— Солги…, - очередной удар, контрольный, я не видела себя со стороны, но наверняка мои глаза излучали нечеловеческое отчаяние, он отвернулся.
— Я не могу… Лиза, я никогда не любил тебя. Хотел — да, но не любил.
Сталь в родном голосе, и мне показалось, что мужчина, сидящий сейчас передо мной не тот Андрей, даже не Страх, а вовсе не знакомый мне человек, волей судьбы оказавшийся рядом.
— Будь ты проклят! — Я вскочила с места, уже практически не сдерживая рвущийся наружу поток собственных слез. — Ненавижу тебя! Ненавижу…!
Не могла больше его видеть, просто не могла. И все же, словно мазохист, напоследок заглянула ему в глаза, в надежде увидеть его душу, как в ту ночь, тогда… Ничего, сплошная пустота и безразличие.
— Прости. — Выдавил Андрей из себя.
Я развернулась, на ходу подбирая с пола брошенный рюкзак, приложив ладонь ко рту, дабы не вырвалось очередное рыдание, выбежала из терассы. Уже приближаясь к выходу, мне показалось, что мужчина позади опустил темную голову на сложенные в замок руки и глухо прошептал: "Я знаю… давно проклят…".
Позже я узнала, что отец отдал Андрею часть его бизнеса, по праву принадлежащую еще дяде Саше. Краем уха слышала, что Андрей долго не соглашался, но мой отец был убедителен. Я знала его, не смотря на все его качества, он безумно любил племянника, как 25 лет назад, так и сейчас. Истомин редко стал появляться в нашем доме, с отцом в основном встречался в пределах компании или иных местах. Он избегал меня, стараясь не попадаться на глаза. А я… я не винила его, ведь он просто хотел избавить меня от боли, от пустоты, чья темень в последнее время стала граничить дл меня с безумием. Из разговора отца и матери я узнала, что Андрей купил себе дом на другом конце Москвы, небольшую квартиру на Садовом…
Я жила, я пыталась забыться, я пробовала существовать без Него. Нервное истощение, от которого я с каждым днем словно усыхала, дало знать о себе легко тошнотой и периодическими спазмами в области желудка по утрам. Я просто не обращала внимания… все прошло, и это пройдет.
Прошло еще несколько недель. Время, за которое я практически полностью стала сходить сума. Я не могла с ним, я не могла без него… Боль, разрывающая меня изнутри, стала поедать нутро. Я плохо спала, практически ничего не ела, по инерции посещала занятия в университете, на автомате жила. Я все меньше слышала вестей о Андрее, родители при мне тотчас замолкали, а я… я просто боялась интересоваться его жизнью. Знала лишь, что отец отдал ему часть бизнеса своего брата, что Андрей проявил при этом железную хватку и теперь, вроде как они работаю вдвоем. Теплые отношения между мужчинами так и не наладились, но я знаю, мой отец от всей души этого желал. В нашем доме при мне имя "Истомина" сошло на нет, родители щадили меня…Я знала, что отец предлагал Андрею взять его фамилию, но тот отказался, объяснив, что привык к прежней, больше отец не настаивал…
А я… я вычитывала заметки в прессе, где основной достопримечательностью стало появление на арене общественности давно пропавшего племянника знаменитого Никиты Черкасова. Я до дыр изучала газеты, всматриваясь в его лицо, читая и боясь узнать, что у него кто-то появился. Я знала, о, СМИ отлично выполняют свою работу, что за это время Андрей никак не был лишен женского общества. Еще бы! С его-то внешними данными и положением в обществе это стало обычным приложением! Череда женщин, за которыми я пристально наблюдала на глянцевых обложках журнальных изданий, регулярно сменяла друг друга.
Так я и жила, однажды не выдержав, сорвалась… Оставив весь свой хваленный разум дома, я помчалась к нему…"
" Я словно обезумела, моя душа столько времени рвалась к нему, мысленно я не раз отдавалась на волю его горячим рукам и губам, наяву прекрасно понимала, что моим мечтам не суждено было сбыться. В тот вечер в одном из московских клубов мы отмечали день рождение одной из одногрупниц, я мало ее знала, зато, видимо, она отлично знала меня. Я пришла. Почему? Возможно, порядком подустала от созданного собой же одиночества, возможно, искала очередной способ забыть его.
