Впрочем, чем я лучше? Тем, что я девушка и ждала первых шагов от него? Так и было, но вряд ли меня это слишком сильно отделяет от идиотизма Демида.
Дверь с грохотом отворилась, и в комнату ворвался Барсов. Он бросился ко мне и заключил в объятия. Я не смогла его оттолкнуть, просто не было сил.
— Оленька, родная, прости меня, — виновато произнёс он, прижимая меня к себе.
— Уйди, Демид, — пуще прежнего разревелась я. — Никогда тебя не прощу!
— Твоё право, но я не уйду. В этот раз тебе не удастся меня прогнать.
Барсов рвал мне душу, резал без ножа, но чем дольше я скулила, тем мне становилось легче.
— Решил наконец-то повести себя, как мужик? Яйца выросли?
— А ты, Оля? — он встряхнул меня за плечи и развернул лицом к себе. — Как мне расценивать твоё поведение? Зачем ты отдалась мне, а потом выставила вон и вышла замуж за другого?
— Хотела доказать самой себе, что хоть немного тебе нравлюсь. Потом я испугалась собственного поступка. Ты никогда меня не замечал, только смеялся надо мной. И даже, когда трахнул, не смог признаться в том, что любишь!
— Вначале ты была маленькой, несовершеннолетней. Как я мог обратить на тебя внимание? А потом я упустил тебя из поля зрения. В ту ночь я лишь хотел уберечь тебя от ошибки, отговорить от замужества. Да, ты права, я трус. Я много раз спрашивал себя, почему всё так, но не нашёл точного определения тому, что произошло между нами. За неудачные попытки воспитания я уже просил прощения. Я говорил, что не умею любить, но я люблю тебя. Люблю и ничего не могу с этим поделать. Что ты ещё от меня хочешь, скажи? Что мне сделать?
— Ты ужасный человек. Ужасный… — молотила я кулаками по его груди.
— Я знаю, Оль, но ты за что-то меня полюбила? Так скажи мне за что? Назови мне то, чем я затронул твоё сердце?
Я не смогла ответить. Разве любят за что-то? Если бы Демид не начал мне помогать после смерти мужа, то так бы и не узнал о моих чувствах к нему. Как и я о его любви ко мне. Я должна простить его за прошлое, если хочу быть с ним и дальше. Мы оба слишком сложные, оба виноваты в том, что не любили друг друга так, как должно.
— Успокойся, Оля. Что было, то было. Главное — мы сейчас вместе. Не молчи, молю! Поговори со мной.
— Кто такая Настюша? — немного успокоившись, спросила я снова.
— Я же сказал, никто. Я познакомлю вас в ближайшее время. Ты же хочешь вернуть дом?
— Ты же знаешь, что да? Зачем спрашиваешь? И при чём тут Настюша?
— Скоро узнаешь. Наберись ещё немного терпения. Я верен тебе, Оля. Если ты приревновала меня, то зря. Уверяю, тебе не о чем беспокоиться.
Пришлось поверить Демиду. Он никогда не разбрасывался пустыми словами, значит, эта Настюша не его любовница. Но кто тогда?
От разных мыслей разрывало голову. Мне просто необходимо было побыть одной. Разве Демид отцепится? Нет. Значит, это мне нужно уйти. Здесь, рядом с ним мне не удасться сосредоточиться и обдумать без эмоций всё, что случилось.
— Я хочу съездить домой. Ненадолго. Если позволишь.
— Сейчас? Хочешь уехать, оставить меня? Не надо, Оля, не оставляй меня.
— Пожалуйста, Демид. Я прошу тебя.
Моё желание сбежать задело Барсова. Тяжёлый взгляд и напускная холодность выдали его с потрохами.
— Пусть будет по-твоему. Я отвезу тебя в особняк. Собирайся.
— Спасибо! Спасибо, Демид! — я обняла его со всем теплом, что у меня было. — Я очень соскучилась по дому.
Он ничего не ответил, поцеловал в висок и слёз с кровати. Элегантно одёрнул полы пиджака, провёл ладонями по рукавам, стряхивая невидимые пылинки.
— Ты злишься на меня? — озвучила я очевидное.
— Не на тебя.
Демид вышел из комнаты, и я поспешила со сборами, пока он не передумал. Взяла с собой только мелочи и паспорт. Дома у меня было всё необходимое, поэтому я не видела смысла забирать с собой что-то отсюда, ведь я планировала вернуться к Барсову. Пусть видит, что я не сбегаю насовсем.
