Ее маленькое влажное тело легко скользит под моим. Коленом я прижимаю ее бедро к ковру, а руки фиксирую и закидываю за голову. Оскалив зубы, я прижимаю ее тело к своему, чувствуя теплую струйку крови, просачивающуюся сквозь повязку.
Я чертовски хотел, чтобы ее крики послужили прелюдией к ее наказанию, но с каждым незащищенным толчком в нее моя решимость слабела, и я терял себя. Моя ненависть была направлена исключительно на то, чтобы трахнуть ее так сильно, чтобы она даже не вспомнила имя своего телохранителя.
Я настолько болен, настолько извращен этой девчонкой, что, хотя я уже мертвец, когда выхожу из "Катакомб", она все еще занимает все мои мысли. Мои тело и душа привязаны к ней так, что я никогда не смогу их разорвать.
Ее влажные волосы спутались на шее, она извивается подо мной, хрипя от бесполезной борьбы. Наконец ее глаза фокусируются на моих, улавливая мерцание свечного света в янтарных глубинах.
— Убей меня уже, — говорит она, вздымая грудь. — У меня больше нет ничего, что ты мог бы взять.
Я облизываю губы, наслаждаясь сладким вкусом ее губ, который все еще прилипает к моему языку.
— О, это неправда.
Болезненно повернувшись, я переворачиваю ее на живот. Затем я кладу руку под ее живот и подпираю ее задницу. Держа предплечье над ее лопатками, я провожу рукой по сексуальным впадинкам на ее спине и тяготею к ее попке.
— Вот эта маленькая тугая дырочка, — я просунул большой палец между ее влажными бедрами, — еще очень девственна. Когда я закончу с этой дырочкой… — я шлепаю по губам ее киски, а затем прижимаю подушечку большого пальца к морщинистому входу в ее попку, — я собираюсь взять вот эту.
Она сдерживает стон удовольствия, и он, черт возьми, пронзает мои яйца. Я так же отчаянно хочу наполнить ее, как и она — кончить. Я издаю рык и впиваюсь зубами в мягкую плоть ее щеки, издавая пронзительный крик.
Когда я провожу ладонью по следам укуса, она подавляет дрожащий вздох, и я отступаю назад, чтобы посмотреть на блестящую влагу, покрывающую ее киску. Черт возьми, она меня ломает.
— Тебе нравится проливать кровь, Бриа, — говорю я, проводя пальцами по ее мокрым складочкам. — Но не так сильно, как мне. Я собираюсь драть эту маленькую тугую попку до беспамятства. Я буду трахать тебя снова и снова, разрывая на части, пока твоя кровь не окрасит мой член.
Я размазываю ее соки по сжатому ободку, зациклившись на том, как охренительно идеально ее задница будет обнимать мой член, и не замечаю, что она освободила запястье, пока не бьет локтем мне в переносицу.
Кость не трескается, но она бьет с такой силой, что у меня слезятся глаза и на мгновение я слепну, давая ей преимущество.
Она переворачивается на бок и бьет своей пяткой мне в грудную клетку. Прямо над чертовой ножевой раной. Я хватаюсь за бок и шлепаюсь на пол, чтобы не упасть на лицо. Бриа вскакивает на ноги и бросается в другую комнату.
— Черт, — выдыхаю я. Она выбила из меня всю дурь. Поднявшись на ноги, я срываю испорченную повязку и быстро осматриваю порванные швы. Большую часть повреждений я получил, когда трахал ее, прижав к стене душевой. И все же я не мог остановиться. Я был полон решимости затрахать нас обоих до смерти, если до этого дойдет.
К тому времени, как я собрался с силами и вошел в комнату, я ожидал, что Бриа уже ушла. Я не потрудился запереть главную дверь. Проступок с моей стороны, учитывая, как хорошо ей удалось обмануть меня сегодня.
Вместо этого, к моему удивлению, она стоит возле кожаного пуфика, ее грудь вздымается, а сиськи подпрыгивают в слабом свете свечей, в руках она держит какой-то стержень.
Я бросаю взгляд на опрокинутую лампу в углу и понимаю, что этот прут — от металлического фонарного столба. Вид ее, стоящей там и готовой сразиться со мной, чертовски манящий, и я смеюсь.
Это придает ее чертам сердитый оскал.
— Не стоит меня недооценивать, — предупреждает она.
