— Они не страдали, — прошептала я. — Это была мгновенная смерть.
— Мне так жаль, Уинн.
Руки Гриффина сжались крепче, и когда по моей щеке потекла первая слеза, он просто прижался ко мне. Он крепко обнимал, пока я зарывалась лицом в его шею и плакала о людях, которых любила больше всего на свете.
Когда я взяла себя в руки, солнце уже поднялось над горными вершинами.
— Спасибо, что выслушал. — Я вытерла щеки.
— В любое время.
— У тебя хорошо получается.
— Тренировался почти всю жизнь. У меня пять братьев и сестер.
— Нет. — Я положила руку на его сердце. — Просто ты такой, какой есть.
Он поцеловал мои волосы, его руки не отпускали меня, пока мы оставались вместе в кресле.
— Что ты делаешь сегодня?
— У меня ничего не запланировано.
Сон. В какой-то момент мне придется попытаться заснуть.
Он поднял нас обоих, поставив меня на ноги. Затем он провел кончиком пальца по веснушкам на моем носу.
— Проведи день здесь.
Мы никогда не проводили день вместе. Это всегда было границей. И, как и все остальные, пересекать ее было так же естественно, как дышать.
— Хорошо.
14. ГРИФФИН
Одно утро, проведенное в кресле-качалке, и мир изменился. Как если бы вы отправились на прогулку и свернули с главного пути, чтобы посмотреть на все под другим углом, а потом обнаружили, что тропа, по которой вы ехали, была неполноценной во всех возможных отношениях.
Я почувствовал это впервые с этой женщиной.
Так охуенно.
Сдвиг произошел несколько недель назад. Или, может быть, это были небольшие повороты на пути. Вчера, во время ежегодных мероприятий в Куинси, я понял, насколько изменится жизнь с Уинн. Четвертое июля всегда было веселым. Загруженным, но веселым. Вот только мне никак не удавалось расслабиться и насладиться этим днем.
Большую часть времени я проводил в поисках ее, находя в толпе на различных мероприятиях. Когда я заметил ее на параде, она ходила взад-вперед по тротуарам, выражение лица было сосредоточенным и внимательным. Как только проехала уборочная машина, она исчезла, вероятно, вернулась на станцию, и мне стоило больших усилий не позвонить и не узнать, как дела.
Вместо этого я бросился помогать братьям и сестрам. Ноксу нужна была помощь в ресторане на время обеденного перерыва, поэтому я заехал в «Элоизу», чтобы привезти припасы. Столик пришлось ждать девяносто минут — и, похоже, не так уж много людей отказалось.
Я оставил Нокса суетиться на кухне, в его стихии и именно там, где он хотел быть, а затем направился в кофейню, потому что Лайла тоже была занята. Какой-то придурок засорил один из туалетов, и я его прочистил, а затем очистил переполненные мусорные баки.
В семье Иден все были заняты работой. Папа был на подхвате, бегая по городу в хозяйственный или продуктовый магазин за всем необходимым. Мама и Талия помогали Лайле за прилавком готовить кофе. Матео был в отеле, работая с Элоизой, чтобы убедиться, что о гостях позаботятся на все выходные.
Пока люди уходили с Мэйн на ярмарочную площадь, моя семья успела собраться вместе. На родео мы собрались на привычных для нашей семьи местах. Кофейня была закрыта. Ресторан Нокса тоже был закрыт. Персонал отеля «Элоиза» был на посту, так что мы могли собраться вместе за несколькими кружками пива и хот-догами.
Родео в Куинси стало постоянной традицией, такой же, как Рождество или День благодарения. Это было одно из немногих событий, которые мы всегда старались посетить вместе, даже если для этого приходилось закрывать магазин. Вот только в тот вечер в окружении моей семьи не хватало какой-то частички.
Лишь поздно вечером, окинув взглядом арену и обнаружив Уинн у ограждения, я понял, что эта недостающая часть — она.
Еще один сдвиг.
Она должна была быть рядом со мной, а не стоять одна.
Тем более не вчера.
Жаль, что я не знал о ее родителях. Возможно, вчера она работала весь день, чтобы отвлечься. Сегодня, если все, что я мог сделать — это отвлекать ее, то я буду из кожи вон лезть, чтобы это произошло.
