Ты должна на меня обижаться, как Роза, должна меня ненавидеть, как Анхель, но ты более чуткая. Спасибо, что согласилась немного повременить со свадьбой.
– На Розу ты не обращай внимания: в силу своего возраста она многие вещи не понимает. Анхель тебя не ненавидит, скорее он ненавидит свои чувства к тебе, но гордость не дает показывать их, но тут уж ничего не сделать, он мучается, как и ты. Дай ему время.
София слегка улыбнулась, было приятно слышать про чувства, про страдания. Возможно, не все потеряно.
– Я передам Милошу привет, – кивнула она и вышла из комнаты.
София тут же очутилась во власти легкого ветерка, сочившегося из приоткрытой двери в комнату Анхеля. Он словно манил ее войти, но девушка стояла и смотрела на коричневый тюль, вспоминая, какой он на ощупь. Мысли перенесли ее в тот день, когда она в первый раз зашла в эту комнату, перепутав имена.
– Нежданная девушка, – послышался шепот позади, София вздрогнула и обернулась, – твоя красная машина стоит на месте моего черного «Мустанга». Протиснуться между ней и забором я не смог, пришлось подпереть тебя. В общем, как только ты здесь со всеми наобщаешься, – он кивнул на дверь в комнату Ясмин, – дай мне знать, я отгоню машину.
– Раньше нам хватало места, – спокойно произнесла она, – но можешь уже отгонять, я уезжаю. Йована, наверно, уже сделала все дела, которые планировала.
София гордо вздернула подбородок и отвела взгляд. Анхель с улыбкой за ним проследил.
– Твоя подруга пытается окрутить моего друга, но я даже не знаю, что ей нужно сделать для Йона, он не побежит за гаджо, подобно мне.
София перевела на него взгляд зеленых глаз:
– Йована найдет способ окрутить даже бревно. – Она натянула улыбку.
– Йон – железный мужчина, – улыбка на лице Анхеля стала шире, – и в голове у него мозги, а не щепки.
Девушка закатила глаза, слыша его смех. Уже такой родной и уютный. Даже несмотря на свою обиду, Анхель никогда не перестанет быть собой. Это его изюминка – всегда быть на позитиве.
На этой ноте надо было разойтись, но близость, которая внезапно возникла между ними, заставила дышать чаще, желая продлить этот момент. Софию только сейчас осенило, что утром они расстались не очень хорошо, она опять его обидела. Не хотелось бы сейчас вспоминать утро, но иного пути не было.
– Прости меня, – тихо прошептала она, – за утро. Я наговорила лишнего.
– Почему же лишнего, – усмехнулся он и явно решил изменить маршрут, вытаскивая ключи от машины из кармана брюк, – ты сказала все как есть на самом деле. Я отгоню машину, чтобы дать тебе дорогу, честная девушка.
Он направился в гостиную, а София бросилась за ним, но на пороге появилась Шафранка с тарелкой в руках.
– Анхель, – она расплылась в улыбке, – я испекла тебе печенье.
В то же время ее улыбка была еще по-детски наивной.
– Какая прелесть, – произнес он и обернулся к Софии: – С голоду не дадут умереть. Накормят, приласкают и обогреют. Ах да, еще плохого слова не скажут.
Он снова обратил внимание на Шафранку, взял печенье с тарелки и откусил.
– Ммм… как вкусно! Цыгане любят вкусно поесть. О том, что любят цыгане, знают только цыгане.
Он засмеялся, и София схватила его под локоть:
– Мы можем поговорить?
– Не знаю, запишись на прием.
– Я уже пришла, тебе придется меня выслушать.
Он даже не посмотрел на нее, улыбнулся Шафранке и взял новое печенье:
– Вкусное.
Улыбка девушка стала еще шире, она ближе поднесла ему тарелку:
– Я знаю, что ты его любишь…
– Я поговорила с Ясмин, – вставила София, чтобы привлечь его внимание, – она согласилась подождать со свадьбой.
– Ты расписала ей все прелести унылого существования с необразованным мужем?
София округлила глаза. Умеет Ромаль Бахти одной фразой привести в ступор. Пока она приходила в себя, пытаясь придумать, как сделать так, чтобы этот разговор не слушал кто-то третий, Шафранка, как назло, только и подставляла тарелку с печеньем, а Анхель, чтобы побесить Софию, ехидно улыбался и ел. Надо шокировать его. София разозлилась и, стиснув зубы, выпалила, наслаждаясь реакцией этих двух голубков:
– Я хочу устроиться на работу. В «Цеппелин». Ты же хозяин, можешь взять меня хоть уборщицей? Видишь, образование мне не понадобилось вовсе.
Теперь замер Ромаль. Печенье он так и не донес до рта, положил обратно на тарелку и обратился Шафранке:
– Спасибо, оно потрясающее. Можешь оставить его на столе, я съем позже, а теперь оставь нас.
Тон его изменился. От усмешек не осталось и следа, и, как только Шафранка понуро вышла, тут же обернулся к Софии:
– Это шутка?
– Это доказательство того, что твое образование не имеет никакого значения для меня. Я сербка, дочь бывшего мэра Нови-Сада, готова работать на Ромаля Бахти, необразованного цыгана, который ворует и наживается за счет других обманным путем. Я хочу работать в «Цеппелине» обычной официанткой. Хоть кем, лишь бы работать.
Анхель пристально смотрел на нее, слегка нахмурившись. В его взгляде читались злость и недоумение. Он плотно сжал челюсти. София сглотнула, но глаз не отвела. Они несколько секунд продолжали сверлить друг друга взглядом. Ромаль искал в ее глазах хоть каплю лжи, издевательства, она же смотрела на него с вожделением, наслаждаясь каждой черточкой его лица. Синяк стал почти незаметен, а ее пощечина не оставила отпечатка, черная прядь волос слегка вилась кольцом и касалась лба. Черные брови были идеальной формы, а на одной виднелся шрам. Она любила этот шрам, готова была коснуться его губами, закрыть глаза, вдохнуть запах этого мужчины. Боги, что он делает с ней?
Его глаза… Она никогда не видела настолько ярких глаз с густыми черными ресницами. Хотелось нежно провести по ним подушечкой пальца, ощущая бархатистость. А нос… идеальный прямой мужской нос. И губы… Плотно сжаты, но она-то знает, какими нежными они на самом деле могут быть. Она скучала по его поцелуям, хотя не любила целоваться. Вернее, она не любила это делать с Иво, но с Анхелем готова
