– Куда будешь носить? – полюбопытствовала она.
– Не знаю. Водить Молли в игровую группу, забирать Крейга с рисования. Да просто захотелось, а что?
Воровато оглянувшись, она расплатилась кредиткой, на которой значилась как миссис Клода Келли. Эшлин что-то кольнуло внутри – надо честно признать, это была зависть. Сама Клода ничего не зарабатывала, но денег у нее всегда куча. Вот бы пожить как она.
И подруги пошли дальше.
– Посмотри, посмотри, какие чудесные брючки! – завопила Клода, кидаясь через улицу к дорогущему магазину детской одежды. – На Молли они будут просто прелесть. А вот эта бейсболка – прямо для Крейга, правда?
И, только истратив на каждого из двух отпрысков больше, чем на себя, перестала мучиться совестью.
– Выпьем кофе? – предложила Эшлин, когда покупательский раж утих.
Клода замялась:
– Мне бы лучше чего покрепче.
– Сейчас всего полпервого.
– Наверняка где-нибудь открыто с десяти.
Эшлин имела в виду немного не то, но решила не спорить.
Итак, пока жители Дублина радовались неожиданно погожему выходному дню, смаковали двойные «мокко» и «латте» и делали вид, будто они в Лос-Анджелесе, Эшлин и Клода сидели в темном, закопченном от времени пабе среди публики, всем своим видом демонстрирующей пагубное влияние алкоголя на организм.
Эшлин возбужденно рассказывала о новой работе, о знаменитостях, которых видела с близкого расстояния, о бесплатной футболке от «Марокко», а настроение у Клоды портилось все больше.
– Может, и мне пойти работать? – вдруг перебила она Эшлин.
– А как же дети?! – спросила Эшлин.
– Я, конечно, ужасно занята, – призналась Клода. – У меня и минуты для себя нет, кроме двух часов на спортзал. И ведь заметь, наваливается все сразу: переодеть из грязного в чистое, убрать, вытереть нос, посмотреть по видео сто серий мультика про Барни… Хотя, – весело сверкнув глазами, заметила она, – по крайней мере с Барни я разделалась.
– Как?
– Сказала Молли, что он умер.
Эшлин расхохоталась.
– Что его сбил грузовик, – продолжала Клода. Улыбка сползла с лица Эшлин.
– Ты… серьезно?
– Вполне, – с довольным видом кивнула Клода.
– Молли расстроилась?
– Переживет. В жизни всякое случается. Права я или нет?
– Но… но… ей ведь всего два с половиной!
– Я тоже человек, – вскинулась Клода. – Я уже начала сходить с ума.
Эшлин молчала. Может, Клода и права. От матерей всегда ждут, чтобы ради детей они отказались от всего, что нужно им самим. А это, наверно, несправедливо.
– Иногда, – тяжело вздохнула Клода, – я все думаю, а какой смысл? День у меня забит: отвезти Крейга в школу, Молли – в игровую группу, забрать Молли из группы, забросить Крейга на урок оригами… Я просто рабыня.
– Но воспитывать детей – самое важное из всех дел, – возразила Эшлин.
– И никогда не поговорить с нормальными взрослыми людьми. Разве только с мамашами, а они все такие сумасшедшие. Ну, знаешь: «Твой Крейг намного агрессивнее моего Эндрю». Крейг в жизни никого не ударил, зато этот чертов Эндрю Хиггинс просто Рэмбо какой-то! Много читала о ревности и соревновании на работе, но по сравнению с тем, что творится в группах для малышей, это просто цветочки.
– Не знаю, утешу ли тебя, но я всю неделю на нервах, потому что мне надо написать статью об уроке танцев, – заметила Эшлин. – Она буквально не дает мне спать по ночам. Тебе такие волнения незнакомы. – И, дабы окончательно ободрить подругу, Эшлин мягко добавила: – А потом, у тебя есть Дилан.
– Вот только семейная жизнь – совсем не то, чем кажется до свадьбы.
Эшлин не сдавалась:
– Знаю, ты должна так говорить. Это закон, я много раз наблюдала его в действии. Замужним женщинам просто нельзя признаваться, что они без ума от своих мужей, если только они не поженились совсем недавно. Собери нескольких замужних вместе, и они тут же начнут щеголять друг перед дружкой, кто больше гадостей скажет о муже. «Мой бросает на полу грязные носки», «Да, а мой никогда не замечает, что я подстриглась». По-моему, тебе просто неловко быть счастливой!
Выйдя на залитую солнцем улицу, Эшлин услышала за спиной знакомый голос. То была Джой.
– Что это ты так рано встала?
– Еще не ложилась. Привет, – сухо кивнула Джой Клоде.
Клода и Джой недолюбливали друг друга. Джой считала Клоду слишком избалованной, а Клода злилась на Джой за чрезмерно близкую дружбу с Эшлин. Джой явно была не намерена присоединяться к их компании.
– Мне пора, – с энтузиазмом провозгласила она. – А то, боюсь, помру на месте. Пока, Эшлин. Во сколько нам в Ривер-клуб?
– Я договорилась встретиться с Лизой в девять.
– У тебя столько друзей, которых я не знаю, – обиженно протянула Клода, провожая Джой взглядом. – Она и этот Тед. А я как заживо похороненная.
– А хочешь, пойдем с нами? Я тебя уж сколько раз звала!
– Отчего бы и нет? Дилан прекрасно может посидеть с детьми для разнообразия.
– Или тоже пойти с нами.
Эшлин ошиблась: Маркус Валентайн так ей и не позвонил. Всю неделю домашний автоответчик был для нее как неразорвавшаяся бомба. Если вечером, когда она приходила с работы, красный огонек мигал, сердце уходило в пятки. Один раз некто Кормак сообщил, что во вторник привезут подпорки для саженцев, а потом – что их заберут в пятницу. От Маркуса Валентайна сообщений не было. К субботнему вечеру, вернувшись домой из похода по магазинам с Клодой, она уже была уверена, что опасность миновала.
Ближе к девяти появились Тед и Джой. Джой начала нахваливать новый прикид Эшлин, а Тед нервно бормотал свои репризы.
– У моей совы нет жены… А, черт, не так! У моей жены нет носа. Нет! Черт, черт, черт!.. Уж лучше б мы сидели дома, – горестно вздохнул он. – Я провалюсь с треском. Теперь публика от меня чего-то ждет. В первый раз все было по-другому… У моей совы нет носа…
Эшлин уже доставала успокоительные таблетки для Теда.
– Как там человек-барсук? – спросила Эшлин у Джой, пока та хлопотала вокруг.
– Мик? Нормально.
«Должно быть, все серьезно, если теперь Джой называет его по имени, – решила Эшлин. – Этак недолго и до совместных походов по магазинам».
Тед немного повеселел, выслушав свой гороскоп на сегодня. Тед был Скорпион, но Эшлин прочла ему гороскоп на Овна, потому что Скорпиону звезды ничего хорошего не сулили.
– Так вот, сегодня вы оба должны вести себя примерно, – напутствовала она. – И быть любезными с Лизой.
– Еще чего! Она решит, что я отношусь к ней как-то особенно, – ощетинилась Джой.
– Она что, такая стерва? – спросил Тед.
– Ну, не то чтобы… Во всяком случае, не всегда. Но она с характером. Самая тонкая из всех тонких штучек. Ладно, пошли.
