— Я тебе не цыпа!
— Ой! — удивленно посмотрел на меня непонятный высокий и худощавый мужик в растянутой майке и спортивках с обвисшими коленками, — а ты кто?!
У него было вытянутое лицо, редкие жирные волосы и немного выпученные глаза.
— Я, вообще-то, хозяйка квартиры! — Крикнула я, — это ты кто?! Чего ты меня трогаешь?!
— Да я, — мужик как-то немного испуганно отстранился, — обознался. Думал, подружка моя пришла.
— Я тебе не подружка!
— А жаль, — растерянно улыбнулся лупатый, — я бы от такой не отказался от такой подружке
От криков голый мужик и Маша зашевелились. С трудом встали. Мужик закрыл причинное место углом одеяла.
— Какая еще я тебе подружка?! — Кричала я, — Маша! Кто эти люди?!
— Друзья мои, — протерев глаза лениво сказал она, — а что? Тебе что-то не нравится? Они культурные люди. Я не дам тебе их просто так обижать.
— Культурные люди?! — Я чуть не поперхнулась, — посмотри вокруг! Вы просто засрали всю квартиру! Тут даже ступить некуда! Нет ни одного чистого места!
— Не ори! — Крикнула Маша, — эту квартиру покупали только мне! Если б ты не влезла, со своей выплатой кредита, только я была бы тут хозяйкой! Это ты со своими кознями все! Ты хотела забрать у меня квартиру!
— Девочки, — замялся мужик с обвисшими коленками, — не спорте.
— Выметайтесь отсюда! Оба! — Крикнула я, глядя ему в выпученные глаза.
— А ты чего тут раскричалась, — нахмурился голый мужик, — че раскомандовалась?
— Ты еще спрашиваешь?! — Я схватилась за лоб, прислонилась к стенке спиной, потому что почувствовала, что ноги подкашиваются, а лицо холодеет. Губы покалывает онемение.
— Маша, — сказала я, когда перевела дыхание пару мгновений, — пойдем на кухню. Надо поговорить.
— Отстань, — Маша снова развалилась на постели, сладко потянулась, — уходи. А они никуда не уйдут. Вызывай кого хочешь. Хоть ментов, хоть еще кого. Они мои гости. А с тобой нам не о чем с тобой говорить.
— Не о чем говорить?! Ты издеваешься?! Ты превратила квартиру в какой-то притон! И еще заявляешь, что не о чем говорить?! Вставай, быстро!
Голый мужик, видимо, с похмелья, скривился, тронул висок.
— Подай воды, — сказал он хрипловато.
Машка тут же встрепенулась, торопливо потянулась к журнальному столику. Взяла грязный наполненный чем-то красным, наверное, соком, стакан. Дала мужику. Тот долго и громко пил. Потом отдал стакан Машке, утёр грязные губы. Проговорил:
— Машка, а ну ка давай, иди с ней. У меня сил нет слушать, как она кричит. Пусть кричит хотя бы в другой комнате.
— Хорошо, зайчик, — поставив стакан и обернувшись к голому, проговорила Маша милым ласковым голосом, — сейчас я ее выпровожу, ты только не переживай.
После этой сцены у меня просто не было слов.
Маша встала, потянулась, и мы вместе пошли на кухню.
— Что ты тут устроила? — Сказала я, закрыв дверь, — ты хоть понимаешь, что ты творишь?
— Я делаю что хочу, — приподняла она подбородок, — это моя жизнь!
— Ты уговорила каких-то мужиков, — сказала я холодно, — напасть на собственную сестру. Понимаешь, что ты сделала?
— Что ты несешь? — Нахмурилась она, — каких мужиков? Понятия не имею!
— Не отнекивайся. Я все знаю, — сказала я, — я только что из полиции, всех твоих дружков задержали, а я ходила на опознание.
Маша аж побледнела. Ее аж качнуло, и она отступила к кухонному столу, чтобы опереться о него.
— К-каких еще мужиков? — сказала она хрипловатым напуганным голосом, — не знаю я никаких мужиков…
— Один из них признался, что ты его навела, — сказала я, — полиция нагрянет сюда с расследованием.
Тут Маша просто побелела. Ее глаза стали будто бы стеклянными, а губы раскрылись в изумлении. Дрожащей худощавой рукой, сестра убрала со лба прядку волос.
