class="p1">— Надя, ты как? — Катя оказывается рядом с сестрой. Ты мычит что-то невнятно и улыбается. Катя пытается поправить Надину юбку — Вставай, я помогу. Поедем домой.
Катя поднимает голову и смотрит на меня.
— Ты же обещал, что он нормальный, что он умеет себя контролировать. — она злится, я и сам зол на себя.
— Я помогу. — я беру Надю за руки, чтобы поднять её.
— Спасибо огромное, ты уже помог. — она с гневом смотрит на меня. Можно подумать это я накурил её драгоценную Надю.
— Я то здесь при чем? Если бы не Макаров, нашёлся бы другой. Ей по ходу все равно где и с кем. — я произношу эти слова и вижу, как меняется Катино лицо. Зря я это сказал.
— Я поняла. Ты знаешь, мне кажется, тебе лучше позаботиться о своём друге. А мы справимся сами. — она даёт мне понять, что я ей не нужен.
— Прекрасно, справляйся. — из-за этой глупой Нади мы первый раз ссоримся. Они уходят, а я иду за Макаровым.
Мы возвращаемся домой. Олег уже не выглядит таким накуренным, я бросаю его тело на диван. Нет желания помогать ему. Набираю Кате, она не берет трубку. Не могу поверить, что из-за этого придурка она не будет разговаривать со мной. Хотя я сам виноват, надо было лучше следить за Макаровым. А ещё лучше не пускать его в свою жизнь здесь. Идиот, я же знал на что он способен. Зря я наговорил Кате про её сестру, это было тупо. Я понимаю, что был неправ, от этого долго не могу уснуть.
Утром первым делом проверяю телефон. Пусто. Иду на кухню делать кофе, делаю сразу две чашки. Захожу к Олегу, он ещё спит.
— Вставай, спящая красавица. — тормошу его за плечо.
— Дай поспать. — он сонно мычит.
— Выспался уже. Кофе готов.
— Ладно. — он направляется в ванную. Пока он умывается я готовлю яичницу, все таки, почти год жил один, завтрак я всегда смогу себе сделать.
— Гордей, тут такое дело. Я должен тебе сказать, про вчерашнее. — Олег свежеумытый появляется на кухне.
— Что ты можешь ещё добавить к тому, что уже сделал? — он смотрит в пол, я понимаю, что дело серьёзное. Не уверен, что хочу это услышать.
— Кажется, мы с Надей переспали в туалете.
— Что ты сделал? — я не верю своим ушам, представляю, что сейчас испытывает девчонка. А если она расскажет Кате? Но я же здесь не при чем. — Ты совсем идиот? Ей семнадцать лет. Она несовершеннолетняя. А если она напишет заявление, что ты её изнасиловал?
— Как-то я не подумал. — он отпивает свой кофе. Как он ещё может завтракать после того, что сделал.
— Каким местом ты думал? Я ещё вчера тебе сказал, чтобы ты не подходил к ней.
— Не смог удержаться. — Олег уже ест яичницу. А у меня кусок в горло не лезет. Я думаю про Катю, все же было так хорошо. Что будет теперь? Если Надя вдруг не расскажет? У меня есть маленький шанс, что Катя не узнает. А если она узнает, то что будет с нами? Мои размышления прерывает звонок в дверь. Я иду открывать, на пороге стоит Катя. На меня она даже не смотрит, врывается в квартиру.
— Где этот урод?
— На кухне. — она идёт на кухню, я за ней.
— Привет. — здоровается Олег.
— Слушай сюда, скотина. Я лично сделаю все для того, чтобы ты понёс наказание. — она бросается на Макарова, я еле успеваю схватить её. Что она может сделать такому здоровенному парню? Но я не хочу, чтобы он что-то сделал ей. В его личных качествах я теперь совсем не уверен. Она вырывается у меня из рук.
— Отпусти меня. Как ты мог? Она же совсем ребёнок. — я слышу слезы в её голосе, представляю, как рвётся её сердце за сестру. — Дима, отпусти меня.
Я разжимаю руки, когда чувствую, что она успокоилась. Она разворачивается и, молча, выходит из кухни.
— Катя, подожди.
— Это твоя вина. Ты знал, что у тебя за друг, но не остановил его. — она смотрит на меня с такой ненавистью.
— Да, это моя вина. Прости меня. — кажется, это конец. Я не знаю, что ещё я могу сделать. — Если Наде нужна помощь, я могу…
— От тебя нам не нужно ничего. Особенно мне. Не подходи ко мне больше. — она выбегает из квартиры. А я стою, как оглушенный. Вот и все. Я возвращаюсь к Макарову и сгребаю его за шкирку.
— Собрал свои вещи и чтобы я тебя здесь не видел.
— Вот как ты друг заговорил. Ладно, я уйду. С вами было весело. — он ехидно скалится, даже не понимая, что похоронил мой шанс на нормальную жизнь.
Весь день Катя не берет трубку, я продолжаю набирать до тех пор, пока не слышу предсказуемое: «Аппарат абонента выключен». Я собираюсь и иду к ней домой. Начинает накрапывать мелкий дождь. На душе погано. Я звоню в домофон. Отвечает Катина мама.
— Дима, сейчас не лучшее время. Катя не хочет с тобой разговаривать.
— Это важно, попросите её спуститься.
— Хорошо, но я ничего не обещаю. — ей тоже нелегко, но она сохраняет хладнокровное спокойствие.
Я стою у подъезда, минуты тянутся бесконечно, а дождь льёт все сильнее. Катя выходит, у неё красные глаза, она много плакала.
— Что тебе нужно? Я же просила ко мне не подходить.
— Давай успокоимся. Во всей этой ситуации есть моя вина, я это не отрицаю.
— Дима, здесь только твоя вина. Ты прекрасно знал, что из себя представляет твой друг, и позволил ему сделать это с моей сестрой. Это фактически изнасилование, оно уголовно наказуемо. Ты же юрист, должен лучше меня разбираться в этом.
— Я знаю. Катя, послушай, я люблю тебя...
— Не хочу ничего слушать. Правильно говорила Светлана Витальевна, что от тебя нужно держаться подальше. Зря, я не послушала её раньше. — она уходит громко хлопнув дверью. Я выхожу под дождь и тут же мокну с головы до ног, но мне плевать. Я бреду по улицам под дождём, когда слышу звонок.
— Гордей, подгребай я тут нашёл офигенное место.
