Продюсер вел себя несколько спокойнее. – Ну что же, – протянул он, – кажется, у тебя появилась тема для вечернего репортажа.
Возвращаясь домой после выпуска криминальных новостей, Дезире чувствовала себя вымотанной до предела. Ничего удивительного, что О'Мейли оказался далеко не в восторге, узнав, что она провела светскую беседу с насильником по непрослушиваемой линии. Несколько часов подряд он так яростно расспрашивал Дезире – это ее-то, которой он когда-то признавался в пылкой любви! – что под конец ей стало всерьез интересно, как же он допрашивает настоящих преступников.
Дезире бросила взгляд в зеркальце заднего вида и проследила, как телохранитель паркуется на привычное место напротив ее дома.
Через несколько секунд она вышла из машины и захлопнула дверцу, и лишь тут из густой тени материализовалась фигура высокого мужчины. Беспричинный страх пронзил девушку. Одновременно она услышала, как тихо открылась дверца полицейской машины на другой стороне улицы. Человек сделал шаг вперед, и Дезире узнала знакомое лицо.
– Господи, что вы тут делаете?
– Я привез вам елку, – как ни в чем не бывало ответил Роман.
– Елку?
– Ведь скоро Рождество...
– Ну да. – Дезире посмотрела на машину Романа, угадывая в темноте, что к багажнику привязано пушистое зеленое дерево. Телохранитель был уже в нескольких футах от них: рука его привычным жестом скользнула под кожаную куртку, к наплечной кобуре. – Все в порядке, офицер, – заверила его Дезире. – Это не тот человек, которого вы разыскиваете.
– Вы уверены? – Полицейский внимательно осмотрел почти невидимый в тени обтекаемый черный «порше». – Машина-то ведь точь-в-точь такая, как и та, что в розыске.
– Как бы там ни было, мистер Фалконар – мой друг.
Собственно говоря, это было не вполне верно. Таинственное влечение, которое они испытывали друг к другу, едва ли можно назвать дружбой. И все же, раздумывала Дезире, именно Роман вчера вечером приготовил для нее чай. А потом, когда она уснула, накрыл ее теплым пледом.
– Мистер Фалконар? – Полицейский шагнул ближе. – Вот так дела – это точно вы, собственной персоной! – Дезире увидела, как телохранитель с облегчением изменил напряженную позу и убрал отвратительного вида пистолет под куртку. – Ну, тогда все в порядке, – согласился он с Дезире. – Ведь мистер Фалконар работал когда-то в наших рядах.
Телохранитель развернулся и зашагал к своей машине.
– Как мило, когда тебя столь благожелательно рекомендуют, – пробормотал Роман.
– Ничего удивительного, что в полицейском участке до сих пор боготворят бывшего окружного прокурора, если раскрываемость преступлений при нем составляла девяносто семь процентов.
– Похоже, вы интересовались моим прошлым? – Роман не знал, был ли интерес Дезире вызван личными или же чисто профессиональными причинами.
– Интересоваться людьми – моя работа, – напомнила ему Дезире, поворачиваясь к двери.
– Эй, а как же моя елка?
Бабушка научила Дезире считать, что бескорыстных подарков на свете не бывает.
– Ас какой это стати вы привезли мне эту елку?
– Вчера вечером вы ее еще не купили, а сегодня у вас вряд ли хватило времени заняться покупками.
– Но в вашем доме, между прочим, тоже нет елки... – Или не было, когда Дезире находилась у Романа. Кроме того, в тот раз ей показалось, что его дом окутан мрачно-тоскливой атмосферой, так что едва ли можно ожидать, что Роман устроит себе праздник.
– Я подумал, может, вы позволите, чтобы мы воспользовались одной елкой на двоих?
Дезире прищурилась, проклиная хулиганов: несомненно, это по их вине не работает освещение на улице. Если бы только ей удалось рассмотреть выражение лица Романа...
– Но у меня нет елочных украшений...
В детстве Дезире обычно приходилось проводить рождественские каникулы в школах-интернатах, в скучном для ребенка обществе учителей и обслуги, поскольку все ученики разъезжались по домам. Однако редкие праздники, которые девочка проводила в Новом Орлеане с Оливией Портер, были еще хуже. Пожалуй, именно по этой причине Дезире не стремилась праздновать ни Рождество, ни Новый год.
Как-то раз, когда девушка училась на втором курсе колледжа, она совершила поездку в прибрежный район и навестила семью своего отца – множество тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер, с которыми, если бы все сложилось иначе, она могла бы дружить с детства.
Хотя Дезире ничем не походила на свою суровую бабушку, она чувствовала, что ее считают принадлежащей скорее к роду Портеров, нежели к роду Дапри.
И все же настоящей семьи у нее не было. Вот почему в дни предпраздничной суеты она обычно выписывала несколько чеков на адреса различных благотворительных учреждений, покупала куклу Барби для сбора игрушек в пользу бедных детей и не отказывалась принять самое деятельное участие в раздаче горячего супа в какой-нибудь ночлежке города.
– Я заехал по дороге сюда в один из универмагов, – проговорил Роман с преувеличенной настойчивостью шоумена, – и купил елочные игрушки. Просто так, на всякий случай.
Сначала елка. А теперь еще и игрушки.
– Скажите-ка, вы, часом, не пьяны? – с подозрением поинтересовалась Дезире.
– Я за весь день ни капли спиртного в рот не брал.
Они подошли к крыльцу. Дезире внимательно посмотрела на Романа в желтом свете мигавшей на крыльце лампочки и поняла, что сейчас по крайней мере он говорит правду.
– Знаете, я так устала, что просто с ног валюсь.
– И неудивительно, если вспомнить, сколько вы сегодня проработали. Но вам повезло, потому что я – лучший на всем белом свете украшатель елок. Вам ничего не придется делать: сидите себе на диване, прихлебывайте глинтвейн и говорите мне, прямо или косо стоит ангелочек на макушке.
– Но у меня нет глинтвейна...
– Верно, но у меня – есть.
– Черт побери, не очень-то вы похожи на Санта-Клауса!
Роман сверкнул белозубой улыбкой.
– Внешность, знаете ли, бывает обманчива. Как ни вымотана была Дезире, она не могла не признать, что предлагаемый Романом план звучит соблазнительно. Даже слишком.
– Не думайте о нем, – тихо посоветовал Роман. – Хотя бы сегодня вечером.
– Не понимаю, о ком вы говорите.
– Разумеется, понимаете. – Он увидел, как лицо ее стремительно побледнело, а глаза стали еще больше и тоскливее. – Я знаю, что в последнее время все только и толкуют что об этом насильнике. Но ведь скоро Рождество, – он взял ладони Дезире в свои руки, – пора примирения и радости. Сейчас надо веселиться, украшать дома гирляндами и петь рождественские песенки...
