твоему жениху похрен, либо у него свои цели. В любом случае, этим временем надо воспользоваться.
– Ясно, но я не это хотела спросить.
– А что?
– А почему ты напился?
– Наверное, дурные гены во мне просыпаются. Алкашей много было в родне.
– Шутишь?
– Нет. А тебе-то что? Нам с тобой детей не рожать.
Кажется, начинает трезветь. Грубиян. Замолкаю до самого кафе. Аппетит у Медведева что надо. Суп, жаркое и напиток. Я же кроме кофе ничего не взяла. Аппетит пропал, как только вернулся грубый Медведев.
Медленно пью кофе, смотря на экран телевизора. Невольно сжимаюсь, смотря на то, с какой горки съехал лыжник. Одновременно восхищает, но пугает. Слишком крутой склон.
– Хочешь?
– Что?
– На лыжах покататься.
– Нет. Хотелось бы на ватрушках с горы, а на лыжах нет. Мне кажется, у меня не получится совладать с ногами. Но мне не светит спуститься на ватрушке даже с малюсенькой горки при полном обмундировании. Мой средний брат так умер. Неудачно скатился с горки, – зачем-то поясняю я.
– Боишься повторений?
– Нет. Я верю в судьбу. Ну, то есть в то, что человеку предназначено с рождения, то и будет, как бы это ни звалось. Если мне суждено умереть, как и моим братьям и сестре так рано, то как бы я этого не оттягивала, все равно итог будет один. Неделей раньше, неделей позже – сути не меняет.
– Сестре? У тебя же было два брата.
– О сестре просто мало кто знал, она очень мало прожила. Месяц всего. Родилась почти сразу после того, как умер старший брат. Мама специально забеременела, чтобы ребенок стал донором для Артема, – зачем я снова говорю это Мише? Это же семейное. Личное. Резко замолчала и перевела взгляд на Медведева. Но, с другой стороны, я же не навязываюсь, ему интересно, судя по выражению лица.
– Донором?
– Ну, чтобы костный мозг пересадили. У него же рак крови был. Не успели. На самом деле, родились двойняшки. Кроме сестры был как раз и средний брат. Ну а с ним ты уже знаешь, что произошло потом.
– А с сестрой-то что?
– Синдром внезапной детской смерти.
– Это что такое?
– Ребенок умирает от остановки дыхания во сне. Это, в общем, что-то неясное.
– Неясное? Твою ма…, – договорить Миша не успел. Сам замолчал на полуслове. Удивительно, но я знаю, что он хотел сказать.
– Я знаю, что было с моей мамой. Но не надо сюда приплетать сестру. Ее смерть была ненасильственной. Я это точно знаю.
– Я вообще удивлен, что тебя посвятили во все это.
– Никто меня не посвящал. Я просто люблю… подслушивать. И вообще, я не люблю эти темы.
– Было бы странно, если бы ты их любила. Извини. Давай закажем тебе что-нибудь сладкое?
– Зачем?
– Оно, как известно, поднимает настроение.
– У меня все нормально с настроением. Не переживай. Это же не вчера случилось. Ну так, куда ты меня поведешь?
– Через пять минут узнаешь, – вполне дружелюбно произнес Миша, подмигнув мне.
«Лабиринт страха» – именно так выглядит надпись на окне заведения, возле которого еще и очередь. Да уж, Миша – крайне романтичный человек. Хотя, о чем я? Это же не свидание.
– Миш, я туда не хочу.
– Я тоже. Просто трезвым я бы сюда никогда не пошел. Страшно. Я не настолько отбитый на голову, а с остатками алкашки сойдет. Я это делаю для тебя, между прочим.
– В каком смысле?
– Чтобы ты боролась со своими страхами. Там зомби, маньяки, волки и прочие, пострашнее, на минуточку, твоего отца. Начни с малого, глядишь, через месяц отца на растение пошлешь. Выстоишь свое право быть свободной. – Пойдем, – тянет меня за руку.
– После твоего признания, что ты бы туда ни за что не пошел трезвым?! – пытаюсь вырвать ладонь из его захвата.
– Я тебе признался, что я ссу не меньше тебя. После этого ты просто обязана туда пойти.
– Мне неинтересно сколько ты мочишься!
– Я вообще не это имел в виду.
– Я в курсе. Не надо употреблять при мне таких выражений. Это отвратительно.
– И все-таки в нужное место я тебя привел. Давай, наша очередь, – упираюсь до последнего, и совершенно не слушаю какой инструктаж произносит женщина. Запомнила только одно – там почти все время темнота.
– Кажется, сейчас я поняла, для чего мне нужны колготки, – цепляюсь со всей силы за Мишину руку.
– Чтобы было теплее.
– Чтобы не в штаны обделаться. Благодарю, Миша.
– Всегда, пожалуйста. Добро пожаловать, просто Мария.
Это же каким надо быть ненормальным человеком, чтобы добровольно подвергать себя страху? Упираюсь, что есть сил, как только перед глазами маячит стрелка «Лабиринт».
– Миша, стой. А вдруг у меня больное сердце?
– Тебя с ног до головы обследовали все врачи. Будь у тебя какие-то проблемы, с подачи твоего отца, ты жила бы в стеклянной комнате в частной больничке. Так что у тебя нет проблем с сердцем.
– Ну я туда не хочу, – отчаянно бросаю я.
Медведеву же хоть бы хны на мой страх. Он извиняюще улыбнулся девушке-контролеру, стоящей перед входом в этот самый лабиринт и тут же наклонился ко мне.
– Назови мне хоть одну реальную причину того, почему мы не должны туда идти, – прошептал мне на ухо и тут же отпрянул.
– Я не испражняюсь в чужих местах, – так же шепотом произношу я.
– Штаны – твои, колготки считай уже тоже, так что это не чужое место. Какай себе на здоровье.
– Дурак, – вскидываю руку, дабы хорошенько двинуть ему в плечо, но Миша успевает перехватить мою ладонь. Сжимает ее и, не мешкая, открывает дверь. Тянет меня за собой и как только мы оказываемся внутри очень темного помещения, отпускает мою руку и подталкивает вперед. Теперь Миша находится позади меня.
– А почему я первая?
– Потому что у меня нет колготок, просто Мария. Я – сразу в штаны. Не хочу так позориться.
– Хочешь я свои сниму, и ты их наденешь?
– Иди уже давай.
– Ну давай уйдем, пожалуйста.
– Шестьсот рублей уплачено. С ума сошла? – наигранно возмущается Медведев, подталкивая меня.
– Я
