Такое отношение к собственному сыну заставило меня потерять остатки доверия к этой женщине. Ну нельзя же так! В конце концов, Кирилл ей родной, как она так может? Ещё и нагло обсуждает это со своим женишком.
Я понимаю, Воронцов — не идеал ребенка, но, так или иначе, он был, есть и будет сыном Анжелики Пантелеевны. Какими б ни были их отношения, она обязана его любить!
— Я всё придумала, — тем временем промолвила женщина. — Вот смотри. Кирилл сейчас отвлечется на эту девочку, будет за нею ухаживать — пусть ухаживает, это безвредно… Я ей потом денег дам…
Спасибо, не надо! Обойдусь и без денег, махинаторша несчастная!
— Не обеднеешь! — рявкнула она на Валерчика. — Нельзя оставить девчонку без гроша, оно мне самой невыгодно. Ещё наговорит Киру невесть чего. Потом подпишем договор с Асиным отцом. Я уже подготовила нужный вариант, Ася же якобы замуж за моего Кирилла собирается, так что её папаша не будет ожидать подвоха. Всё тихонечко подпишем, он проинвестирует. Кирилл не будет против, если я на время возьмусь управлять проектом. Потом спокойно выведем деньги и укатим отсюда.
Я застыла.
Что?!
— Да не нуди! — возмутилась женщина. — Нет в этом договоре ничего противозаконного! Единственная поправка, которая там есть — это что руководителем проекта может быть доверенное лицо. Павел этого терпеть не может, но, я думаю, не будет акцентировать на этом внимание… Нет, не думаю, что Киру что-то за это будет. Ну, в крайнем случае, Павел заставит его жениться или отберет деньги, которые останутся. Ничего страшного. Он мальчик с образованием… Найдет себе работу, научится сам зарабатывать себе на жизнь. Ему полезно.
Я попятилась. Нет, надо уходить отсюда. Жалко, что я какой-нибудь диктофон не включила, как раз могла бы записать и дать Кириллу послушать. Но рассказать ему о материнских планах надо обязательно! Иначе…
Я отступила только на шаг, как дверь вдруг распахнулась настежь, и на пороге застыла Анжелика Пантелеевна с телефоном у уха.
— Ну всё, пока, — наспех попрощалась она с Валерчиком и воззрилась на меня.
Глава восемнадцатая
Первым желанием было броситься прочь, но я усилием воли заставила себя стоять на месте. Поняла вовремя, что попытка сбежать не принесет мне ничего хорошего, наоборот. Анжелика Пантеелевна только поймет, что я всё слышала, и к вечеру меня уже не будет в этом доме. Женщина, которая решила ограбить собственного сына и подставить его, точно не пожалеет какую-то там личную помощницу вроде меня. Ну, и я не была свойственна тешить себя смешными иллюзиями вроде той, что мне ничего в данном случае не угрожает, моя хата скраю, я ничего не знаю.
Знаю, и знаю больше, чем следовало бы.
— Ксения, — протянула Анжелика Пантелеевна, внимательно рассматривая меня. — Хм, не ожидала увидеть тебя на пороге моего кабинета сегодня. Что-то произошло?
Она явно не собиралась подавать вид, что говорила о чем-нибудь запретном, и мне показалось, что женщина всё ещё надеялась: возможно, её откровения с любовником не стали достоянием общественности?
Отлично! Это-то как раз мне и на руку!
— Хотела поговорить с вами, — попыталась как можно более мило улыбнуться я. — Понимаете… — я зажмурилась, показывая, что говорить мне не так уж и просто, а потом выпалила: — Понимаете, если вы хотите, чтобы я всё-таки выполняла ваши поручения, я не должна встречать такое огромное количество помех. Тем более, если они будут вредить моему здоровью!
Анжелика Пантелеевна, на первых моих словах несколько насторожившаяся, теперь изогнула брови и внимательно смотрела меня, не особенно тая улыбку.
— О чем же идет речь?
— Дело в том, — я закусила губу, — что… — пришлось втянуть носом воздух и изобразить предельную мрачность, хотя после подслушанного разговора я уже плевать хотела на произошедшее вечером. — Вот!
И я протянула мышеловку.
— Что это такое?
— Это? Мышеловка, — пояснила я.
— О, — Анжелика Пантелеевна явно не впечатлилась данным устройством. — И зачем ты мне её принесла? Ты хочешь установить мышеловку? У нас нет мышей в доме, Ксения.
