Он хочет стать свободным, вырваться из удобной комфортной золотой клетки, в которую по дурости запер себя сам.
Максим лег на широкий диван, включил телевизор. Ирина еще некоторое время копалась в спальне, рассовывала вещи по шкафам, потом крикнула, что уходит, хлопнула дверью.
Максим набрал номер Евгении.
– Ну, детка, пожалуйста, ответь!
Ровные размеренные гудки вызывали в нем волну глухого бешенства, желание расколотить проклятый кусок пластмассы ко всем чертям. Злость искала выхода. Сон улетучился. Максим снова чертыхнулся, оделся – и отправился за лыжами.
Он был не настолько самонадеян, чтобы лезть на черную трассу. Но и катание с новичками, среди которых преобладали подростки, больно било по самолюбию. Максим проехал по краю склона, удаляясь в сторону, пока не заметил заманчивую относительно ровную ложбинку, не слишком петлявшую между сосен. «Пожалуй, это то, что нужно», – решил он, встал на край спуска, примерился и, оттолкнувшись палками, заскользил вниз, с каждой секундой набирая скорость. По бокам, как при ускоренной перемотке видеофильма, замелькали деревья. В лицо бил ветер с противной колючей снежной пылью. В какой-то миг Максим понял, что не может управлять лыжами, – несется неведомо куда, не разбирая дороги, словно машина с отказавшими тормозами, прямо на корявые мачты сосен, он уже увидел перед собой шершавые наросты на коричневом стволе, выскочившем на пути. Дьявол! В последний момент Максим неуклюже присел, рванулся влево, почувствовал, что теряет равновесие и кубарем летит вниз. Заметались, чередуясь, как в детском калейдоскопе, синее небо, белая земля, темно-зеленые пики деревьев. Снег оказался жестким, как асфальт, с одной только разницей: он был холодным и набивался в рот, в уши, за шиворот. Когда сумасшедшее движение остановилось, Максим еще какое-то время лежал неподвижно, глядел в безмятежное небо на проплывавшие над ним ватные комья облаков. Затем ощутил холод, приподнялся на локте, сплюнул, выгреб из-за ворота подтаявший снег. Попытался встать, но тотчас, охнув, осел – щиколотка отозвалась резкой острой болью. Проклятие! Только перелома ему не хватало! Кое-как Максим дотянулся до лыж – одна сломалась, он отстегнул ее, с отвращением отбросил в сторону. Обломок воткнулся в сугроб. Максим достал мобильник и трехэтажно выругался: дорогой аппарат из-за падения безнадежно завис. Некоторое время Максим реанимировал трубку, вынимал и вставлял симку, пока не убедился в полной бесполезности собственных усилий. Тогда он вышвырнул бесполезное устройство в снег и стал подниматься в гору, стиснув зубы и морщась от боли.
– Ну и где хваленая система безопасности курорта? – бормотал он под нос. – Где чертовы инструктора? Дойду – убью!
Вдруг он увидел лыжника. Тот спускался красиво, как в олимпийской трансляции, плавно огибал деревья, то исчезал из поля зрения, то снова выныривал на поверхность, потом поравнялся с Максимом и, наконец, сделав лихой разворот, притормозил.
– Проблемы? – спросил лыжник, блеснул оранжевыми стеклами солнцезащитных очков и белозубой улыбкой, и Максим невольно позавидовал изящной легкости, с которой тот управлялся с широкими кусками пластика, именуемыми горными лыжами.
– Да, – отозвался Максим. – Ногу не то вывихнул, не то сломал… Дерьмо… И телефон сдох…
– Сейчас я позвоню, – сказал лыжник. Вытащил трубку, связался с экстренной помощью. Затем подал Максиму руку. – Давайте, я помогу встать. Замерзнете.
Максим ухватился за протянутую руку, встал, снова сморщился от резкой боли в ноге.
– Идти можете? – участливо спросил лыжник. – Я поддержу. Чего их ждать-то, бестолковых?
– Тоже верно, – буркнул Максим. – Попробую.
Незнакомец отстегнул лыжи, подставил Максиму плечо и представился:
– Будем знакомы. Антон Щербинин.
– Максим Протасов, – машинально отозвался Максим и в следующий момент замер, пристально вглядываясь в лицо лыжника.
Тот, в свою очередь, переместил очки на макушку и уставился на Максима.
– Будем знакомы, – наконец обрел дар речи Максим, отодвигаясь от соперника. Больная нога напомнила о себе острым уколом, но Максим был готов стоять до последнего, он не желал пасовать перед этим человеком: темноволосым, широкоплечим, с волевым подбородком, с бархатным взглядом карих глаз – красавчиком, в каких влюбляются семнадцатилетние девчонки. Даже в свои без малого пятьдесят он был импозантен и весьма хорош собой.
– Так вот ты, значит, какой, Максим Протасов… – фамильярно перешел на «ты» Антон.
– Какой же? – с вызовом поинтересовался Максим.
Собеседник фыркнул в ответ.
– Я вообще-то видел твое старое фото, – поведал он сопернику. – У Женьки в архиве. Но вряд ли бы тебя узнал.
– Вырос? – ехидно поинтересовался Максим.
– Да уж, вырос, – хмыкнул Антон. – Дорос до самого Куршевеля.
– Старался, – скромно поведал Максим. – Я тоже твой снимок видел. С дочкой. Очень она на тебя похожа. Красивая девочка.
– Спасибо, – с сарказмом выговорил Антон.
Максим промолчал.
– Ты здесь один или с ней? – с наигранным равнодушием поинтересовался Антон Щербинин.
– Если ты говоришь о Евгении, то она не со мной, – сказал Максим и в глубине души возликовал. Раз бывший муж задал такой вопрос, значит, он тоже приехал без Евгении. Максим невольно улыбнулся. Было хоть что-то положительное в их встрече.
Антон Щербинин, наоборот, насупился. Он не мог понять внезапной радости соперника.
– Какого черта ты сунулся на сложный участок? – раздраженно спросил он. – Раз кататься не умеешь…
– По дурости, – скромно ответил Максим, умолчав о том, что толком не разбирался в тонкостях трасс.
– Ладно, пошли наверх, – бросил ему Антон. – Опирайся.
– Спасибо, обойдусь, – буркнул Максим.
– Гордый, значит? – зло прищурился Антон. – А спать с чужой женой тебе гордость, значит, позволяет?
– Вообще-то Евгения ушла от тебя задолго до моего приезда, – напомнил Антону Максим. – Не надо было трахать секретарш.
– Не твое собачье дело, кого я трахаю! – вдруг рявкнул Антон. – Чья бы корова мычала! Ты своей жене про любовницу рассказать не забыл?
– Пойди спроси, – хмыкнул Максим. – Она где-то здесь. Вечером в ресторане я вас познакомлю.
– Ну ты и сволочь… – презрительно скривился Антон. – Закопать тебя здесь, что ли? Нет человека – нет проблемы.
– А ты попробуй, – невольно поежившись, предложил Максим.
– И попробую. Щас как дам! – вдруг замахнулся Антон.
– Ну дай! – с вызовом подался вперед Максим. – А потом получишь в ответ. Сам ты сволочь! Ты и мне и ей жизнь испортил, кретин!
Пошел ты! – выдохнул Антон, опуская руку. – Пачкаться неохота… Женька мне рассказывала о вашем детском романе. Как трогательно! Тоже мне, Гумберт – любитель нимфеток. Ты-то, может, любил, а она никогда тебя не любила, и сейчас ты ей на фиг не нужен. Просто хотела мне досадить, а тут ты подвернулся. Понял? Так что уматывай назад в свой Питер.
