вздувшееся, порезанное. Видать, недавно сцепился с кем-то, и жуткую рожу пописали ножами. Черты лица изуродованы и перекошены, а взгляд, кажется, сейчас прожжет дырки в том, кто на него смотрит.
– Кто это?
– Вепрь. Живодер. Проиграл до хрена бабла Одулу. Я только что купил эту тушу и готов перепродать тебе. Но это будет дорого стоить!
– Сколько?
Спросила и облизала плотоядно рот. Ее буквально снесло волной восторга и предвкушения.
Было ли мне страшно?
Это больше чем страх. Это снова окунуться в самый дикий кошмар, который ты уже пережил. Адский кошмар, после которого с трудом выжил и искренне верил, что больше никогда такого не случится. Но какой-то злой рок снова вернул тебя в то же болото, как будто урок не был усвоен, как будто тебе нужно еще раз пройти через это… За что? Я не знаю, за что… Я бы хотела понять, но не могу. Как будто я все еще не заслужила быть счастливой с Тамерланом. Как будто мне нужно пройти еще несколько кругов ада и заслужить нас…
Мучительное ожидание в клетке, понимание, что извращённая фантазия этой больной суки способна на безумие в высшей степени.
Только одно грело – я увидела живую Эрдэнэ. Как будто все тело пронизало иголочками, тонкими занозами едкого облегчения. Осознание, что она жива… моя приемная девочка, ребенок, который отдал всю свою любовь моим сыновьям. Адская боль Хана, которую он не мог пережить, которая скосила его окончательно.
Она жива! А значит, это будет глоток воздуха для моего измученного, израненного зверя. Даже ее ненависть и презрение так не пугали. Я слишком ее любила, чтобы не понимать гнева и отчаяния, боли и разочарования…Зато теперь я осознала, кто все это сделал с нами. Кто превратил нашу жизнь в сущий ад, кто лишил меня личности и вырвал Хану сердце, превратив его в загнанное больное животное. Только эта тварь, восставшая из самой преисподней, была способна на такое извращение.
* * *
Меня не трогали. Не знаю, какие адские планы ОНА вынашивала и что именно готовила, но пока что меня просто держали в клетке. Это означало одно – красногубая тварь вынашивает грандиозные планы и никуда не торопится.
Но и мне это давало передышку, а также надежду, что пока она готовится, Хан ищет нас.
По ночам я слышала, как мечется Атха, как она скребется и раздирает пол, как жалобно поскуливает. Ее не кормили несколько дней… наказали за меня. И когда наконец-то в ее вольер принесли миски с мясом, я с облегчением выдохнула.
– Вера…
Тихий шепот заставил встрепенуться и приподнять голову, привставая на матрасе, всматриваясь в полумрак.
– Это я. Тсссс.
Эрдэнэ! Глупая дурочка! Зачем пришла! Ведьма узнает – накажет! А так тянет к моей девочке, так все дрожит внутри, трепещет. И руки встречаются за решетками, переплетаются пальцы, и я вижу, как Эрдэнэ стоит на коленях, чувствую, как она жмется мокрыми щеками к моим ладоням, как целует кисти моих рук.
– Прости… прости меня… как я не узнала, как?
– Никто не узнал… – шепчу и глажу ее по волосам.
– Но… как, как так? Как мне себя простить?
Глажу ее по шелковистым волосам, трогаю мокрые губы и тихо шепчу:
– Ты узнала… ты почувствовала, я видела. Не вини себя…
– Мама Вера… Я… я принесла тебе. Вот.
Кладет мне в руки хлеб и кусочки сыра.
– Все, что смогла незаметно пронести. Поешь, прошу тебя. Быстрее.
– Не надо было!
– Они тебя почти не кормят!
– Скоро все закончится… скоро твой отец найдет нас обеих.
– А… если нет?
– Найдет… я чувствую. Он уже рядом. Очень близко.
И я не могла объяснить – откуда знаю, как будто внутри, там, где-то под ребрами ныло, тянуло, нагнеталось предчувствием. Что он приближается. Как будто кислород наполнялся его смертоносным запахом. Его разрушительной силой, его мощью, способной стереть с лица земли эту мерзкую дракониху, раздувшуюся от гнилостного яда мести.
– Сансар… он хочет жениться на мне…
Я впилась в прутья решетки и прижалась к ней лицом, содрогнувшись от ужаса. Сукин сын! Ублюююдок! Так вот что он задумал!
– И он может это сделать? Без согласия семьи?
– Албаста… – Эрдэнэ огляделась по сторонам, – она моя бабка. Родная. И по закону может выдать замуж!
Свет включился внезапно, и мы обе отпрянули друг от друга. Красногубая тварь стояла возле клеток с хлыстом в руках и, надменно поджав губы, смотрела то на меня, то на Эрдэнэ. Она была в бешенстве.
– Как трогательно! Как охрененно трогательно! Я предполагала, что эта встреча состоится, но не ожидала такой прыткой наглости! А говорила, что хочешь ее сгнобить! Говорила, что жаждешь ее боли! Ее страдания и смерти!
Я вся внутренне подобралась, глядя на хлыст в ее руках. Если эта сука ударит Эрдэнэ, я сломаю решётку и выгрызу ей сердце.
– А сама… Даже принесла гостинцы моей зверушке и целовала ей руки! Убрать эти объедки! Мои звери едят по расписанию!
Слуги хотели отпереть клетку, чтобы отобрать у меня хлеб, но Эрдэнэ резко встала между нами.
– Я принесла ей поесть. И я хочу, чтобы эту еду никто не трогал!
– Ты кто такая, чтобы что-то хотеть?
Ткнула пальцем на хлеб.
– Уберите!
– Никто не приблизится к клетке!
Прошипела Эрдэнэ и стала у самого входа. Их взгляды встретились, и Албаста сжала хлыст сильнее.
– Уйди с дороги!
– Не то что? Сансару понравится, как ты унижаешь его невесту? Уверена, что тебе позволят меня тронуть?
Албаста опустила хлыст и несколько раз обошла девочку со всех сторон.
– Хитрая сучка! Быстро учишься!
– Вся в свою родню!
– Хорошо! Пусть ест! Сегодня! Но это моя территория, и я запрещаю тебе приходить к клеткам!
В эту секунду вбежали двое ее людей.
– Новенький! Лютая тварь устроила бойню в раздевалке! Он чуть не загрыз охранника! Зубами!
Я дернулась всем телом и вскинула голову. Внутри все задрожало и перевернулось, бросило в холодный пот.
Хитрая, маленькая сука! Какая же все-таки тварь! Быстро поняла в чем дело и на чем можно сыграть. А еще ловко попытаться обвести Албасту вокруг пальца. И самое интересное – она поверила. Реально поверила, что эта девка ненавидит мачеху и своего чокнутого придурка отца.
Ненавидит настолько, что согласится воевать против него. Согласится отнять его империю и разделить с родственницей.
Ни хрена. Эта семейка всегда славилась своей сплочённостью несмотря на хаос, который в ней творился. Даже черные моли, дочки Скорпиона все