— О, я не буду. — Мой член подпрыгивает от такой перспективы. Я беру толстое основание и сжимаю его, поглаживая себя в мучительном предвкушении. — Будет весело.
Ее взгляд опускается туда, где я поглаживаю свой член, все еще покрытый ее возбуждением, и в нем вспыхивает голод. Чудовище внутри становится диким.
Я делаю выпад.
Стремлюсь к ее животу, чтобы лишить ее любого преимущества в оружии и перекинуть через плечо. Прежде чем мои руки обхватывают ее талию, она хватает прут за оба конца и разгибает его, чтобы перехватить меня за горло.
Застигнутый врасплох, я отшатываюсь назад. Я дотрагиваюсь до шеи и смотрю на нее, прищуриваясь и внимательно изучая ее позу. Как она держит прут. В оборонительной позиции.
— Ты тренировалась, — говорю я.
Она отряхивает с лица мокрый локон волос.
— Боевая канна, — говорит она, — помимо всего прочего. У меня было много свободного времени в Италии, пока тебя не было рядом.
Ее рот кривится в греховной улыбке, черт возьми. Я никогда так сильно не хотел быть избитым, я почти позволил ей использовать на мне этот прут.
Прежде чем начать новую атаку, я замечаю синяк на ее запястье. Тот самый, который привел меня в ярость и в результате которого ножом перерезал Вито хребет. Бриа говорила правду. Вито не причинил ей вреда. Я наблюдаю за тем, как она уверенно огибает фонарный столб, и ее движения показывают, как именно появился этот синяк.
Мой взгляд скользит по ее красивому, обнаженному телу. Да, этот факт ничего не меняет. Я абсолютно ни о чем не жалею.
Со злобной улыбкой на лице я делаю шаг в ее пространство и замахиваюсь рукой. Она использует стойку, чтобы отклонить мой захват, и наносит удар по моему предплечью. Она разражается ревом, и я, разъяренный, не сдерживаюсь.
Я набрасываюсь на нее с бешенством, впиваясь когтями в кожу, чтобы заполучить ее в свои объятия. Она кружится и ловко опускается на одно колено, уклоняясь от меня и выхватывая оружие, чтобы поймать мою лодыжку. Вслед за этим она наносит удар по коленной чашечке.
Я рычу и делаю движение, чтобы схватить прут, а она безжалостно целится мне в живот, нанося прямой удар в рану.
Боль охватывает торс. Я делаю шаг назад и хватаюсь за бок.
— Чертов ад, — говорю я, и кровь бурлит в моей голове, а тошнотворная боль пронизывает внутренности.
Прекрасная вспышка гордости на лице Бриа почти заставляет меня пожалеть о том, что я собираюсь сделать дальше.
Почти.
Нельзя стать самым смертоносным преступником в Ндрангете, если бороться честно. Поэтому я использую огонь, охвативший мою грудину, и подаюсь вперед, нанося удар в лицо и вынуждая ее использовать оружие для блокировки. Затем другой рукой я захватываю ее подтянутую талию.
Обхватываю ее торс и притягиваю к своей груди. Она использует оружие, чтобы попытаться нанести мне удар сверху, и я ловлю ее на середине удара.
— Отпусти! — кричит она, дергая оружие.
Я крепче сжимаю ее руку.
— Не выйдет.
Ее стон разочарования окружает нас, когда она впечатывает свою пятку в мою ногу. Затем ее тело замирает. Она выскальзывает из моей хватки и поворачивается ко мне лицом с поднятым прутом и яростью в глазах.
— Ты, блять, заслужил это, Ник.
Когда она бросается вперед, я едва успеваю поймать конец прута, прежде чем он проходит по моему лицу.
Раздраженный шок захлестывает мою кровь, пока я держусь за стойку.
— Я заслужил это? Ты ударила меня ножом и вырвала мое чертово сердце, Бриа. — Она стискивает зубы и с раздраженным стоном выпускает оружие. Она запускает руки в волосы.
— Ты сделал то же самое со мной, когда сказала Луке, что будешь ждать, пока "маленькая сучка" не станет достаточно взрослой, чтобы ее можно было убрать.
Я моргаю. Пол подо мной практически исчез. Правда повисла между нами, тяжелая от тяжести ее признания. Мириады воспоминаний всплывают на поверхность и атакуют все разом: бесчисленные моменты, когда я превращал свою сводную сестру в обузу. Дочь моего врага, а значит, и моя тоже.
