class="p1">Мое тело содрогается в такт всхлипам, и в этот миг Огнев выходит из меня. Во время оргазма черты его лица искажаются, но он в эту минуту кажется мне очень красивым и… беззащитным. Идиотская мысль. Беззащитна перед ним только я…
На некоторое время замираем, продолжая вздрагивать вместе, я все еще сверху, оглушенная бьющим в ушах пульсом, не могу отстраниться, хотя мой мучитель больше не держит меня.
Наоборот, это мои руки лежат на его плечах. Схватилась за них, когда падала в бездну…
Кажется, что даже пошевелиться не могу, но когда Огнев проводит пальцами по полушарию груди, задевая сосок, дергаюсь назад. Пытаюсь слезть с него. Не позволяет. Крепко стискивает талию, тянется ко мне и целует в шею.
— Нужно будет подобрать тебе противозачаточные. Хочу кончать в тебя.
Слова ошеломляют, приводят с ступор и рождают в душе волну гнева. Он думает только о своих удовольствиях, подонок! Больше ничего не волнует! Я просто кукла для него. Кукла, в которую его величество желают кончать.
Огнев вылезает из джакузи, протягивает мне руку. Обнаженный, великолепный, огромный голый самец. Понимаю, что выхода нет, не оставаться же здесь навечно… Подаю ему руку, потому что настолько слаба, что едва держусь на ногах.
Даже не замечаю, когда он отходит куда-то. Возвращаюсь в реальность, когда понимаю, что на мое голое мокрое тело накинут халат. На Огневе тоже теперь черный махровый халат, к моему облегчению. Голый он меня до сих пор ужасно смущает.
— Замерзла?
Проглатываю комок, застрявший в горле, получается лишь кивнуть.
Он произнес это без особой заботы, но и равнодушия в голосе не было. А на меня находит что-то, душат слезы. Так давно никто не проявлял ко мне хоть каплю заботы и вот результат. Я превращаюсь в сгусток нервов и слез. Мне обидно, больно, и одновременно возникает странное тепло к этому жестокому мужчине. Всего из-за пары фраз, которые ничего не значат. Лишь имитируют что-то настоящее. Подобие доброты…
— Я просто… устала, — выдавливаю из себя.
Неприятно выглядеть такой жалкой, ноющей. Ненавижу подобное состояние. Со мной бывает крайне редко, я привыкла сама заботиться о себе. Всегда стремилась к тому, чтобы стать сильной и независимой.
Наверное, и Огневу не слишком нравится мое поведение. Ну так и хорошо, может быстрее надоем ему.
Неожиданно олигарх подхватывает меня на руки.
— Что ты делаешь? — восклицаю испуганно.
— Ну, ты же устала. Заслужила, малыш, чтобы отнесли в постель, — говорит, посмеиваясь.
Как же я боюсь, что слово «постель» означает продолжение! Я не смогу, не вынесу еще раз, между ног все припухло и мучительно ноет.
— Дрожишь как насмерть перепуганный заяц, — усмехается Огнев.
— Я не привыкла… к такому, — все что удается выдавить. Да неужели сам не догадывается, каково мне?
— К сексу? Я в курсе. Знаешь, мне это даже нравится. Ты такая… невинная.
— Давно не имел девственницу?
Ох, ну вот зачем снова острый язык демонстрирую? Олигарх бросает на меня быстрый взгляд, в котором мелькает что-то… Интерес? Насмешка? Успеваю заметить только блеск в глазах.
— Ты совершенно права, Станислава. Я не имел девственницу чертовски давно. Поэтому, собираюсь насладиться по полной программе.
Эти слова наводят ужас. Но, к моему облегчению, Огнев оставляет меня в комнате одну. Как только ставит на ноги в центре выделенной мне спальни, сразу направляется к двери.
— Спокойной ночи, заяц. Не трясись, мучить больше не буду. Хорошо отдохни, продолжим завтра.
Вот уж спасибо, утешил! Невыносимый тип, каждую минуту приводит меня в ступор, и наверняка специально.
Как только остаюсь одна, бегу в ванную. Мне необходимо смыть с себя произошедшее. Долго стою под горячей водой.
Высушив волосы, возвращаюсь в спальню. Залезаю в постель и засыпаю практически сразу. Вот только сны такие, что не рада. Сплошной голый Огнев. На мне, подо мной. Кувыркаемся в постели, трахаемся как дикие кролики, как совершенно обезумевшие звери. Все кружится калейдоскопом, мои стоны становятся все более громкими и отчаянными. И я не представляю, что с этим делать…
Огнев
Эта девочка определенно не готова к такому искушенному мерзавцу как я. Чувствую себя подонком, который обрывает крылья красивой бабочке, трепещущей в моих руках. Дрожит, дыхание прерывистое. Вот только все это лишь сильнее меня заводит.
Приглашение в джакузи было спонтанным как, впрочем, все что я совершил до этого момента из-за этой девочки. Череда совершенно безумных поступков. Я конечно тот ещё мерзавец, но ни разу в жизни у меня не было пленницы. Никогда никого не принуждал к сексу, даже в голову такого не могло прийти. Слишком много доступных женщин, я мог переспать с любой, отказов не было. Даже когда мне было пятнадцать. В то время моя семья была бедна. Мать вечно рыдала из-за отца, который часто попадал за решетку. Из-за меня тоже, но я меньше ее заботил. Как и младший брат, который и вовсе был предоставлен сам себе. Я начал зарабатывать в двадцать, когда попал в банду. Начал с криминальных денег, но быстро понял, что это не тот путь, по которому можно идти долго. Смог выйти из дела с капиталом, который вложил удачно. Мозги у меня были. Даже в школе учился хорошо… Вот только пока как проклятый зарабатывал бабло, упустил семью. Брат пристрастился к наркотикам и умер от передоза. Я так и не простил этого матери.
Отец умер в тюрьме, несколько лет назад. Я отказался его вытаскивать снова. Деньги, которые давал ему — не пошли впрок.
Зато маман у меня, словно с золотой ложкой во рту родилась. К новой жизни очень быстро привыкла. Красивая, статная женщина, живет по большей части за границей, где ее зачастую принимают за особу королевских кровей. Иногда меня это смешит, иногда раздражает. В общем, у нас непростые отношения, слишком много демонов прошлого. Поэтому хорошо, что видимся редко. Наверное, узнай мать о том, что сейчас происходит в ее «загородном доме», крику было бы до небес. Хорошо, что возвращаться не планирует.
Казалось бы, власть, когда привык к ней, умеешь манипулировать, решать чужие судьбы, легко и просто. Но на поверку не так. Это не похоже на управление активами, на регулирование работы огромного количества людей. Тут все иначе. Интимно. Я прекрасно отдаю себе отчёт, что переуступил с Архиповой черту, за которой остались понятия о человечном и рамках закона.
И продолжаю
