– Твою мать, Алекс! – заорал он.
– Мне нужна твоя машина, – выпалил я.
Он кивнул на письменный стол у окна, и продолжил своё занятие. Тело, нагнутое раком перед ним, застонало.
Мой телефон завибрировал, и я посмотрел на экран.
«Genиve–De–Chвteaubriand»
Я быстро набрал ответ:
«15 мин»
Схватив ключи от машины, я выбежал из спальни, под громкие женские стоны и рычание Виктора.
Сев в чёрный Мерседес, такой же, какой недавно был у меня, я резко рванул с места, параллельно вбивая название, которое прислала мне Алиса, в навигатор.
До места я добрался быстро. Бросив машину и даже не удосужившись её закрыть, я быстрым шагом направился к одинокому силуэту, сидящему на самом краю причала. Когда я подошёл к ней и сел на корточки, я смог выдавить из себя:
– С тобой всё в порядке?
Алиса отрешённо посмотрела на меня и нахмурилась. Потом встрепенулась, и дёрнула тонкий провод, ведущий к своим ушам. Она быстро заморгала, всматриваясь в моё лицо заплаканными глазами, и я невольно потянулся к ней, чтобы убрать влажные волосы со лба.
– Что случилось? – спросил я увереннее.
Она отвела глаза и зажмурилась. А потом тихо сказала:
– Кажется, теперь моя очередь просить одну ночь.
У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди от радости. Я резко выдохнул и поднялся на ноги.
– Поехали, – скомандовал я, протягивая руку
Она вложила свою крошечную ладошку в мою, и я понял её на ноги. Потом осмотрел с ног до головы, и уставился на чёрные кеды, до боли знакомые мне. Растянувшись в улыбке, я выдал:
– Вот теперь я тебя узнаю.
ГЛАВА 20
– Может, ответишь? – спросил я, глядя на её вибрирующий мобильник.
Она качнула головой, и откинулась мне на грудь. Я вздохнул и поднял бутылку виски с пола и сделал глоток. Наклонив горлышко, я поднёс его к её губам, и она отпила немного, а потом вытянула ноги к камину, и обмякла в моих руках.
– Саш, что мне делать? – спросила она неожиданно.
Я пожал плечами, а потом положил голову ей на плечо, вдыхая аромат её кожи. Сейчас она была похожа на себя прежнюю, настоящую, такую, какой я узнал её. От неё пахло мылом и теплом, мягкой шерстью, в которую она была одета и влажностью Женевского воздуха. Никаких духов, крема, лака для волос, ничего лишнего. Я вздохнул, и поднял голову:
– Ничего. Живи дальше.
Она повернулась, и её зрачки удивлённо расширились. Я невольно улыбнулся, вспоминая этот взгляд, когда я в первый раз к ней прикоснулся в кабинете «Палаццо», и откинул прядь её волос с лица. Потом я потянулся к ней и поцеловал кончик веснушчатого носа. Алиса зажмурилась, снова отвернулась от меня и прижалась ближе.
– Ты думаешь, у меня получится?
– Зная тебя, я думаю, ты справишься, – с улыбкой сказал я.
Я обнял её, снова поднёс к ней бутылку, предлагая виски. Она покорно сделала глоток, и я тоже приложился к горлышку, перемешивая вкус её губ со вкусом старичка Джека.
– То есть, ты считаешь, что я смогу врать ему, как ни в чём не бывало?
Я закрыл глаза. Подумал всего секунду, а потом задал прямой вопрос:
– Скажи мне одну вещь – он знает всё про Тео?
Она напряглась и не ответила.
– Значит, нет. Почему?
Помолчав немного, она тихо призналась:
– Он помнит меня девчонкой, круглой отличницей, любимицей всей школы. Как я могу ему рассказать, чем я занималась? – Алиса вздохнула, – Это его уничтожит.
– Может да, а может, и нет, – сказал я, глядя на языки пламени в камине.
– Не знаю, – промычала она.
– На самом деле, ты не рассказала ему, потому что это уничтожит тебя. Пока он видит в тебе идеальный образ хорошей девочки, ты сама веришь в это.
– Да ты прям психолог, – недовольно фыркнула Алиса.
– Я не психолог, просто прожил немного дольше тебя, – я сделал ещё один глоток и продолжил свою мысль, – Вы, женщины, постоянно придумываете себе какой–то идеал и стараетесь ему соответствовать. Проблема в том, что рано или поздно идеалы рушатся, и тогда ваша сущность всплывает на поверхность.
– Спасибо за комплимент, – проворчала она, – Ты только что ненавязчиво назвал меня шлюхой. Снова.
Я громко расхохотался, а потом попытался её успокоить:
– От того, что ты изменяешь мужу, ты не становишься шлюхой. Просто так сложились обстоятельства.
– Успокоил, – фыркнула Алиса.
Я вздохнул и посмотрел на её телефон. Он звонил без остановки, на экране высвечивалась их фотография со счастливыми улыбками. Внезапно, мне стало не по себе. Я попробовал переместиться в его шкуру всего на секунду, и в недрах моей чёрной души смешались противоречивые чувства. Я точно знаю, что не находил бы себе места. Но ещё, я твёрдо уверен, что я не стал бы названивать ей, а просто перевернул бы всю Женеву и, если нужно, Швейцарию в её поисках. Да что там, я бы перерыл всю планету вдоль и поперёк. Вздохнув, я потянулся к трубке, и как только я взял её в руку, она замолкла.
Нажав на круглую айфоновскую кнопку посередине экрана, я вбил пароль наугад: «Theo». Алиса возмущённо пропищала:
– Как ты догадался?!
Я улыбнулся и издал какой–то непонятный звук, нажал на имя её мужа в телефонной книге и принялся набирать сообщение, вещая ей:
– Алиса, ты мать. Какой ещё у тебя может быть пароль, если не имя твоего ребёнка?
– Дата рождения, например, – пробормотала она, – Что ты пишешь?
– Пишу Никите, что с тобой всё в порядке, и ты позже объяснишь.
Она резко развернулась и посмотрела на меня удивлённо и с интересом:
– Зачем?
– Так будет правильно, – я пожал плечами, нажал на «отправить» и притянул её к себе.
Она вздохнула, устраивая свою голову у меня под подбородком:
– Мне кажется, что я героиня какого–то неудачного любовного романа.
Я снова невольно рассмеялся.
– Тише ты, нас услышат, – недовольно прошипела она.
– Не услышат. Это отдельное крыло в доме, – спокойно ответил я.
– Зачем стоить в доме отдельное крыло? – по–детски наивно спросила она, снова вызывая у меня улыбку.
– Скорее всего, для гостей. Мне, в общем–то, всё равно. Но в данной конкретной ситуации это нам на руку.
– Не то слово.
Я вернулся к своему предыдущему занятию, а именно: одной рукой обнимал Алису, в другой подносил бутылку ко рту. Уставившись на огонь в камине, я подумал о том, что, наверное, смог бы так сидеть вечно.
– Саш, – неожиданно протянула Алиса.
– Ммм.
– Почему ты взял меня на работу?
– Ты мне понравилась, – честно ответил я.
– Чем? – не унималась она, и в её голосе заиграли нотки интереса.
– Всем, – отрезал я.
Как можно это объяснить? Она была такая невинная и маленькая, но при этом совершенно спокойно дерзила и усмехалась. Надо мной.
Никто и никогда не усмехался надо мной.