В тот вечер я довольно тщательно выбирала свой наряд, наверное, внутри все же тлела надежда увидеться с Ним. Плотно облегающие мои "ноги от ушей" джинсы с низко посадкой, блуза, открывающая довольно округлые прелести моей фигуры. Кружевно лиф, купленный мной еще до побега из дома, без дела валявшийся в шкафу. Одела на себя, странно… Маловат в объеме, грудь, что ли выросла? Я подмигнула сама себе, сделав вывод, что плохо примеряла тогда в магазине, впредь буду покупать вещи аккуратнее. Одела другой…та же фигня! Удивлению не было предела, в конце-концов отбросив сию ненужную деталь в сторону, решила, что моя упругая высокая грудь отлично смотрится и без лифа! А зря… весь вечер похотливые взгляды окружающих нас парней были направлены в мою сторону. Не скажу, что я особо злилась, но млеть под их раздевающими взглядами — это не про меня. Пришлось объяснить некоторым мэнам, кто я такая и с чем меня едят. Разбитый нос двоих и изрядно ушибленное мужское достоинство еще некоторых стало прямым тому доказательством.
Я устала… Взгляд ненароком упал на зеркало у стены, оттуда на меня смотрела тощая высокая блондинка с пустыми, практически бесцветными глазами. Неужели это я? И чему я удивлялась, что многие знакомые перестали меня узнавать? Хм…сейчас я бы сама себя не узнала. Нет того огонька, который всегда освещал меня изнутри, нет прежней прыти, нет озорства, нет прежней меня…
Я смотрела на "подруг", которые меня окружали, они весело щебетали между собой, перемывая косточки остальным девчонкам, которые не удостоились чести побывать на "зашибенской" днюхе! Эх, счастливые, они не знали, на сколько им повезло не слышать бред, доносящийся изо всех сторон и делать при этом заинтересованное лицо…Видимо, и у меня не получилось, я несколько раз тихо зевнула, пытаясь разогнать царившую скукоту, отчего мои "подруги" рьяно стали меня развлекать.
Несколько раз звонил отец, пытаясь справиться о моих делах и самочувствии. Уточнил, что выполнил мою просьбу, я мягко улыбнулась. Отношения с отцом до сих пор были напряженными, и он по первому зову старался наладить со мной контакт, я же этим бесстыдно пользовалась. Первым, и по сути единственным, о чем я попросила своего папочку, была Оксана…
Я помнила ее всегда, хотя и знала совсем немного, но именно в этой всегда жизнерадостной девчонке, полной энергии и не прикрытого адреналина я нашла частичку себя, меня прежней… Не скажу, что была полной внутренней копией, но все же мы были с ней похожи. Отец нашел ее, буквально в виде доклада прислал распечатку на электронную почту последних месяцев ее жизни. Мы несколько раз встречались, болтали, рассказывая друг другу о прожитых днях, детстве, юности… Про Истомина она не спрашивала, видимо, и так все знала. Лишь один раз обмолвилась, что он приезжал к ней, в первое время помогал устроиться и что-то с жильем. Она была благодарна нам и тому, что мы не забыли ее. Оксана просто не знала, что увидев ее однажды, эту девушку уже никогда нельзя позабыть. Да, забыла сказать, когда я впервые ее увидела, поначалу просто не узнала. Простенькие джинсы, длинные светлые волосы, собранные в пучок на затылке, полное отсутствие косметики… Оксана стояла в дверном проеме кафе и, придерживая руками заметно округлившийся животик, искала меня среди чужих лиц вокруг. Сейчас она живет с матерью Кирилла, она носит его ребенка и предельно счастлива. На столько, как может быть счастливая женщина, которую навсегда покинул любимый ее человек, взамен оставив в этом мире частичку себя. Кирилл обещал никогда не оставлять Оксану одну, он сдержал свое обещанье… Мой отец помог Ксюше, как я и просила, теперь вместо комнатушки в коммуналке они со свекровью и будущим малышом перебрались в большую трехкомнатную квартиру возле площади.