На него я наткнулась, когда проходила через гостиную.
— Забери это, — протянул мне папку с акциями Демид.
— Пусть побудут пока у тебя. Хорошо? Водитель уже подъехал?
— Да. — он убрал папку обратно в портфель. — Ты не берёшь вещи?
— Нет.
— Ты вернёшься?
— Если примешь.
Барсов судорожно вздохнул и подошёл ко мне. Взял моё лицо в ладони и пытливо заглянул в глаза.
— Не хочу, чтобы ты уезжала. Я снова что-то делаю не так? Это невыносимо!
— Я просто хочу побыть немного одна, собраться с мыслями, и только. Я люблю тебя, Демид. Не забывай об этом.
— Поэтому ты меня бросаешь? Снова? Может быть, мне вообще не стоило признаваться тебе в любви?
— Лучше поздно, чем никогда.
От собственных слов меня снова пробило на слёзы. Господи, как же хотелось остаться одной и пореветь всласть. Барсов отпустил меня и приосанился, распрямив спину, расправив плечи. Сейчас я делала ему больно своим поступком, но ничего, у него тоже будет время подумать о своём поведении.
— Водитель ждёт, — холодно напомнил он, дав понять, что разговор окончен.
По дороге к особняку мы молчали. Я тихонько плакала от радости, что наконец-то смогу побыть дома, а Барсов демонстративно смотрел в окно. Он проводил меня до дверей особняка, как джентльмен.
— Спасибо, Демид, я очень ценю твоё терпение, — сказала я на прощание. Мне хотелось как-то приободрить его, дать понять, что наша разлука — временное явление. — Я буду скучать.
— Если тебе нужно разобраться в себе, ради бога. Я долго тебя ждал, подожду ещё, Лёля. — Я надеялась, что он меня поцелует, но Демид лишь окинул меня своим фирменным ледяным взглядом, пробирающим до костей. — Спокойной ночи!
Я проводила его взглядом, пока он шёл к воротам. Барсов снова начал морозиться — вот она цена моего уединения и возвращения домой.
42. Ольга
Стоило Демиду уехать, и мне стало одиноко без него. Вместе тесно, скучно врозь, по-другому и не скажешь. Больше всего меня беспокоило то, что мы расстались как-то нехорошо — холодно и неоднозначно. Демид заверил меня, что мне не стоит его ревновать, но эта загадочная Настюша не шла из моей головы. Особенно меня беспокоило, что она каким-то образом связана с особняком.
Барсов дал мне намёк, что дом может вернуться ко мне, и это невероятно воодушевило меня. Только сейчас, оказавшись дома, я поняла, как соскучилась по нему. В то же время я почувствовала себя невероятно маленькой в огромном здании.
Мысли об Антоне, маме, дяде Юре навалились на меня снова. Они все умерли, но никогда не уйдут из этого дома, так же как и Демид. Он, слава богу, жив. Его нет рядом, но незримо присутствует в доме.
В каждом углу мне мерещились обрывки воспоминаний. Теперь они носили совершенно иной характер.
После "отпуска" с Барсовым моя семья представала в совершенно иных красках. Образы мамы и отчима, которых я любила абсолютной любовью, спустились с небес. Они были всего лишь людьми со своими слабостями и пороками. Мама нашла себе доброго дядю, который спонсировал её развлечения и наряды, и жила в своё удовольствие. Дядя Юра делал то же самое, ему не было дела до воспитания сына и падчерицы. Он предпочитал откупаться деньгами.
Могла ли я винить их? Имею ли право? Разве плохую жизнь я прожила здесь вместе с ними?
Обидно было только за Демида. Аврора пыталась использовать его в своих манипуляциях с его отцом. Моя мама воспринимала его, как игрушку, пытаясь затащить в постель. Дядя Юра давал Демиду один за другим повод для ревности, выделяя меня, а не родного сына. А я бесилась от детской влюблённости, цепляя его по пустякам.
На самом деле Демид никому не был нужен, кроме меня. Но меня он к себе не подпускал, считая сводную сестру избалованной, развращённой малолеткой.
Неудивительно, что он вырос озлобленным и помешанным на деньгах. Зарабатывать деньги — это всё, чему его научил отец. "Купить можно всё, стоит лишь назначить приемлемую цену " — любимая поговорка отчима.