— Я в курсе, что мышей нет, — холодно произнесла я. — Однако, когда я утром вышла из комнаты, у меня под дверью лежало вот это. Я чудом в неё не влезла. Мышеловка была поставлена так, чтобы я гарантированно вступила в неё и пострадала.
Женщина рассеянно взглянула на устройство, потом на меня, но, заметив гневный блеск в глазах, очевидно, решила, что смысла лгать мне никакого нет, потому примирительно улыбнулась.
— Я надеюсь, ты не пострадала?
— Нет, — холодно проронила она. — Но я уверена, что случайно мышеловка прийти на третий этаж, разложиться прямо у меня под дверью и ждать меня не могла. Её там кто-то установил.
Судя по тому, как скривила губы Анжелика Пантелеевна, плевать она хотела и на мышеловку, и на мою ногу, и на всё вместе взятое, но сказать об этом прямо не могла — сама же просила меня об услуге, иначе я вроде как давно могла бы уволиться или просто игнорировать Кирилла, скажем, прямо его послать… Я, конечно, так и сделала, не моя проблема, что Воронцов не до конца понимает человеческую речь, но его мать ведь всё пока что устраивает!
— Ты кого-нибудь подозреваешь? — постаралась как можно мягче поинтересоваться женщина. — Надеюсь, ты понимаешь, что ни мне, ни Кириллу, ни тем более Асе…
— И в голову не пришло бы ставить мышеловки, — подтвердила я коротким кивком. — Я подозреваю, вы даже не до конца понимаете, как именно она устанавливается, не так ли? — отрицать очевидное Анжелика Пантелеевна не стала, и я вздохнула. — Да, я прекрасно это понимаю. Но, тем не менее, мышеловка под дверью была. И… — я задержала дыхание. — Мне кажется, это Василиса Михайловна.
— Вот как.
— Она меня недолюбливает, — пояснила я. — Старательно пытается подчеркнуть, что я в этом доме никто, а Ася — будущая хозяйка. Я ничего не имею против, я действительно всего лишь наемный работник, и я могу стерпеть, когда мне в тарелку кладут гречку со старыми сосисками вместо нормальной еды. Но это не значит, что я заслужила попыток убить меня или отгрызть мне пальцы. Надеюсь, вы понимаете, что в таких условиях нормального сотрудничества у нас с вами, скорее всего, не получится.
Анжелика Пантелеевна нахмурилась. Это её явно не обрадовало. Она сердито оглянулась, как будто пыталась взглядом разыскать Василису Михайловну и уже представляла себе, что потом ей выскажет, а потом протянула руку.
— Я думаю, я разберусь с этим вопросом. Ты ведь помнишь, Ксения, что мы с тобой на одной стороне, не так ли?
Я лучезарно улыбнулась.
— Конечно же, — и всунула в руку Анжелики Пантелеевны мышеловку. — Я буду очень вам благодарна, если вы сможете меня защитить и не дадите Василисе Михайловне развалить наш план!
Женщина ответила мне вымученной улыбкой и тяжело вздохнула. Было видно, что особенного желания разговаривать со мной она не испытывает, а сейчас предпочла бы поскорее избавиться, а не выслушивать этот бред сумасшедшего относительно мышеловок, но я уже и не рассчитывала ни на какую защиту с её стороны. Сейчас бы просто уйти, притворившись дурочкой, которая ни слова не слышала, а там уже, у себя в комнате, подумать, что можно сделать.
— Конечно, — Анжелика Пантелеевна похлопала меня по плечу. — Я со всем разберусь. А больше у тебя нет никаких вопросов, непоняток… Ничего такого, Ксения?
— Нет, — ответила я. — Всё просто отлично! Стараюсь… Стараюсь оправдать ваши ожидания, — мне наконец-то удалось подобрать нужное слово, которое правильно бы характеризовало мою позицию. — Спасибо за понимание, Анжелика Пантелеевна.
— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Рада, что мы с тобой понимаем друг друга…
Я кивнула и, надеясь, что всё-таки не выдала себя ничем, уверенно зашагала прочь. Анжелика Пантелеевна же скрылась в своем кабинете, очевидно, собиралась продолжить разговор с Валерчиком. Мне б подойти поближе да диктофон включить, вот только я не сомневалась, что на сей раз женщина плотно закроет дверь и не даст ни единого шанса кому-то постороннему узнать подробности разговора.
