Димка сунул руки в карманы, пожал плечами:
- Тебя сбила машина. Не помнишь? - посмотрел на меня внимательно.
Помню. Как уж такое забыть? Только не машина, а микроавтобус, но это нюансы. Но ведь вот только четыре дня назад он сам же мне при осмотре сказал, что со мной все в порядке, а тут резко в баре плохо, получается, стало. Так долго последствия проявлялись? Наверняка это от его странной теории, что в пьяном состоянии амнезия пропадет. Долечил до реанимации, чертов эскулап. Но высказывать не стала, во-первых еще неизвестно виноват ли он на самом деле, а во вторых так много я все равно не смогу ему сказать. Получилось лишь в ответ кивнуть, мол, да помню, что попала под машину.
- Что со мной? - добавила.
- Черепно-мозговая травма и ушиб левой почки, вроде. Может еще что, точно не знаю. Историю болезни внимательно не смотрел. Подробности у лечащего врача узнаешь. Я просто дежурный сегодня.
«Не смотрел. И это друг называется?!» - хмыкнула все так же безмолвно. Задумалась, пытаясь вставить еще один дополнительный пазл в общую картину.
Наверное, своим видом я показалась Димке слишком печальной, и он решил меня подбодрить, сам того не понимая, что таким образом подкидывает мне еще один кусок из мозаики, только такое ощущение, что из какой-то совершенно другой.
- Завтра, скорее всего, пустят к тебе твоих родителей, - сказал он мне утешительную новость.
“Родителей?” - удивилась я, пока не совсем понимая, каким образом они вдруг отыскались.
Димка, наверное, заметил в моих глазах замешательство, поэтому поспешил уточнить:
- Родителей-то помнишь?
Я кивнула, конечно помню. Всегда их помнила.
- А Ванька? - еле слышно спросила я.
- Ванька? - переспросил Дмитрий, - Он родственник? Брат?
Попробовала покачать головой, но поморщилась от пронзившей боли.
- Муж?
Не брат и не муж. Что Димка такое несет? Он прекрасно должен знать, что Иван просто друг. Так и сказала из последних сил.
- Друг.
Лимит для разговоров на сегодня у меня был исчерпан. А Димка, извиняясь, пожал плечами.
- Пускают только родственников и то ненадолго, посещение всех остальных друзей, когда переведут в общую палату из реанимации. Ну всё. Отдыхай давай, - сказал и вышел.
Отдыхать? Разве можно отдыхать после такой информации. Все ведь надо хорошо переварить, иначе снова ничего не складывалось. Мозги просто взрывались. И потому перед глазами снова все, как занавесом в театре закрылось, и я в очередной раз скатилась в забытье. Надо и в самом деле отдохнуть, иначе я уже совсем запуталась, кто в какой реальности находился, и в которой из них я. Где сон и где явь. Кто настоящий, а кто вымышленный. Я совсем ничего не понимала.
Глава 21
Если задуматься, даже не знаешь, что лучше. Чувствовать себя вполне здоровой и не понимать, что за чертовщина с тобой происходит, либо осознавать, что с мозгами у тебя все в полном порядке, но при этом оказаться искалеченной. Так себе выбор, надо сказать. Хотя если разобраться, второму варианту в итоге я все же больше обрадовалась. Как бы ни замечателен был сон, он всего лишь фантазия, которая разлетается за мгновение по всей вселенной от одного лишь взмаха ресниц, а реальность, даже если и не очень веселая, это все-таки настоящая жизнь. Она никогда никуда не пропадет, сколько ни хлопай глазами. Не исказится в один миг волей воображения. Стены не раздвинутся, являя средневековые замки. Родные люди не исчезнут с лица земли, знакомые не перестанут узнавать. Никуда не пропадут ни дом, ни работа. Во всем полная уверенность и надежность. К тому же и физическое состояние мое, по заверению врачей, предполагалось, что скоро улучшится. И правда, здоровье быстро восстанавливалось. Буквально через сутки после окончательного прихода в сознание, меня перевели из реанимации в простую палату. Ну как простую? Не совсем таки обычную для простых смертных, а для VIP пользователей. Я даже предполагала, кто определил мне этот статус очень важной персоны и выбил эти хоромы, плюс внимательное отношение ко мне медперсонала и хороший уход. Никто не спорит, все это, несомненно, способствовало скорому выздоровлению. И мне, конечно же, если поступать по совести, то надо было бы сказать спасибо Толясику за такую заботу, но вот только почему-то совершенно этого делать не хотелось. Я вообще даже думать о Толике не хотела, не то что его благодарить. Ни думать, ни видеть, ни разговаривать. Полная апатия.