— Твой фен красивее моего. Возможно, мне придется его украсть, — сказала она, выходя в коридор из спальни.
После того, как мы зашли в дом с кресла-качалки, я отнес ее в спальню, чтобы она испытала пару оргазмов, прежде чем заскочить в душ. Пока я одевался и шел на кухню варить кофе, она тоже подготовилась.
Обычно она шла домой, чтобы принять душ. Но не сегодня. Сегодня она не спускала с меня глаз.
— Фен — дело рук Талии, — усмехнулся я и протянул ей дымящуюся кружку. — Иногда мои сестры ночуют здесь, если у нас на ранчо семейный праздник. Это избавляет их от необходимости ехать в город, если они залезли в шкаф со спиртным моих родителей. Талия решила, что раз уж они единственные, кто пользуется гостевыми спальнями, то у них могут быть здесь вещи, чтобы подготовиться к следующему утру.
Уинн отпила кофе.
— Это мило, что ты разрешаешь им оставаться.
Я пожал плечами.
— Я очень похож на своего отца, когда дело касается моих сестер. Кручусь вокруг их маленьких пальчиков.
— Тоже мило.
— Как насчет яиц на завтрак? — Я подошел к холодильнику. — Бекон или сосиски?
— И то, и другое. Могу я помочь?
Я покачал головой и достал сосиску.
— Присаживайся.
Она опустилась на табурет у острова, наблюдая, как я быстро готовлю яичницу. Когда все было готово, я сел рядом с ней, и мы молча ели вдвоем. Я не любил много говорить, когда передо мной была еда. Мне нравилось, что и она тоже.
Подождите. Это была наша первая совместная трапеза? Я перестал жевать и взглянул на ее профиль.
— Что? — спросила она, схватив салфетку, чтобы вытереть губы.
— Мы раньше не ели вместе.
— Мы обедали вместе в мой первый день на работе.
— Это не считается.
— Тогда нет, наверное, не ели. Обычно мы пропускаем ужин и сразу идем в постель.
Секс всегда был на первом месте. Но мне казалось, что мы должны были ужинать вместе уже несколько недель. Что я должен был пригласить ее на нормальное свидание, например, поужинать в ресторане Нокса или в моем любимом стейк-хаусе за городом.
— Может, нам стоит устроить свидание за ужином.
Она задержала взгляд на мне на минуту, словно пытаясь решить, не подтруниваю ли я.
— Я серьезно.
Ее глаза смягчились.
— Хорошо.
— Как насчет того, чтобы исследовать сегодня окрестности? — спросил я после того, как мы оба закончили есть.
— Конечно. — Она кивнула, указывая на свою одежду. Это были джинсы, которые она надела вчера вечером, и одна из моих черных футболок, которая была ей велика, поэтому она завязала ее узлом на бедре. — Мне нужно сбегать домой и переодеться?
— И так отлично. Ты когда-нибудь ездила на лошади?
— Нет.
— Хочешь научиться?
— Не особо, — улыбнулась она, когда я засмеялся. — Может быть, когда-нибудь.
Если и когда наступит этот день, я научу ее.
— Мы будем кататься по-другому.
После того, как посуда с завтрака оказалась в посудомойке, мы отправились в амбар.
— Как насчет квадроцикла? Ты когда-нибудь ездила на таких?
— Опять же, нет.
— Хочешь прокатиться со мной? Или сама?
Она смотрела на машину, пока я наполнял бензобак.
— Поеду с тобой.
— Хороший ответ. — Я устроился на сиденье, похлопал по спинке, чтобы она забралась позади меня. Затем я завел двигатель и отправился в путь.
Мы ехали целый час, следуя старым тропам вокруг ранчо. Руки Уинн крепко обхватили мою талию, ее голова временами прижималась к моему плечу, солнце грело нашу кожу, а ветер развевал волосы вокруг ее милого личика, пока я не остановился около забора.
— Это дальний конец ранчо, — сказал я ей.
— Это все твое? Отсюда до твоего дома?
Она указала в ту сторону, откуда мы только что пришли.
— И немного дальше. — Я показал налево, потом направо. — Это центральная точка. Сколько мы только что проехали? Это в два раза дальше в обоих направлениях. — Ранчо «Иден» представляло собой прямоугольник, протянувшийся вдоль основания гор по наилучшей местности под голубым небом Божьим.