— Ты разрушила мою жизнь, — тихо, полушепотом проговорила она, глядя в никуда, по Машеным щекам побежали слезы, – разрушила… У меня была чудесная жизнь… Если бы ты в нее не лезла, она стала бы еще лучше… Но… ты…
Сестра изменилась в лице, на нем заиграла злобная маска, она с ненавистью посмотрела мне в глаза.
— Но ты влезла и все разрушила. Из-за тебя я на самом дне! Из-за тебя я потеряла Кирилла! И даже Женю! У меня никого не осталось! У меня теперь ничего нет!
— Ты сама все разрушила, — холодно сказала я, не удивляясь ее бредням, которые она сама себе напридумывала. В этот момент в моей душе царило просто холодное принятие. Стоило Маше немного взять воли, она тут же опустилась на самое дно.
— Заткнись! — Взорвавшись, закричала Маша, — заткнись, сука!
— Успокойся! — крикнула я, — ты не в себе!
Глядя на меня обезумевшими глазами, Маша схватила со стола нож и бросилась на меня.
Глава 49
Я просто застыла от страха. Даже назад не попятилась, просто все тело взял какой-то внезапный ступор. Меня, как прострелило. Сердце заколотилось в груди так сильно, что казалось, вот-вот, начнет биться о ребра. В голове зашумела кровь.
Маша метнулась ко мне с таким страшным лицом, что я никогда ее такой не видела. Заплаканные глаза налились кровью, она занесла большой кухонный нож для удара.
Внезапно, кто-то метнулся к ней справа, со входа на кухню. Большой и крепкий мужчина, оказался рядом с Машей. Если мне она казалась чудовищем, готовым растерзать меня, то на его фоне она смотрелась хрупкой и безвольной куклой.
Он схватил сестру за руку с ножом, крепко обвил ее шею предплечьем.
— Тихо-тихо… — Сказал Свят, — давай без резких движений.
— Пусти! — Прохрипела Маша, — пусти!
Она трепыхалась в его руках как рыба в сети, однако хватка была сильна. Маша просто ничего не могла сделать, кроме как биться, показывая звериный оскал.
Свят надавил ей на запястье, и Маша застонала. Нож выскользнул из обмякших пальцев, зазвенел на кухонной плитке.
— Пусти… — Повторила Маша, но уже хрипя.
Свят пнул нож куда-то под стол.
— Только если не будешь безобразничать, — сказал он строго.
Маша расплакалась, обильные слезы хлынули из ее глаз. Она коротко, но активно закивала.
— Смотри мне, — сказал он строго и разжал хватку.
Маша просто скатилась на колени, отползла, прислонившись к дверцам кухонного столика. Спрятала лицо в руки и расплакалась.
— Че тут такое происходит? — Заглянули на кухню те два мужика.
Свят глянул в них своим тяжелым взглядом:
— Че, проблемы, мужики?
Они переглянулись.
— Не-не! Нет проблем, — сказал тот, что был голым, но уже оделся, — мы уже уходим!
— Давайте-давайте, — сказал Свят.
Испуганно поглядывая на Свята, они скрылись в коридоре. Через мгновение я услышала, как закрылась дверь.
— Как ты? — Он приблизился ко мне, приобнял.
Все это время я боролась со своим дыханием. Когда ступор схлынул, мне стало так тяжело, что я с трудом села за кухонный столик. Глубоко дыша, пыталась прийти в себя.
— Мне лучше, — сказала я, чувствуя, что легчает. Будто бы его прикосновение успокоило меня.
Минуты через три я уже пришла в себя. Маше же, наоборот, поплохело. Она с трудом поднялась, но почти сразу упала в обморок. Свят успел подхватить ее, и мы вместе отнесли сестру в комнату.
— Ну и срач она тут устроила, — скривился Свят.
— Угу, — только и ответила я, потому что других слов у меня просто не было.
Отыскав в домашней аптечке нашатырь, я привела ее в чувство. Очнувшись, Маша слабым голосом сказала, что ей плохо, и она хочет побыть одна.
— Только не сделай какую-нибудь глупость, — сказал Свят, когда мы выходили из комнаты.
Я тяжело уселась на край дивана, сжалась в комок. Свят брезгливо осмотрел комнату. Поморщился. Потом сел рядом и приобнял меня.
Мне стало очень тепло рядом с ним. Тепло и спокойно. Я даже прижалась к Святу, чувствуя как нервы, что колотили меня еще минуту назад, медленно успокаиваются.
— Ну, как ты? — Спросил Свят.
— Уже лучше. Боже, — я выдохнула, — Маша совсем слетела с катушек.
