Когда мы вновь сталкиваемся глазами, Катя покрывается мурашками.
Такая красивая…
Снова переклинивает. Ловлю ее губы. Целую, просовывая язык глубоко ей в рот. Меня несет. Предохранители на нуле. В башке только адреналин и агония, они приправлены яростью и похотью. Сжимаю ладонью полушарие, шарю по хрупкому телу руками, будто пытаясь удостовериться, что она реальная.
Катя плачет, брыкается, но отвечает мне. Целует. Хнычет. По щекам слезы, но она не делает и попытки, чтобы прервать это безумие.
Сам отступаю. Растерянно смотрю на нее, голую, дрожащую. Разбитую. В глазах на секунды темнеет. Растираю переносицу, пытаясь взять себя в руки. Нас обоих выбросило на встречную полосу.
Катя плачет. Молча, не издавая и звука. При этом ее глаза мечут молниями и пальцы сжимаются в кулаки.
Делаю широкий шаг назад.
Достаю из холодильника ви́ски. Расплескиваю по бокалам, наблюдая за тем, как Катя подтягивает лифчик. Кружево идеально обтягивает грудь, и мысли снова уносятся в горизонтальную плоскость. Я хочу ее настолько, что мой мозг не в состоянии адекватно воспринимать ситуацию.
Вся кровь бурно схлынула к члену, натягивая брюки, вызывая адский дискомфорт.
— Маньяк, — звучит с упреком, пока я осушаю бокал залпом.
Пожимаю плечами и протягиваю второй Кате. Она сжимает стекло дрожащими пальцами, делает несколько глотков. Морщится.
— Сигареты есть? — спрашивает, поглядывая на окно. Сигналки стоящих рядом машин продолжают дотошно пищать. Соседи уже вызвали ментов, я уверен.
Хлопаю себя по груди, вспоминая, что пиджак оставил в прихожей. Иду туда. Возвращаюсь уже с пачкой. Отдаю ее Кате.
— Что происходит? — чиркает зажигалкой, зажимая сигарету между зубами. Дышит уже не рывками. Успокоилась немного.
— Тебе лучше жить у родителей, — выдаю, вместо того чтобы ответить на ее вопрос.
— Что, бл*дь, происходит, я спрашиваю?! — бесится. — Перестань давать мне советы.
Поднимаю ладони вверх. Ладно, сдаюсь. Сдаюсь.
— Меня решили припугнуть, — достаю телефон.
Пока набираю Калугина, Катя подкрадывается к окну.
— Стекла, — окликаю, наблюдая, как она поставила ногу в паре сантиметров от осколка, — осторожно.
За свое предостережение получаю в ответ гневный взгляд.
Гудки в трубке сменяются Левиным басом.
— Лева, не спишь еще? Малахов сделал ход, — смотрю на Катю, прежде чем озвучить, — тачку мою пять минут назад подорвали. Прямо под окнами. Не надо охраны, — морщусь. — Ты же понимаешь, что стрелять в меня никто не будет. Если бы хотели убрать, я бы сейчас был не у Кати, а внутри машины.
Сбрасываю звонок, наблюдая за тем, как она выдыхает дым и снова затягивается. Руки чешутся отобрать у нее сигарету, но я стою неподвижно.
— Мне нужно отъехать.
— Что ты сказал? — медленно поворачивает голову, стряхивая пепел прямо на пол. Глянцевое покрытие у ее ног покрывается серым пеплом.
— Отъехать.
— Ты ох*ел, Кайсаров? Сейчас?
— Это важно. Я пришлю к тебе своего человека и отцу твоему сообщу.
— Отцу? Человека?
Катя делает шаг, потом еще один и еще. Замираем почти нос к носу.
— Я сейчас чокнусь, а ты хочешь свалить, так, выходит, да? — выдыхает струйку дыма мне в лицо.
— Катюша, — ловлю ее ладонь, но она агрессивно отпрыгивает назад, тушит окурок в раковине.
На секунды закрывает глаза. Выдыхает. Вижу, как вздымается ее грудь.
— Вали. Давай, проваливай!
Ее скрипучий, уставший голос режет слух. Бьет по нервам отбойным молотком. Что я там говорил о том, что отключил чувства? Только не с ней.
На нее невозможно не реагировать. Сердце сжимает тисками. Слова подбираются с трудом. Нужно что-то сделать, сказать…
— Кать.
Прикрываю глаза. Разговоры сейчас бесполезны. Мне нужно решить очередные навалившиеся проблемы, лучше за эту ночь.