Врач говорил, что депрессивное состояние - это последствия перенесенной травмы вкупе с различными медикаментами, которыми напичкали мой организм. Наверное, он был прав, не принимать же серьезно за причину тоску к вымышленному человеку. К парню, которого я сама себе выдумала, а потом в этот идеал еще и влюбилась. Смешно и попахивает клиникой. А впрочем, мне не привыкать, когда все вокруг меня считают немного ненормальной.
Заканчивался пятый день, как я снова вернулась в свою реальность. Первое мая две тысячи пятнадцатого года. По идее предполагалось, что я в это время буду на Первомайке сидеть у костра в объятиях Ваньки, слушать рыбацкие байки и ждать, когда приготовится настоящая уха. Тихое немудреное счастье, но у меня его забрали в обмен на жизнь. Поэтому теперь я одиноко лежала в комфортабельной палате. Посещения закончились. Друзья и близкие все разбрелись по домам. Медперсонал как будто вымер. Не только здесь у меня, даже в коридорах стояла полная тишина - ни разговоров там не слышалось, ни шагов. Угораздило же меня загреметь в больницу на майские праздники и выходные. Грустно и тоскливо.
Из тоски меня решил вывести мой старенький андроид, принесенный взамен разбитому айфону. Телефон, установленный на беззвучный режим, вдруг зажужжал вибровызовом. Взглянув на экран поморщилась. За сегодня это уже восемнадцатый вызов от Брагина. Семнадцать предыдущих отклонены, но Толясик, оказывается, может быть настойчивым.
- Достал, - досадно буркнула я и хотела снова нажать на отбой.
Однако подумалось - если не ответить сейчас, он все равно улучит момент и когда не будет рядом моих родных, заявится сюда, а это много хуже, чем телефонный разговор. Кстати, именно сейчас он мог и притащиться сюда, когда по всей больнице толком никого не было.
Глубоко вздохнув, я, наконец, решилась ответить.
- Да.
- Лёль, привет, наконец-то я до тебя дозвонился. Как ты, мое солнышко? – затрындел сразу же в трубку Толясик. – Ты меня так напугала, не представляешь просто. Тебе лучше, лапочка?
Я молчала, терпеливо выслушивая, а потом вдруг, сама не ожидая, сухо спросила:
- Кто это?
Он затих от неожиданности, да и я замерла, удивляясь сама себе. А что? Потеря памяти - это замечательный выход поставить в отношениях точку.
- Это я, Толик, - в голосе послышалась растерянность, что вызвало у меня даже гаденькую улыбку.
«Что? Не ожидал?» - злорадно подумала. Конечно, я измывалась над тем Толиком из своей фантазии, где казалось, что он меня бросил. А настоящий Толясь, естественно, не мог этого понимать, но все равно месть получалась сладкой. Я просто мстила за все прошлые обиды. Заслужил ведь? Заслужил!
- Ты меня не узнаешь? Лёль? – на том конце связи начали появляться признаки паники.
- Нет, - уверенно ответила я, - вы, наверное, не туда попали.
- Оля, - услышала я последнюю его попытку что-то сказать, перед тем как отключила вызов.
Не прошло и минуты, аппарат снова зажужжал. Нажала отклонить и, конечно же, звонок вскоре снова повторился.
Руки задрожали от волнения. Это только сказать легко, что надо просто уйти от бесперспективных отношений и забыть все, как страшный сон, а на практике почему-то сердце сжималось и комок в горле стоял, губы упрямо улыбались, а по щеке катилась слеза. Пальцы тряслись, словно делали что-то предосудительное, но я все же отыскала эту чертову функцию «черный список». Хотелось бы гордо сказать, что я безжалостно отправила туда контакт Брагина? Но нет, вовсе нет. Несколько мгновений я еще сомневалась. Все равно очень тяжело расставаться с прошлым, пусть совсем уже и не нужным.
