— Рассказать что? Что ты просто домогаешься меня в коридоре? — бросаю я ему вызов. Я его не боюсь. Нет, с каждой секундой, когда он рядом со мной, с каждой секундой, когда он смотрит на меня, как будто я никто, как будто он по-настоящему верит, что он — все, о чем я только могла желать, мне кажется, что я раздуюсь от растущей уверенности. — Или что ты жульничал? Что нанял четырех бандитов, чтобы помешать своему противнику?
— Ты не докажешь этого, — говорит он мне с ухмылкой и уверенно скрещивает свои огромные руки на груди.
Я знала, знала, мать твою, что это он сделал.
— Может быть, — блефую я, и его ухмылка становится еще самодовольнее. Это просто выводит меня из себя. Я выпрямляюсь, отойдя от стены, и перебрасываю волосы назад через плечо. — Но мне и не нужно. Это не имеет значения. Задницу тебе все равно надерут.
Итан хохочет и качает головой. Теперь я просто знаю, что должна остаться, захочет ли Чейз видеть меня или нет, просто чтобы посмотреть матч.
— Черт возьми, иди домой, Эйвери. Тебе здесь не место. И не появляйся в офисе в понедельник. Все кончено, сука.
Вот так, шесть лет дружбы закончились в темном вонючем коридоре, и никто благоразумием не отличился, а я даже не расстраиваюсь из-за этого. Итан отворачивается от меня. Он вышагивает прочь, будто он крутой парень и прекрасно знает об этом.
И нет, я все равно не расстраиваюсь, ни капельки. Нет, я чувствую себя свободной. Я чувствую, как будто гора с плеч упала. Сто фунтов блондинистого веса долой, и мне даже все равно, что он назвал меня сукой. Хорошо, наконец, увидеть его в истинном свете. Хорошо осознавать, что я не была ненормальной, и все мои подозрения были оправданы.
Я смотрю, как Итан уходит, и все, что чувствую, это... свобода.
Глава 24
Чейз
— Привет, Чейз, — говорит Миранда, наш доктор, заходя в раздевалку. Она улыбается Дэйлу, и он тут же улыбается в ответ. Они прекрасная пара. Когда я верну Эйвери, возможно, мы сходим на двойное свидание.
— Док, как дела? — спрашиваю я и встаю. Она здесь для медицинского осмотра. Будет... весело. Да, весело.
— Хорошо, Чейз, давай осмотрим тебя.
Она не просто ощупывает мои яйца и заставляет меня кашлять, из-за чего мне не по себе, она начинает заставлять меня сгибаться и поворачиваться, чтобы проверить мою подвижность, которая чертовски хромает. Мне больно, и честно говоря, это все, что я могу сделать, чтобы не открыть истину.
Я улыбаюсь, несмотря на все это, и посылаю Дэйлу ухмылку Жнеца. Он только качает головой. Может быть, дока я и могу обмануть, но он-то знает правду.
***
Я почти ничего не вижу после того, как выхожу из раздевалки, да мне и не нужно. Я сосредотачиваюсь на точке как раз за оператором, который пятится передо мной. Я готов и буду сегодня драться.
И так же все было на протяжении последних десяти лет.
Я прохожу через толпу и вижу знакомую черноволосую красотку в первом ряду, когда я пробираюсь вниз по длинному проходу по всем этим рядам. Все места в спортивном комплексе сегодня распроданы, занято около тридцати тысяч мест. Вечер обещает быть хорошим. Я бегу мимо оператора и пробираюсь к Эйвери, даже сквозь толпу, окружающую ее, кричащую и протягивающую ко мне руки.
Наклонившись, я кричу ей в ухо:
— Я люблю тебя!
— Я тоже тебя люблю! — ей приходится кричать мне в ухо, чтобы я услышал ее сквозь шум людей, обступивших нас. — Итан послал вчера парней, чтобы избить тебя.
— Что? — ору я и отступаю, чтобы посмотреть ей в лицо.
Она качает головой и подвигается ближе:
— Он пытался причинить тебе вред.
Не знаю, какие эмоции отражаются на моем лице, но какие бы они ни были, Эйвери дрожит, когда я ухмыляюсь. Эту ухмылку я показываю каждому противнику перед боем. По этой причине я и получил свое прозвище Жнец. Каждый раз, когда я дерусь, как раз перед самым началом, я натягиваю эту широкую ухмылку. Черт возьми, я просто ничего не могу с этим поделать. Какой-то диктор на телевидении сказал, что я выглядел как жестокий жнец с этой улыбкой, и это прозвище прилипло ко мне.
Я киваю головой и, повернувшись к клетке, вижу Дэйла, поднимающего бровь при виде меня. Я подзываю его ближе, пока мои перчатки проверяют в последний раз, когда я встаю на самый край.
Нагнувшись, я говорю ему на ухо:
— Тех головорезов за мной послал Итан.