Поэтому отступаю. Прячу руки в карманы, снова закрываясь. Так сейчас необходимо. Иногда приходится чем-то жертвовать.
— Я пришлю человека, — выдаю миролюбиво и направляюсь в коридор.
Четыре шага. Я делаю ровно четыре шага, прежде чем чувствую ее вес на своей спине.
Катя лупит по мне наотмашь. Руками, ногами, фиг разберешь. Она повисла на мне как рюкзак.
— Гад! Сволочь! Ненавижу. Я тебя ненавижу! Давай к жене вали. У вас там ребенок, как мило. Идиллия, — плюется словами, а я думаю о том, что Лии точно язык укорочу.
Какого хрена вообще?!
— Меня здесь убьют! А тебе плевать будет. Пусть убивают, да? Или пусть я сойду с ума! — ревет взахлеб, продолжая со мной бороться.
Перевожу вес на правую ногу и ловлю Катю с этого же бока. Она не успевает устоять и падает на пол. Наклоняюсь, чтобы поднять, но из-за того, что она повисает на моей шее, приходится упереться коленом в паркет.
— Что ты за человек? — кричит и тянется лопатками к полу, сдувая волосы с лица. Растрепанная. Злая. Моя.
Клинит. Настолько клинит, что я наваливаюсь на нее сверху. Едва успеваю удержать себя на локтях, ее же вдавливаю в паркет.
Она извивается, что-то кричит, но мне уже пофиг, если честно. В голове красной лампочкой воет сирена.
Хочу. Прямо здесь.
Затыкаю ее поцелуем, зная, что столкнусь с агрессией. Токман кусается, лупит меня по спине, дрыгает ногами. Сама пару раз стукается затылком об пол, но во время всей этой вакханалии жадно отвечает на поцелуй.
— Идиот! Больной, — едва различимо мычит мне в рот, расстегивая пуговицы на рубашке. В какой-то момент совершает рывок, и я слышу, как мелкие пуговицы россыпью валятся на пол.
— Полегче, — отрываю от себя ее руки и завожу их ей за голову, толкаясь между стройных ножек.
— Козел!
— Коза, — ржу, присасываясь к тонкой коже на ее шее.
Свободную руку засовываю ей в стринги. Катя матерится, кусается, а сама, бл*дь, течет.
Не к месту в башке выстреливает ересь Гирша, и меня накрывает окончательно. Пока стаскиваю с нее джинсы, Катя успевает отползти в центр кухни и расцарапать мне щеку.
— Обратно, — выдаю с шипением и, ухватившись за лодыжку, подтягиваю ее обратно.
— Животное, — бьет меня по руке, а у самой в глазах черти пляшут.
Дергаю ее на себя. Переворачиваю на живот и ставлю на колени, поверх собственной скомканной рубашки.
Слышу только звук молнии на своих брюках. Трогаю пальцами Катю между ног. Мокрая.
Врываюсь без прелюдий.
— Сука!
— Ах, — прогибается в пояснице, подмахивая попкой.
Глава 28
Тело содрогается от грубых, резких толчков. Голова кружится, а локти ноют от того, с какой силой я упираюсь ими в пол.
Всхлипываю. Чувствую в себе его член. Большой, горячий. Каждое проникновение подталкивает к краю. Я вот-вот сорвусь. Внизу живота закручивается тугой узел. Меня трясет. Сознание затуманено.
Я в ужасе от происходящего, но это лишь сильнее активирует похоть. Желание.
Его так много, что устоять практически невозможно. Я даже толком не понимаю, чего хочу на самом деле.
Данис трахает меня раком посреди кухни, а где-то внизу только что произошел взрыв. Его машина взлетала на воздух, но это не останавливает то, что между нами происходит.
Его горячие ладони обшаривают мое тело. Задницу, живот, грудь.
Пальцы выкручивают ноющие соски через тонкое кружево лифчика, срывая с губ очередной стон.
Он вбивается в меня без защиты. Снова ни его, ни меня это не останавливает.
Я лишь яростней подаюсь ему навстречу. Между ног настолько мокро, что я чувствую, как моя смазка течет по внутренней стороне бедер. Зажмуриваюсь и кусаю губы.
Несколько грубых, глубоких толчков, от которых перед глазами зажигаются звезды. Целые мириады. Маленькая вселенная только для нас двоих.
Дан наваливается сверху. Накрывает своим телом, просовывая руку мне под живот. Свободной упирается в пол. Я вижу, как осколок вазы медленно вонзается в его кожу. С упоением наблюдая за растекающейся по глянцевой плитке кровью.
Хнычу от разрывающих меня эмоций. Ощущения наполненности доводят до безумия.
