До своего кофе Анна так и не дотронулась. Даже не попрощавшись с Жебуновым, она встала из-за стола и вышла из кафе.
Возвращаться домой не хотелось. Там караулил ее Ваня со своими разговорами. Не многовато ли на сегодня? Завтра она и так будет знать о Глебове все. Причем правду! А не то, что он хочет выдать ей за таковую.
Встретив на пути кинотеатр, Анна взглянула на афишу. Какой-то очередной боевик, но начало через десять минут — годится. Она купила билет, расположилась поудобней в кресле и... заснула. Еще бы, такой денек! Удивительно, как она вообще продержалась до этой минуты.
Разбудил ее какой-то парень, потряс за плечо... и не только за плечо, с удовольствием потряс:
— Кино из оуве! — сказал он.
Морщась от боли в перетруженных мышцах, Аня поднялась и поплелась домой с мыслью сразу бросить тело в горизонтальное положение. Но судьба распорядилась иначе. На любимом диване Анюта увидела лист бумаги, на котором было написано, жирно: «Вруби комок!» Что в переводе на русский означало: «Включи компьютер!»
«Неужели починил? — удивилась она. — Хоть какая-то польза... Ладно, завтра...»
Но любопытство взяло верх и добавило сил. Анна села за компьютер, включила питание — пошла загрузка... Все работало. Ну и ладно. Но ладно было не все. Под конец загрузки на экране появилось сообщение: «Открой папку "Иван Глебов"».
Не было у нее на компьютере папки с таким именем! Но, как ни странно, она ее тут же нашла... прямо под сообщением.
«Все понятно! Папку он сюда скопировал. Опять сюрпризики?.. Ну, ну...»
Анна кликнула по папке, экран дисплея почернел и вдруг на нем появилась... голова Глебова.
— Ну вот, — сказала голова, — если ты смотришь эту запись, значит, ты меня не застала... Может, это и к лучшему...
«Как он это сделал?!» — удивилась она и тут же вспомнила, что у портативника Глебова была встроенная видеокамера.
— По крайней мере, ты в любом случае дослушаешь меня до конца, даже если твой телефон будет звонить каждую минуту, — продолжал между тем Иван с экрана дисплея. — С чего начать... Пожалуй, с главного... Так вот! Слушай! Я никогда не сидел в тюрьме. Никогда. Бывший зэк — это мой щит от всяких Гришек, чтобы оставили в покое... А наш участковый мне просто подыграл из уважения... оказался заядлым хоккейным болельщиком. Он, как разглядел меня получше, сразу понял, с кем имеет дело. Не то, что Первухин...
«Уже интересно! Представляю, что будет дальше!»
— Да, я действительно играл в HXЛ, получил травму колена, бросил... А деньги... только держи себя в руках, — предупредил с экрана Глебов, — хотя... Я же гарантировал тебе стресс, помнишь? Так вот, деньги... Часть денег я действительно вложил в одну компанию. Но я ни разу не сказал тебе, в какую. Сейчас ты поймешь, почему. Компания эта называется... чтоб ты знала — T&G.
«Что, что?!» — не поняла Анна.
— Да, T&G, — подтвердил Иван. — Буква G — это Глебов. Я тот самый русский, рискнувший стать компаньоном небезызвестного тебе Жака Тириньи, который ровным счетом ничего не смыслит в косметике. Впрочем, как и я...
«Вот врет! — возмутилась Анна. — Тот самый! Да того самого зовут Жан Олегович! И фамилия его... Фамилия его...» — но оказалось, что, кроме имени и отчества, Аня ничего о компаньоне Тириньи не знает. Ну, еще то, что он все еще на Ямайке. Она с самого начала имела дело только со швейцарцем. Тириньи обладал всеми полномочиями, а большего и не нужно было знать.
— Я догадываюсь, о чем ты сейчас подумала, — сказал с экрана Глебов. — О Ямайке, да? Правильно. Так сказал тебе мой компаньон. А ему про Ямайку сказал я, чтобы не доставал. Тогда мне было очень плохо... Очень... Видеть никого не хотелось. Помнишь ту девушку... ну на белой иномарке? Все, что я тебе о ней сказал, — правда. И про то, что я нырнул не глядя в эту коммуналку, чтобы рану зализать — тоже правда...
«Вот в это я верю!»
— Конечно, полностью изолироваться от мира не удалось. Один Первухин с его сыночком чего стоят! И Тириньи звонками доставал. Вот от него-то я и узнал, что нашу компанию заманила в свои сети «королева менеджмента» Анна Венгерова. Это мне ты звонила якобы на Ямайку... Жан Олегович — это я. Меня так Тириньи зовет на французский манер — Жан вместо Иван.
«Жан Олегович? Ты — Олегович?! А вот тут ты попался! Ты — Сергеевич! — вдруг вспомнила Анна такую важную подробность, которой поделился участковый после знакомства с Иваном. — Показания представителя власти, между прочим! Он ошибиться ну никак не мог! Всяко в документы заглянул! И потом... если б ты действительно был Жаном Олеговичем, то признался бы в этом сразу, а не ломал комедию!»
— Кажется, я опять знаю, о чем ты подумала, — улыбнулся Глебов. — Ты подумала, почему я не сказал, кто я такой, сразу, да? Это вопрос... Но посуди сама, как я мог сказать? И когда? В самом начале, узнав, что ты та самая Анна Венгерова из «Валькирии»? Представляю эту сцену. Бывший зэк, у которого все по доверенности, вдруг заявляет, что он никакой не зэк, а совладелец косметической компании. Да ты бы Бог весть что подумала!
«А сейчас я что, не думаю что ли?! Ну-ну, ври дальше!»
— И еще не понятно, как бы ты стала ко мне относиться, если б я доказал, что говорю чистую правду, — продолжил гнуть свою линию Иван. — Наверняка, совсем не так, как ты отнеслась к бывшему зэку. Честно, я был так тронут, что побоялся... да, побоялся разрушить то, что стало выстраиваться между нами... А дальше вообще все как-то запуталось... Эта твоя просьба о помощи... Твое решение воспользоваться кастингом как прикрытием... Конечно, я был рад помочь. Правда, пришлось прятаться под очками и бейсболкой, чтобы меня случайно не узнали швейцарцы из T&G. Тогда я еще думал только о расследовании. Но когда я увидел, что за девушки участвуют в кастинге, меня вдруг осенило: ты — это как раз то, что нам с Жаком нужно! Хочешь меня проклинай, хочешь благодари, но я сделал все, чтобы тебя... именно тебя выбрали «лицом» компании...
«Ах, вот оно в чем дело! А я-то гадала, что за чудеса такие на свете? Оказывается, никаких чудес... Ну-ну...»
— Помнишь, в первый день кастинга я звонил кому-то из коридора агентства? Ты еще передразнивала потом: «Слушай меня внимательно...» Это я звонил швейцарцам... в переговорную, чтобы они провели тебя в следующий тур... А тот звонок, который ты невольно подслушала, когда дежурила по коммуналке, помнишь? Это я говорил с Тириньи... О тебе говорил... Ты меня чуть за руку тогда не схватила. Пришлось выкручиваться, врать, что я программист. Извини.
«Не извиняю!»
— Но не соврать я тогда уже не мог. Жак согласился, что ты будешь «лицом» компании, но с одним условием, чтоб ты до конца контракта так и не узнала, что я — это я... То есть, что я — это не я, а бывший зэк, как поведал наш славный участковый. Тириньи боялся, что ты из гордости откажешься от сотрудничества и придется начать все с начала. Пришлось согласиться и дальше строить из себя уголовника... Кстати, как я справился с этой ролью?