Его глаза округляются, когда он смотрит на меня, потом на Итана.
— Черт возьми, ты серьезно? — вопит он.
Кивая головой, я делаю шаг назад и наклоняюсь к нашему секунданту по обработке ран, Джеймсу. Он намазывает желе над моей бровью и кивает мне головой. Я могу идти.
Дэйл выглядит так, будто у него какие-то серьезные проблемы, но я качаю головой:
— Пора поработать.
Кивая, Дэйл делает шаг назад и обходит клетку с моей стороны. Выражение его лица не сулит ничего хорошего. Хотя с комиссаром он будет говорить не обо мне.
Все это теперь не имеет значения.
— Леди и джентльмены! Пришло время для главного события вечера! — кричит в микрофон ведущий на ринге.
Его голос постепенно уходит на задний фон, когда я иду к середине ринга. Итан неторопливо вышагивает туда, где стоим я и судья.
Испытав перчатки, мы расходимся по нашим сторонам.
Я пялюсь на Итана через весь ринг. Он самодовольно улыбается и скачет в своем углу, похоже, он выпендривается перед толпой. Чертов мудак. Это не развлекательное шоу о боевых единоборствах, это соревнование по борьбе, настоящий спорт, и я собираюсь преподать ему гребаный полезный урок сегодняшним вечером.
Мы срываемся из своих углов по хлопку судьи.
Мы оба обрушиваем шквал ударов и пинков друг на друга. Думаю, я больше, чем он, но в данный момент все, что я могу сделать, — блокировать и наносить удары, блокировать и пинать.
У меня чертовски болят ребра, и мне кажется, что никак не могу набрать побольше гребаного воздуха в легкие. Хотя это хорошо, потому что в тот момент, когда у меня появляется возможность, я делаю выпад и скручиваю его, и мы вместе обрушиваемся на пол.
Я наваливаюсь всем телом на него, но мне не удается использовать преимущество углового положения, чтобы ударить так сильно, как я хочу.
Я отстраняюсь и поднимаюсь. Ухмыляясь, я делаю ему знак рукой, чтобы он поднялся, так как я отступаю.
Он выглядит неуверенным. Хорошо. Именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы он беспокоился о том, почему я, черт возьми, хочу схватиться с ним врукопашную.
Он нападает на меня, и я блокирую удар, прежде чем снова повалить его на пол. Именно это я делаю оставшуюся часть раунда. Я роняю его и наношу удары до тех пор, пока не могу точно попадать, затем встаю. Я слышу толпу, когда я это делаю, некоторые кричат, но, кажется, многие уже устали от игр, в которые я играю с Итаном.
Раздается громкий сигнал, и я отступаю.
Я иду к своему углу ринга, съезжаю по цепи клетки до тех пор, пока не сажусь на свой стул. Дэйл садится на корточки передо мной и смотрит мне в глаза:
— Черт возьми, ты играешь с ним? — спрашивает он недоверчиво.
Я думаю, моя самодовольная ухмылка вполне сойдет за ответ.
Он наклоняется и хватает тряпку, глядя на пол, когда спрашивает:
— Как ребра?
— Чертовски болят и постоянно напоминают о себе, — рычу я.
— Думаешь, она сказала правду?
Кивая, я делаю большой глоток воды из бутылки.
— Да, я совершенно чертовски уверен в этом. Мы должны рассказать копам и комиссии об этом.
— После боя?
— Ага.
— Собираешься наказать его?
Я улыбаюсь и встаю. Собираюсь ли я наказать его? Черт побери, да.
Судья подает нам обоим знак рукой и убеждается, что мы готовы.
Я киваю, затем встречаюсь взглядом с Итаном. Подмигнув ему, я широко улыбаюсь и жду сигнала. Боль в ребрах не дает дышать, как будто огонь горит в груди. Черт возьми, я не могу вздрогнуть или показать это, если я сделаю это, то облажаюсь.
Итан летит на меня через весь ринг, его лицо перекошено от ярости. С кулаками и ногами он пытается пробиться через мою защиту.
Думаю, я его разозлил, по моим подсчетам первый раунд выиграл я.
Он наносит по-настоящему сильный удар в бок, где болят ребра, затем, в следующий момент, обрушивает еще один удар в здоровый бок. Я морщусь и беру его в захват, пытаясь повалить на пол.
Я более чем уверен, что он видит, как я морщусь, но он начинает бить в здоровый бок. Спасибо гребаным богам за мат, придурок думает, что у меня болит здоровый бок. Я скольжу по его телу, когда он пускает в ход ноги, пытаясь достать до моего подбородка.
Черт возьми, я не могу позволить ему обхватить своими гребаными руками мой затылок. Черт. Он пытается испробовать на мне удушающий захват треугольником и я, задыхаюсь, пытаясь вывернуться, но чувствую, как мои чертовы ребра вопят от боли.
