты голодная.
– Очень, – кивнула девушка и опустила кейс на пол. – Как думаете, сбежит?
Богдана возмутило то, что о нем в его присутствии говорят в третьем лице. Захотелось сделать какую-нибудь глупость Возмутиться. Да что угодно!
Но Широков просто вернулся на свое место и сел за стол. За перчатками идти смысла не было. Как и собирать волосы в хвост. Словом, Богдан не стал ничего менять. И аппетит у него пропал.
Скрестив руки на груди, парень молча слушал болтовню мамы и Майи. Кажется, даже немного расслабился. Хотя с большим удовольствием заперся бы у себя в комнате.
– Что ж, десерт отложим на потом, а пока что делом займемся, да? – звонкий голос заставил Богдана поднять голову.
Майя смотрела на него и улыбалась. Странно, но он не смог отыскать в ее взоре ни капли брезгливости или ужаса. Девушка просто смотрела на него, как и всегда.
Она ведь и прежде смотрела на него вот так. А он не замечал, какие у нее пышные ресницы, и цвет глаз редкого оттенка. Да и вообще, Майя при всей своей изящности и хрупкости казалась ему несгибаемой и упрямой. Хотя, она ведь и была упрямой.
– Каким? – переспросил Богдан, сам от себя не ожидая.
– Твоей новой стрижкой.
– Меня и старая устраивает.
– А новая устроит еще больше.
– Не уверен.
– Сомневаешься в моем профессионализме?
– Нет. Просто не хочу стричься.
– А твое мнение никто не спрашивает!
– Твое тоже! Чего ты прицепилась ко мне?! – Богдан уже рычал, подскочив на ноги. – Заняться больше нечем? Или у тебя хобби такое, убогих стричь?
– Богдан, ты совсем дурак?
– Это ты дура, если притащилась сюда со своим чемоданом!
– Точно дурак, – вздохнула Майя.
– Мне не нужны твои подачки! – продолжал орать Широков. – Или ты думаешь, что я поведусь? Думаешь, только и жду, как бы ты одарила меня своим вниманием? А, нет, тут другое! Тебе нравится возиться с уродом? Или, стоп! Малышке Майе не к кому пойти? Ты настолько в отчаянии, что готова даже на меня запрыгнуть?
Гневную и громкую тираду Широкова прервала звонкая пощечина. Богдан настолько увлекся, что не заметил, как Майя резко приблизилась и ударила его по лицу. Сильно ударила. Так, что острая боль пронзила все тело.
